Вальтер Флегель - Командир полка

Майор закрыл папку и выругал себя: «Глупец, поступаю опрометчиво да еще других виню». Он несколько раз прошелся по кабинету, и это немного успокоило его. Снова раскрыл папку с документами и перечитал рапорты. Потом сел к столу и, проведя обеими руками по лицу, нажал клавишу переговорного устройства.

— Освободился? — спросил он, услышав голос Вебера.

— Не совсем, но сейчас у меня как раз перерыв, зайду.

Через минуту Вебер был уже в кабинете командира полка.

— Ну, жив остался? — усмехнулся Вебер. — Когда женщины вышли от тебя, вид у них был такой свирепый, будто они разорвали тебя на части.

— Ты же знал, зачем они шли сюда… и ничего не сказал мне.

— Ты мне тоже не все говоришь. — В голосе Вебера не было упрека, который можно было прочесть лишь в его глазах.

— А с рапортами ты ознакомился? — спросил Харкус, показав на папку.

— Я их направил тебе, для информации.

— Ну и?..

— Я же тебя предупреждал.

— И теперь ты чист, не так ли?

— Что значит «чист»? — Вебер сел, подвинул к себе папку и прочел рапорт Хагена. — Он прав по-своему, ты — по-своему. Каждый из вас прав, но для нас это не выход.

— Как вы относитесь к людям?!

— А теперь ты хочешь остаться «чистеньким»?

— Если что планируете, так делайте это с умом…

— Женщин к тебе никто не подсылал, они сами так решили…

— Кто знает! А почему до сего дня не решены вопросы о перемещении? Если бы мы тринадцать лет назад начинали работать с такими людьми, то до сих пор жили бы в палатках!

— А с приходом других все через два дня изменилось, да?

— Два дня тоже время!

— Эти два дня ни Хаген, ни другие голодными не оставались.

— Болтовня!

— Нужно с ними поговорить, и хорошо, если бы ты присутствовал при этом разговоре. В пятницу у нас партийное собрание.

— До пятницы еще много воды утечет. А с этими товарищами, — майор ткнул пальцем в папку, — я пока еще не разговаривал. Но почему этого в первую очередь не сделал Келлер? Я не вижу на бумагах его подписи.

— А если ты завтра снова найдешь в своей папке подобные рапорты, а послезавтра еще, что тогда?

Харкус ничего не ответил на этот вопрос.

— Несколько дней назад я говорил тебе о маскировке… — продолжал Вебер.

— Помню, — ответил Харкус. — Нужно все начинать сначала.

— Да, с самого начала. — Вебер встал со стула. — Ты к нам зайдешь?

Харкус посмотрел на часы и покачал головой:

— Через десять минут мы с Гауптом уезжаем из расположения части, Что тебе делать, я напишу. Этот разговор с женщинами стоил мне целого часа времени.

— И что ты понял?

— Ничего, — ответил Харкус.

— И кто в этом виноват?

— Я сам.

— Ну-ну!

— Хотел бы я знать, кто их послал ко мне.

— Ты сам и вынудил их к этому.

Вебер пошел к себе, а Харкус на листке бумаги написал, что необходимо будет сделать Веберу. Отдав секретарше папку с документами и записку, майор вышел из штаба. Вместе с Гауптом он должен был осмотреть учебные классы.

Однако неприятности понедельника на этом для Харкуса не закончились. Когда командир полка, вернувшись из классов, подошел к штабу, из окна высунулась фрау Камски и крикнула Харкусу, что его разыскивает полковник Венцель.

Майор бегом бросился к телефону.

— Ну, как дела? — поинтересовался Венцель, поздоровавшись.

— Ничего, идут.

— Не очень-то уверенно отвечаете, Харкус.

— Что случилось, товарищ полковник?

— Я зол на вас.

Харкус молчал, он слышал голоса людей, споривших о чем-то в кабинете полковника.

— Приезжайте ко мне завтра утром, в девять тридцать, — после небольшой паузы сказал полковник.

— Слушаюсь! Какие документы захватить с собой?

— Рабочую тетрадь и голову, чтобы давать ясные ответы. Будут еще вопросы?

— Вопросов не будет, всего лишь одна просьба.

— Говорите!

— Завтра утром, — Харкус понизил голос, — я хотел бы проверить готовность полка к совершению марша. Вы разрешите мне это?

— Я и так слышу по вашему адресу слишком много упреков, — сказал полковник и замолчал, видимо обдумывая, как поступить. Затем спросил: — А это так необходимо?

— Таким проверкам полк не подвергался уже семь месяцев.

— Хорошо, я не возражаю: разом больше, разом меньше — это не играет особой роли. Итак, до завтра! — Полковник положил трубку.

«А ведь он все же сердится», — подумал Харкус. Разговор с Венцелем окончательно расстроил майора: от радужного настроения, в котором он пребывал утром, не осталось и следа.

— Это правда, что майор Харкус сегодня утром прямо на огневых позициях вручил вам денежную премию? — спросил часовой у ефрейтора, стоявшего у ворот.

— Правда, — ответил ефрейтор. — Плюс внеочередная увольнительная в город.

— Так хорошо вы отстрелялись?

— А вы? Вам что, не повезло?

— И куда вы теперь направляетесь?

— В Позелов.

— Сходим в кино, а потом истратим премию, — вступил в разговор подошедший к проходной артиллерист из награжденного расчета.

— Увольнительные в порядке? — строго спросил часовой. — Прошу предъявить. — Он не спеша проверил у солдат увольнительные записки, а потом сказал: — Сто марок не такая уж большая сумма для целого расчета.

— Если бы ваш расчет получил, ты бы еще не так радовался!

Часовой больше не рискнул ни о чем спрашивать.

— Автобус подходит, побежали! — воскликнул один из увольняющихся, и они побежали к остановке.

— Может быть, и мы когда-нибудь заслужим такое, — задумчиво произнес часовой, стоявший на КПП.

— Это будет зависеть от нас, — согласился с ним другой, тот, что выписывал пропуска. — От кого же еще?

В этот момент он увидел майора Харкуса и Вебера, которые приближались к КПП.

Командир полка жестом руки остановил дежурного по КПП, который хотел доложить обстановку.

По дороге, несколько отстав от Харкуса, Вебер снова развернул его записку, которую получил от фрау Камски. В этой записке командир полка ставил перед Вебером конкретные вопросы, не ответить на которые тот не мог. Где-то в глубине души Вебер был готов признать, что состояние боевой готовности полка оставляет желать лучшего, тут можно было согласиться с Бертом. Если первый артдивизион на проверке показал плохие результаты, то такие же результаты мог показать и другой дивизион… Вебер шел, и мысли чередой теснились в его голове. А Берт Харкус в эту минуту думал о том, что неотложные дела, видимо, не позволят ему сегодня зайти к Кристе Фридрихе, которая уезжает в Дрезден и, наверное, не вернется.

— Ты читал последнюю книгу Айтматова? — вдруг спросил Берт у Вебера.

— Нет, пока еще не читал.

— А зря, такие вещи нужно читать. Спросят тебя об этом, а ты не знаешь.

— Я не могу прочесть сразу все книги.

— Не можешь, но стараться должен. Мы и с женщинами, по сути дела, показали себя не очень хорошо, а все потому, что считали, что заниматься с ними не наше дело.