Николай Стародымов - Киднеппинг по-русски

— Так что же, московские чеченцы поддерживают Джохара Дудаева?

— В абсолютном своем большинстве нет. Но ведь у каждого из них на Кавказе остались родственники. Иначе говоря, заложники.

— Ну а этот, как его, Сулейманов?

— Его освободили. Он пожил Грозном, попробовал лезть в политику, не удалось, потом вернулся в Москву, попытался вернуть себе лидирующее положение в чеченской общине… Его на днях убили.

— Кто?

— Не знаю. Скорее всего, свои же. А может, и нет. Этого никто не знает.

— Вас послушать, так получается, что в Москве правит бал чеченская мафия.

— Что вы, Валюшка! Если бы вы сказали просто «мафия», я бы еще мог с вами согласиться. Но чеченская… Нет. Знаете, мне очень много приходилось общаться с людьми разных национальностей. И я пришел к убеждению, что простые люди везде более или менее одинаковые: доброжелательные, гостеприимные, хлебосольные. Чеченцы не так уж сильно от других в худшую сторону отличаются, ты к ним подойди с добром — они тебе добром же и ответят. Дело не в плохих национальных особенностях. Дело в другом. Скажите, кто поедет из родного дома за тридевять земель в поисках преступного заработка? Нормальный работяга предпочтет трудиться у себя дома. А национальные мафии, в том числе и московские, пополняются за счет людей, которые не могут ужиться в своем народе.

— Ну а своя, русская, московская, мафия? Она из кого формируется?

— А чем русская мафия в корне отличается от других? Идти в преступную среду может только человек, у которого избыток внутренней энергии, да еще направленной не в ту сторону.

— Пассионарий, как сказал бы Лев Гумилев.

Александр не знал, кто такой пассионарий, а потому промолчал. После небольшой паузы Валентина внимательно посмотрела на Александра:

— И все-таки вы мне так и не ответили, чем вы занимаетесь.

— Неужели вы так до сих пор и не поняли? — усмехнулся Максимчук, экспромтом задумав авантюру, на которые был большим мастером.

— Вы так хорошо обо всем этом информированы… Вы случайно не в милиции работаете?

— Вы угадали с точностью до наоборот. Я как раз из тех, за кем милиция охотится.

Она уставилась на Максимчука во все глаза.

— Вы вор?!!

— Ну что вы. До «вора в законе» я не дотягиваю. Пока, во всяком случае. Но с «авторитетами» поработал немало.

— И вы мне об этом так спокойно говорите?

— А почему нет? Мне моя откровенность никак не может повредить. Вы мне все равно ничего не сможете сделать плохого. Из Москвы, откуда мне пришлось скрываться, я уже улетел и сегодня буду на территории Чечни. А оттуда, как когда-то с Дона, выдачи нет. Там уже сложилась наша власть. Я работал с Сулеймановым, да и с некоторыми другими «авторитетами» сотрудничал. И сейчас в Грозном меня встретят вполне приветливо, потому что я везу туда привет от одного из наиболее авторитетных лидеров чеченской группировки Москвы.

Александр говорил все это, а сам в душе потешался над девушкой. Он уже представлял, как она опубликует материал под интригующей «шапкой»: «Как я разговаривала с мафиози». А потому не мог себе отказать в удовольствии немного подшутить над ней. Правда, преследовал он при этом и вполне корыстную цель: Валентина кому-нибудь обязательно расскажет об этом разговоре. А репутация отпетого бандюги ему могла бы очень сейчас пригодиться. Поэтому он продолжал:

— Милая Валюша! Вот вы гордитесь, что приложили руку к нынешним преобразованиям, которые почему-то называются «демократическими». Неужели вы не понимаете, что только благодаря таким вот наивненьким цыпляткам, как вы, мы смогли забрать себе в руки такую власть? Вы думали, что, стоит разрушить что-то старое, и сразу на его развалинах вырастет что-нибудь прекрасное и замечательное? А вместо розового куста выросло разлапистое фиговое дерево, фиги на котором в вашу сторону произрастают отнюдь не съедобные. Ведь не я это придумал: революции затевают Преображенские, осуществляют их Швондеры, а плодами-то пользуются Шариковы! И эти Шариковы сметают потом и Преображенских, и Швондеров. Вот сейчас мы прочно берем власть в Чечне. Это только начало. Генеральная, так сказать, репетиция. На следующих выборах в России мы станем финансировать избирательную кампанию в пользу наших ставленников. Будьте уверены, мы сформируем в Думе свою фракцию, которая станет отражать наши интересы. И так, постепенно, заберем в свои руки всю власть. И тогда все эти ваши демократические преобразования, которыми вы так гордитесь, мы попросту свернем. Мы, конечно, ликвидируем нищету, потому что рабочую скотинку надо кормить. Но сделаем это не сами. Мы будем обеспечивать власть и жить на проценты-дивиденды. А все промышленные мощности продадим и сдадим в аренду иностранным фирмам. Пусть они и вкладывают свои средства в развитие нашей экономики… И все это благодаря таким идеалистам, как вы, милейшая моя демократочка!

Александр плел свой экспромт, заботясь только об одном: чтобы его бред выглядел пологичнее. Но тут он уперся в тупик, не зная, чем бы еще ее напугать. Ничего не придумывалось. Ему на помощь пришла удача. Тональность рева двигателей изменилась, самолет слегка клюнул носом и начал снижаться.

Валентина молчала. Максимчук снисходительно, но ласково потрепал ее по щечке, сел ровно и привалился спиной к борту самолета. Приближался неведомый ему Моздок, куда непонятно для чего переправляли этих камуфлированных ребят с автоматами.

19.30

Авиабаза Моздока Александра поразила. Такой концентрации боевой и военной техники он в своей жизни не видел еще никогда. Левее и правее «фонаря» командного пункта просторное поле было загромождено многочисленными машинами связи, антеннами различных видов, какими-то будками на колесах, палатками… По дорожкам сновали бронетранспортеры и «уазики» с маркировкой принадлежности к различным ведомствам. Все вокруг было густо оплетено колючей проволокой и завешено заборчиками из маскировочной сети. На летном поле виднелись ровные ряды вертолетов различных типов, горбатых штурмовиков «Су-25», бомбардировщиков-«дальников», транспортных самолетов… Всюду сновало множество военных, причем сухопутных — ничуть не меньше, чем авиаторов.

Максимчук был ошеломлен этой какой-то непонятной прифронтовой обстановкой. Он и в самой Чечне не ожидал встретить ничего подобного, представляя происходящие там события лишь как отдельные столкновения боевиков Дудаева с отрядами оппозиции. А тут вдруг, за сотню километров от Грозного…

Может быть, и в самом деле прав был генерал, когда послал сюда именно Максимчука, способного форсировать события по обнаружению и вызволению заложника? Потому что очень похоже на то, что здесь назревают какие-то более крупные события, по сравнению с которыми происходящие — не более чем легкая разминка.