Владимир Попов - Сталь и шлак

И если до сих пор об отдельных интересных творческих людях я писал отдельные повести, то встреча с целым творческим коллективом побудила меня перейти к обобщениям, создать широкое художественное полотно. Так в содружестве с Еленой Поповой-Ленской родился роман «Разорванный круг».

В романе «Обретешь в бою», удостоенном премии Всесоюзного конкурса на лучшее произведение о рабочем классе к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина, я вернулся к металлургам. И не под влиянием товарищей моих по огненной профессии, которые упрекали меня в измене. Просто эта среда мне ближе, понятнее и — что греха таить — роднее.

Работе над этим романом, как и над предыдущими, предшествовали длительные поездки по заводам, множество встреч с людьми, тщательный отбор материала. Писать о современниках — значит постоянно держать руку на пульсе жизни, непрерывно общаться с питающей средой, той средой, о которой пишешь, в которой ищешь и находишь своих героев.

Директор завода Дубенко вызвал к себе начальника мартеновского цеха и молча вручил ему толстую тетрадь. Это была инструкция по выплавке и прокатке стали новой марки.

— Будем варить сталь сложнейшего состава, товарищ Крайнев, — сказал Дубенко. — Бронетанковую.

И хотя он говорил тоном, не допускающим возражений, Крайнев все-таки возразил:

— Петр Иванович, но ведь наши сталевары никогда не варили такой стали.

— Теперь будут варить. Война требует.

Телеграмму наркома о выполнении этого специального задания в недельный срок Дубенко намеренно не показал.

— Через три дня, Сергей Петрович, ожидаю от вас первой плавки.

— Что вы, Петр Иванович! Эту инструкцию два дня только читать надо, — заметил начальник цеха, взвешивая в руке объемистую тетрадь.

— Читать будете ночью, а днем — готовиться, — сказал директор. — Итак, через три дня. — Он встал, считая беседу законченной.

Обычно директор соглашался с теми сроками, которые устанавливали для выполнения его заданий сами исполнители, но жестко требовал, чтобы эти сроки в точности соблюдались.

— Я вас за язык не тянул, сами брались, — говорил он в таких случаях.

Сейчас он сам назначил срок, и притом ошеломляюще короткий.

— В три дня не успею, — прямо сказал ему Крайнев.

— Попробуйте не успеть, — сухо ответил директор.

Сергей Петрович не узнавал ни его тона, ни выражения лица. Таким он видел директора впервые.

Вернувшись в цех, Крайнев собрал всех своих помощников, начальников смен, мастеров и ознакомил их с новой инструкцией.

— Так это же все вверх дном надо переворачивать! — с беспокойством сказал огромный, тучный, с трудом умещавшийся на стуле обер-мастер печей Опанасенко.

— А куда слитки девать будем, Сергей Петрович? — спросил мастер по разливке. — Сейчас мы их прямо в прокат даем, а теперь их придется в колодцах сутками выдерживать. Где будем рыть эти колодцы?

Сразу возникло множество затруднений. Крайнев внимательно выслушивал то, что говорили подчиненные, давая им поспорить друг с другом.

Проработка инструкции закончилась поздно вечером. Начальник цеха закрыл тетрадь и внимательно оглядел собравшихся. Лицо обер-мастера, озабоченного сложностью предстоящей работы, выражало явную растерянность. Глядя на него, Крайнев улыбнулся и своими словами коротко разъяснил суть новой технологии.

Опанасенко приободрился.

— Так гораздо понятнее, — сказал он. — Сделаем.

Необходимо было сломать традиции, которые складывались на заводе годами, и буквально в несколько дней совершенно перестроить работу цеха.

До этого времени цех выплавлял сталь для кровли, для балок и швеллеров, а сейчас нужна была сталь, противостоящая бронебойным снарядам. Цех начал готовиться к ее выплавке.

В инструкции говорилось, что в процессе производства эта сталь чрезвычайно чувствительна к влаге. Сталь не выносит резкого охлаждения и, попав на сквозняк, под струю холодного воздуха, «простуживается», давая в изломе мельчайшие трещины. Сталь требует постепенного охлаждения в специальных томильных колодцах.

Люди спешно принялись строить сушила, рыть огромные колодцы, делать для них крыши, выверять весы, производить расчеты, чертить диаграммы и монтировать бункера для не виданных до сих пор в цехе материалов.

Каждый день, утром и вечером, директор обходил цех, задерживался на участках, беседовал с рабочими.

На третий день он подошел к начальнику и спросил, когда будет плавка.

— Даю еще два дня сроку, — мрачно сказал он, выслушав объяснения, и ушел в прокатный.

Но прошло два дня, а к плавке все еще не приступали. Дубенко опять вызвал к себе Крайнева.

— Когда? — резко спросил директор.

— Раньше, чем через три дня, не приступим, — едва сдерживаясь, ответил Крайнев.

Он почти не выходил из цеха и был утомлен до предела.

— Через три дня? — недовольно спросил Дубенко.

Крайнев тяжело поднялся со стула и ушел в цех.

Свободных рук на заводе не было, и люди самых различных квалификаций, оставаясь после своих смен, работали по переводу цеха на оборонный заказ.

Через двое суток директор снова появился в цехе. На этот раз с ним пришел главный инженер завода Макаров, который давно знал Крайнева. Они вместе работали сталеварами, вместе учились и расстались только по окончании института, получив назначения на разные заводы.

Крайнев приступил к работе всего два месяца назад, но его уже никто не считал новым человеком, и Макаров, убедившись, что его друг стал опытным инженером, лишь изредка заглядывал в мартеновский цех и все время проводил на броневом стане, где готовились к прокату стали новой марки.

— Нужно когда-нибудь и начинать, — нервно сказал Дубенко Крайневу.

— Я начну, когда все будет окончательно подготовлено, — твердо ответил Крайнев. — Начну, когда буду уверен, что первую плавку выпустим безупречную. Я не хочу портить ни марку стали, ни марку цеха, ни… свою марку.

— А я предлагаю начинать сегодня же! — вскипел Дубенко.

Макаров отозвал директора в сторону.

— Петр Иванович, начальник цеха прав, — успокаивающе сказал главный инженер. — Первые плавки Крайнев будет пускать сам и на этом учить других. Он не имеет права ошибаться.

Дубенко немного остыл.

— Так когда же все-таки плавка? — спросил он, снова подходя к Крайневу.

— Завтра днем, — коротко ответил Крайнев.

Директор внимательно посмотрел на его утомленное лицо.

— Отдохнуть надо перед плавкой, — уже мягко сказал Дубенко. — Обязательно отдохнуть.

— Почему же плавка будет днем? — удивленно спросил секретарь партийного бюро цеха Матвиенко, когда директор с Макаровым ушли. — Вы говорили, что выпуск будет ночью. Помните, я еще пожалел, что дежурю в парткоме и не смогу прийти.