Андрей Жариков - Крушение «Кантокуэна»

Десантники заняли вокзал, телеграф, мосты на реке Сунгари. Все важные объекты взяли под свою охрану. Сразу же появились добровольцы, искренне желающие помочь чем-либо советским воинам.

Утром 19 августа генерал Хата с группой японских генералов и офицеров на советском самолете были отправлены в Приморье на командный пункт 1-го Дальневосточного фронта. А на следующий день в Харбин вошли войска 1-й Краснознаменной армии и отряды пограничников, доставленные Краснознаменной Амурской военной флотилией. Город, украшенный флагами, транспарантами и лозунгами, ликовал.

С прибытием в Харбин штаба и командования 1-й Краснознаменной армии во главе с генерал-полковником А. П. Белобородовым началась массовая капитуляция японских войск.

На аэродроме в Шэньяне (Мукдене), где находился штаб 3-го фронта Квантунской армии, приземлился десант, возглавляемый начальником политотдела штаба Забайкальского фронта генерал-майором А. Д. Притулой. Десантники прежде всего заблокировали взлетные полосы, взяли под охрану более двухсот японских летчиков. А аэродром буквально был забит японскими боевыми самолетами и зенитными пушками.

Возле самолета, расписанного иероглифами, суетились какие-то люди. Дорога к самолету устлана коврами. Обратил на себя внимание моложавый, элегантно одетый, высокий китаец в массивных роговых очках.

— Это император Маньчжоу-Го Генри Пу И! — сказал по-русски один из китайцев, подошедший к генералу, возглавлявшему десант. — Император передает себя в руки советского командования и просит немедленно отделить его от японских военных и взять его под охрану.

Генерал Притула догадался, что беспокоит потомка «могущественной» маньчжурской династии китайских императоров, не успевшего улететь в Японию. Этот предатель своего народа был в руках японских милитаристов послушной марионеткой; хозяином Маньчжурии был штаб Квантунской армии. Китайский император добровольно пошел в услужение к оккупантам. Он много знал о преступлениях японцев в Китае, а теперь, испугавшись своих «друзей», просит советское командование взять его под охрану.

Советский генерал удовлетворил просьбу Пу И, приказал солдатам взять его под стражу, а затем отправил на самолете в штаб фронта.

На следующий день в Мукден вступили советские танки и машины с пехотой. И здесь, как и во всех городах и селениях, народ радостно встречал победителей.

Воздушные десанты в те дни были высажены и в других крупных городах Китая и Северной Кореи. Они предваряли поход передовых отрядов армий, сковывали действия противника.

Но и после приказа главнокомандующего Ямада войскам Квантунской армии сложить оружие, в горах и в тайге слышалась перестрелка. Отдельные гарнизоны преднамеренно не прекращали боевых действий.

В полосе наступления войск 1-го Дальневосточного фронта некоторые укрепленные районы и вражеские группы продолжали бессмысленное сопротивление и были разгромлены советской артиллерией и авиацией.

Военные действия велись и в Северной Корее, на Сахалине и Курильских островах.

Оставались еще мелкие банды, скрывавшиеся в лесах и в городах Маньчжурии. У них одна цель — месть, уничтожение советских воинов, грабеж населения. Для уничтожения их выделялись подразделения пограничников.

С оголенной вершины сопки, где боевые позиции занимала рота десантников, контролируя участок дороги на Сейсин, хорошо просматривалось море. До самого горизонта, откуда поднималось солнце, растекалась его лазурная гладь.

— Как шелк расстелен! — удивлялся старшина Яценко, приставив к глазам бинокль. — Я назвал бы Японское море Шелковым морем. Какая красота! Слава, погоди играть. Все ты какие-то грустные мелодии играешь. Марш давай! Видишь, сколько кораблей идет.

Котин положил баян в футляр, обиделся, и старшина заметил это.

— Не обижайся, лучше ответь мне, почему корабли направились к берегу, а не в порт?

— Десантников везут, ясное дело. Причалы в порту заняты, там раненых сажают, грузы отправляют. Только зачем десант идет, если уже капитуляция началась? Вот вопрос.

— Ну, матрос Котин, как ты докладываешь? Не уставной у тебя язык. Займусь я тобой, как вернемся на Родину, — пожурил старшина смущенного баяниста. — Краткость, точность и разборчивость — вот что главное в ответе на вопрос командира. А ты: «Зачем везут?» А терминология: «грузы отправляют», «раненых сажают»…

— Уставы и наставления вы знаете, товарищ старшина, — вмешался в разговор ротный балагур Борис Чуркин. — А пшенный супчик нам давно надоел. Как на этот счет в наставлениях указано? — Чуркин сдвинул с затылка матросскую бескозырку на глаза.

— Давай, давай, мели, Емеля, — сердито заметил Яценко. — По тебе кухня скучает. Давно я тебе собираюсь подарить наряд за пререкание.

— Я истину глаголю, — продолжал Чуркин. — В животе от пшенки грустновато… Поглядите на Славу-баяниста: глаза синие, как море, лицо вытянутое, словно отражение в самоваре… Играет вяло…

Солдаты засмеялись, но старшина Яценко всегда готов парировать шутки пословицами:

— У нас на Украине говорят: «Здоровому человеку всякая пища полезна».

— Так то на Украине. А матросу подходит только калорийная пища, — не унимался Чуркин.

— Отправляйтесь, рядовой Чуркин, на кухню! Сегодня местные рыбаки подарили нам пять ведер свежей рыбы, треба помочь ротному повару. Вот и будет пища калорийная… Кру-гом! Шагом ар-р-ш!

Слава быстро достал баян и громко заиграл марш. Кто-то прыснул со смеху.

— Отставить играть! — потребовал старшина. — А вы, рядовой Котин, будете сопровождать меня. Возьмите автомат, пойдем в штаб.

В небольшом живописном селении, у подъезда белого особняка, утопавшего в зелени, стояли легковые автомашины. По мраморным ступенькам то и дело поднимались и спускались с папками в руках офицеры.

— Подожди меня здесь, — сказал Яценко. — Дальше стоянки автомашин не уходить! Можно перекурить.

— Есть, товарищ старшина! — ответил Котин. — Только я не курю. Посижу вон там в холодке.

Проходя мимо легкового автомобиля, Слава обратил внимание на матроса, сидевшего на заднем сиденье с развернутой газетой. Очень похож на того Сережу, который спас его в первый день боя, когда японский солдат набросился с ножом. Остановился. Посмотрел пристально.

— Сережа? — спросил робко.

— О! Слава! Какими ветрами? — соскочил с сиденья легкового автомобиля матрос. — Привет, дружище!

— Вот чудо! Ты что, военным стал? — удивился Слава.