Георгий Косарев - Сердце прощает

— О семье ничего не знаю.

«Батя» Дружески положил руку на плечо Игната.

— Ну, потерпи немного. Вот управимся кое с какими неотложными делами,и я пошлю тебя в дальнюю разведку... И семью навестишь.

Все лето соединение «Бати» провело в напряженных боях. Противникстарался блокировать партизанский край, расчленить его, а затем по частямуничтожить партизанские бригады. Однако все эти попытки врага кончалисьпровалом. Действия партизан в непосредственной близости от линии фронтабесили фашистов. Они прекрасно понимали, что крупное партизанскоесоединение проводит операции в определенном взаимодействии с советскимивойсками.

В связи со своим успешным продвижением на южном фронте гитлеровцы всеактивнее стали развивать наступление и на партизанские районы. В серединесентября они предприняли новую крупную карательную акцию, бросив в бойпротив партизан несколько тысяч солдат из отборных частей СС, танки,артиллерию, крупные подразделения полицейских сил. Наступление было начатосразу с трех сторон. Между партизанами и фашистами разгорелись жаркие бои.Они не утихали ни днем, ни ночью. Ожесточенные сражения велись за каждыйнаселенный пункт, за каждую высоту, перелесок. Противник нес тяжелыепотери, но, не считаясь с ними, продолжал теснить партизан. Три неделипродолжалась тяжелая схватка с озверевшим, вооруженным до зубовпротивником.

Игнат и его второй номер в составе своего отряда в одном из боевзаняли правофланговую, условно стыковую позицию на изгибе западной и южнойлинии обороны освобожденного района. Эта позиция напоминала острие угла ипо своему положению являлась важным звеном обороны. Проходила она наопушке леса. Всю ночь отряд рыл окопы, укреплял огневые точки.

Утро было безветренное. Притихший лес пестрел желтыми и багряными,синими и бледно-зелеными красками. В оврагах и лощинах, как дым издогорающих костров, курился белый туман. Пахло грибами, прелой травой,глиной. Высоко над лесом недвижно висели изреженные молочно-синеватыеоблака. Далеко на востоке алыми лентами прорезались лучи утренней зари. Заперелеском на взгорье чернело пепелище сожженного села, а среди негонелепой громадой белела высокая колокольня с развороченным куполом. Игнат,чувствуя усталость, опустился на дно траншеи. Кудряш, пригибаясь, поднесохапку буро-зеленой травы и раструсил ее на отвалах глины. Потом сломалнесколько веток кустарника с желтыми и темно-вишневыми листьями ирасставил их вокруг пулемета. Глаза у парня от бессонницы были красные иприпухшие, лицо усталое, помятое. На загорелом коричневом подбородкепробивались редкие, с медным отливом колючие волосы.

— Садись, Ванек, закурим, — предложил ему Игнат. — О чем задумался?

— Да вот смотрю, уж больно хорошее утро, — ответил Кудряш и поправилвыбивающиеся из-под кепки волосы. — Если бы не война, взял бы корзину ипошел за грибами. Люблю лес. Каждое дерево свое обличье имеет, хоть дуб,хоть сосна. И куда ни глянешь, все-то радует глаз.

Игнат невольно поддался настроению младшего товарища:

— А я бы сейчас взял косу да и давай махать. Роса-то какая! Да итравищи вон сколько пропадает.

— А мне бы подойник, да к своим буренушкам, на ферму, — мечтательносказала подошедшая к ним Аксинья.

— А разве плохо рыбачить! — вмешался в разговор сидящий поблизостипожилой партизан с густой бородой. — Теперь самый подходящий момент дляклева. И сом, и шелеспер так и бросаются на насадку, словно послеголодовки. Только успевай вытаскивай. А щуку взять, эта хоть и хищная, норазборчивая, принципиальная, ей что втемяшится: или жрет все подряд, дажежестянку, или упрется, хоть в пасть ей пихай карася, не берет, да и всетут...

