Мариус Габриэль - Маска времени

— Филипп Уэстуорд. — Он взял ее ладонь быстрым и уверенным движением. Тот мягко звучащий голос, который Анна слышала по телефону, никак не сочетался с внешним видом мужчины. На загорелом, почти смуглом лице — голубые, словно небо Адриатики, глаза. На незнакомце было замшевое пальто отличной выделки, под которым Анна разглядела костюм из великолепного материала. Яркий шелковый малиновый галстук безукоризненно сочетался с белой шелковой рубашкой. Вьющиеся темные волосы скрывали высокий лоб. Мужчина возвышался над Анной на целый фут. Ему было, наверное, сорок с небольшим, но по внешнему виду о его возрасте догадаться было нелегко.

— Как моя мать? — сразу же спросила Анна.

— Без изменений.

Незнакомец оценивающим взглядом окинул фигуру Анны:

— Мой самолет готов. Там мы сможем выпить кофе или чаю. Или вы хотите позавтракать где-нибудь здесь?

— Я хочу добраться до Вейла как можно быстрее.

— Прекрасно. — Уэстуорд кивнул в сторону служителя и величественно двинулся через толпу. Анна шла за ним, защищенная его широкой спиной.

Чувствуя, что была чересчур суха при встрече, Анна решила исправить ошибку:

— Я очень признательна вам за внимание, мистер Уэстуорд. Право же, не стоило так беспокоиться и использовать свой личный самолет.

— Ничего особенного, — ответил гигант, даже не заметив ее холодного тона. — Рад помочь вам хоть чем-нибудь. Сюда, пожалуйста.

Шофер сидел в джипе «чероки» и был готов отвезти их на частный аэродром. Анна собирала вещи в спешке и замешательстве и не помнила даже, что удалось запихнуть в чемоданы. Может быть, совсем не то, что нужно зимой в горах.

«Чероки» подрулил к частным самолетам. Все вокруг было совершенно белым. Прижавшись к Филиппу Уэстуорду, Анна через стекло видела, как рабочие аэропорта счищают снег с крыльев огромных лайнеров. Ее кремовый льняной костюм и открытые сандалии выглядели здесь странно и больше подходили для Майами. В самолете одежда Анны изрядно помялась и сейчас, казалось, примерзла к телу.

Филипп почувствовал, как она дрожит:

— Что? Замерзли?

— Только что из Майами. Думаю, я слишком легкомысленно собирала вещи.

Он снял пальто и накинул его Анне на плечи:

— Это должно согреть вас.

Анна укуталась в пальто, еще хранившее тепло его тела.

Самолет Уэстуорда оказался белым двухмоторным «бинчкрафтом». Пилот уже находился в кабине. Он покинул пульт, чтобы помочь Анне подняться на борт, Уэстуорд шел следом.

В салоне было восемь пассажирских мест, и только два из них — заняты. Это создавало впечатление просторной комнаты. Уэстуорд предложил Анне мягкое и удобное плюшевое кресло. Весь салон был отделан ореховым деревом. Когда Уэстуорд устраивался в кресле рядом, Анна заметила блеснувшие золотые запонки на манжетах его рубашки. На мерцающем циферблате наручных часов, без сомнения, имелось какое-нибудь длинное швейцарское название. Но, несмотря на дорогой костюм и мелкие золотые вещицы, чувствовалось, что у этого мужчины тренированное тело бывшего военного. Богатенький мистер Уэстуорд, кто же вы? Анна подняла воротник пальто.

— Вы, наверное, устали? — поинтересовался Уэстуорд, когда пилот запустил двигатели. — Полет до Игла займет около двадцати пяти минут или чуть больше из-за снега. Хотите вздремнуть в дороге?

— Я уже поспала, пока летела сюда, — солгала Анна.

Самолет дернулся, и колеса слегка заскользили. Затем машина проехала около двухсот ярдов и, свернув на взлетную полосу, остановилась за пассажирским лайнером, словно пристроилась в очередь.

— Скажите откровенно, что меня ждет, — продолжила прерванный разговор Анна.

— Да, — согласился Уэстуорд. — Пожалуй, это будет лучше.

Анна услышала те же сиплые интонации, которые запомнились ей во время телефонного разговора.

— Ваша мать в очень тяжелом состоянии. Ее сильно избили, поэтому пришлось срочно обратиться к нейрохирургам. Пока она еще не пришла в сознание.

Анна смотрела в иллюминатор на вращающийся пропеллер. Слова слетели с губ сами собой:

— Она умрет, да?

— Не знаю, — ответил Уэстуорд просто, не желая скрывать правды. — Кажется, о ней сейчас хорошо заботятся. Она в реанимации. Лицо не пострадало. Насилие не совершили, и нет никаких признаков других надругательств.

Уэстуорд ответил сразу на все вопросы, которые мучили Анну с момента ее вылета из Майами.

— Почему мама не приходит в сознание?

— Я не врач, — осторожно произнес Уэстуорд. — Вам самой следует поговорить с ними. Kapp Мемориал — великолепная больница, и ваша мать получает самый лучший уход, какой только возможен.

Анна кивнула и вновь взглянула в окно. Снегопад мешал работе двигателей и задерживал взлет. Наконец самолет тронулся с места, и скрипучий голос из пункта управления полетами сообщил, что взлет разрешается.

Пилот слегка развернулся и посмотрел в салон:

— Взлетаем, мистер Уэстуорд.

— О'кей, Пол.

Дверь, ведущая в кабину, закрылась, и двигатели взревели, а весь корпус завибрировал и затрясся, как в лихорадке. Она стали набирать скорость. Анне показалось, что желудок прилип к позвоночнику. С трудом она подавила в себе желание вцепиться в руку незнакомца, сидевшего рядом.

Но в следующий момент мощный «бинчкрафт» взмыл в воздух и начал медленно набирать высоту. Когда самолет выровнялся, Филипп Уэстуорд отстегнул ремень и направился в кабину пилота. Анна посмотрела вниз и увидела, что Денвер с каждым мгновением все больше удаляется, уменьшается, превращаясь в игрушечный город из сахарного белого льда. Горные вершины уже были видны вдали, казалось, что они всего в нескольких милях: прекрасный и зловещий пейзаж.

Уэстуорд вернулся, неся две чашки горячего кофе. Анна тут же схватила свою и сжала в ладонях, желая согреться. Запах бренди смешивался с ароматом кофе. Молча Анна выпила свою чашку.

— Что вы знаете о Кемпбелле? — спросила она наконец.

— Насколько мне известно, его до сих пор держат в полиции.

Анна передернула, словно от холода, плечами.

— Само предположение, что преступник он, ужасно. Против него есть какие-то улики?

Анна заметила, что Уэстуорд имеет привычку отвечать не сразу, а после небольшой паузы, словно взвешивая каждое слово.

— Кажется, они порвали отношения в грубой и резкой форме незадолго до случившегося.

— Я знаю об этом. Но какое отношение…

— Послушайте, Анна. О вашей матери и о ее личной жизни я ничего не знаю. Я не знаю также и Бринкмана. Мы не встречались никогда до последнего уик-энда.

Анна с удивлением посмотрела на своего собеседника:

— А мне показалось, что у вас с мамой какие-то общие дела.

— Нет. Нас просто свели обстоятельства. Мы назначили встречу на воскресенье. Я позвонил, но мне никто не ответил. Тогда я добрался до квартиры и попросил консьержку открыть дверь. Все было перевернуто вверх дном, а ваша мать лежала без сознания на полу кухни. Тогда я вызвал «скорую помощь» и сообщил в полицию.