Мужик хотел что-то еще сказать, но в этот момент по траншеям и окопамполетела команда:

— Внимание! Противник!

Игнат с Иваном припали к замаскированному пулемету. Далеко откуда-тодоносилось уже знакомое урчанье моторов. Прошло несколько минут, и вдругна поляну из оврага один за другим выползли три танка, сопровождаемыепехотой.

— Вот гады, снова пустили танки! — выругался Кудряш.

— Сколько же ихней солдатни за танками прет! — с тревогой произнеслаАксинья и, поправив перекинутую через плечо санитарную сумку, приникла ксвоему автомату.

Находясь в отряде, Аксинья настойчиво училась военному делу. Онахорошо стреляла из винтовки, научилась владеть пулеметом, метать гранаты.Потом к военной специальности стрелка-автоматчика добавилась квалификациясанинструктора-медсестры. И все же Аксинья никогда не расставалась савтоматом. Он принадлежал ее постояльцу — немецкому гауптману — и невольнонапоминал о родном доме, о сыне, о тех днях, когда она выхаживала на своихруках Игната.

Расстояние между окопавшимися на опушке леса партизанами инаступающей фашистской цепью продолжало сокращаться: пятьсот, триста,двести метров... И вот по окопам и траншеям от партизана к партизануполетела команда:

— Огонь! Огонь!

Вцепившись в пулемет, Игнат все еще медлил с огнем, выглядывая, гдепокучнее держится фашистская пехота... Танки, на ходу ведя огонь, шлинапролом. И вдруг один из них со скрежетом остановился, выбросил облачкочерного дыма, а затем вспыхнул красноватым пламенем. В тот же момент Игнатнажал гашетку и ударил по цепи фашистов, стараясь отсечь их от двух другихтанков. Огонь его пулемета косил вражеских солдат, затормозил ихпродвижение и наконец прижал плотно к земле. Тогда Игнат ударил поближайшему танку, целясь в смотровую щель. Кудряш, подхватив гранаты,метнул их одну за другой. Они разорвались возле гусениц, не причинив имвреда, и танк, развернувшись, пополз прямо на пулеметное гнездо. В тот жемиг где-то совсем рядом разорвался снаряд. Игната с ног до головы обдалоземлей. По щитку пулемета пробарабанило несколько пуль. Кудряш, оседая,подался назад и свалился на дно траншеи. Игнат со всей силой жал нагашетку, но напрасно: пулемет бездействовал.

— Берегись, Игнат! — почти над самым его ухом крикнула Аксинья. Игнатуспел еще увидеть, как на солнце блеснули отполированные гусеницы и какупали сраженные Аксиньей два солдата. Через мгновенье, под грохот рвущихсяснарядов и рокотанье танкового мотора, стенка траншеи дрогнула и рухнулавниз...

Соединение партизан, в составе нескольких бригад после упорныхоборонительных боев, перешло линию фронта. Через несколько дней короткогоотдыха оно совершило прорыв линии фронта и снова ушло в тыл врага.

Отряд, в котором сражался Зернов, был сильно потрепан. Часть егосостава подалась в глубь леса и ушла от преследования противника. Вэтой-то группе и оказался Игнат Зернов. Вначале его товарищи с чувствомтревоги вспоминали, как немецкий танк сдвинул грунт и заживо накрыл землейИгната и его друзей в траншее. Так бы они и остались лежать в сырой земле,если бы не зоркий глаз их собрата, молодого парня Антона. Обосновавшись водиночном окопе со своим противотанковым ружьем, он видел, как былраздавлен пулемет Игната, как танк перевалил траншею и, войдя в лес,лишился тактического маневра. Здесь-то он и подставил свою бронированнуюутробу под его дуло. Атака фашистов захлебнулась. Разделавшись с танком,Антон бросился на выручку товарищей. Прошли дни. Стихли бои. И вот тут-тов часы досуга друзья, вспоминая былое, частенько подшучивали над Игнатом: