Ромен Звягельский - Виктория

Вика нарисовала план местности. В противоположную сторону от завода Торгау. На восток — Москва — в той стороне, где ферма, которую они все время проходят недалеко от лагеря. Но и к Польше пробираться через всю Германию.

Ее с утра трясло, и казалось, что лысоватый потный Хофке мог легко ее уличить в подготовке побега, ей казалось, что у нее на лбу написано: сегодня я совершу побег.

На заводе все валилось из рук. Она особенно чутко следила за командами бригадира, кротко выполняла приказания. В перерыве Роза стала искать ее глазами.

Вика подошла к ней и протянула сложенный в несколько раз листок.

— Прочтите вечером, хорошо?

Роза усмехнулась, словно Вика сделала что-то нелепое, положила записку на стол.

— И еще — вот я нарисовала открытку. Это — роза.

Роза подняла бровь и, как учительница, которой положено быть недовольной, изучила рисунок.

— Ничего, — одобрительно кивнула она, — только тощенький у тебя получился цветочек. А вода в склянке — это хорошо. Видишь, если постараться…

Вика жалела эту высокую холеную дамочку, которую на ее глазах опутывал грубый мужлан с патологией во взгляде.

Тоггард уехал сегодня с завода рано. Во всяком случае перестал маячить еще часов в одиннадцать. Последнее время он часто отлучался в это время, и Вика видела, как Роза томится и ищет его глазами, хотя и делает вид, что она здесь королева бала.

Тоггарда все больше привечал штандартенфюрер, приближал его к себе, делая вид, что присматривается. Поппер обладал чутьем старого канцеляриста, мальчик мог окрутить свояченицу Ауфенштарга, ему нужно помочь.

Они вышли строем, подровнялись перед ангаром. Солнце светило вовсю. В воздухе уже кружилась мошкара, от земли исходил прелый запах подсыхающего грунта.

Вика оглянулась на подруг. Лена была возбуждена до предела, нервно улыбалась и кусала губы, Валя, наоборот, была в полной апатии, мутно смотрела на пейзаж, Вике пришлось приводить их в чувства.

— Сосредоточьтесь, девочки. Ляля, ты отдала обед Лельке?

— Она его уплела! — ехидно пожаловалась Лена, подтягивая хвостик.

— Это ничего. Как действовать, вы знаете.

Путь до привала показался им дорогой через Вселенную. Глаз радовался, глядя на мохнатые ветки тополей и осин. Все было ярким и свежим, словно стекло промыли.

Наконец показался за поворотом тот участок поля, где они делали привал. В этот лес они побегут. Сегодня они встали в хвост колонны, чтобы последними пойти, якобы, по малой нужде. Голова колонны уже подходила к месту привала. Правильно ли они все рассчитали?

Колонну распустили и девочки медленно пошли за всеми в поле, в траву. Солдаты, их было десять, Вика по дороге изучила всех до одного, выстроились на дороге, направив автоматы в сторону холма. Холм этот был совсем небольшим, таким, что когда девушки приседали, иногда видно было их макушки. Вика, Лена и Валя отошли подальше, туда, где было свободное место — на поле. Видя, что к спрятанным ими вещам не подобраться, Вика шепнула своим подругам:

— … отползаем, они не заметят.

И действительно, все остальные девочки сидели к ним спиной. Не составило труда шмыгнуть в высокую траву, пятясь удалиться метров на пять, потом скатиться в ложбинку, еще сырую, голую, и пробраться ближе к лесу.

— Тихо?

— Пошевеливайтесь.

Светловолосая Лена осторожно высунула голову из травы: оказалось, что отхожее место, дорога и солдаты уже довольно таки далеко и в стороне.

— Уже строятся, — сообщила она.

— Ой, мамочки! — зашипела Валя, страх которой передался и Вике, но она усмирила его.

Теперь — она оглянулась — спасительный лес был в десяти метрах. Она легла и пополза в траве. Девочки последовали за ней.

Солдаты начали всматриваться и считать своих пленниц только в конце поля, а закончили — у фермы Ротвиль.

В это время Вика, Лена и Валя неслись, не помня себя от ужаса, по сырому холодому еще перелеску, подальше от места привала, не разбирая ни дороги, ни сторон света, ни местоположения Москвы и Польши.

Уже заложило грудь, горло пересохло и не хватало дыхания, чтобы наполнить бешено мчащуюся по жилам кровь, а они все бежали. В лесу отыскалась старая тропинка, по которой они теперь неслись, то соскальзывая вниз, то по кочкам взбираясь вверх, то падая, то разъезжаясь на влажной земле.

День был солнечным, и сюда вниз проникали яркие лучи мощными перламутровыми столпами.

— Ну, ладно, хватит, — прохрипела Вика, — вон просвет уж в просеке, прятаться надо.

И действительно, впереди показался проем между деревьями, за которым, видимо, шло поле. Они свернули в заросли, забрались в густые и такие упругие елочки, создающие настоящую берлогу, упали на небольшую полянку в середине. Едва уместились между нижними широкими лапами елок, но вдруг почувствовали себя в безопасности.

— А ведь мы на свободе, девчонки, — как-то неуверенно произнесла Лена, — куда хошь, туда и иди.

— Ага, иди, — засомневалась Валя, — Тут у германцев вся страна для нас лагерь. Куда бы ни пошла.

Вика лежала на спине, снова ломило в пояснице, но как сладостна была эта ломота. Она смотрела на салатовые кроны деревьев в ярко синем небе. Ватные облака стремительно неслись над землей. А ведь Лена права, это свобода. Над тобой нет никого, кроме этого синего неба, кто бы держал тебя на поводке и определял твою жизнь. Нет пулеметов, направленных на тебя, нет немцев, которые хотят выжать из тебя все силы и убить.

— Отдыхаем. Потом определяемся. Нужно сходить на разведку. Я пойду, а вы сидите здесь и ни гу-гу. Если в час не вернусь, идите в глубь, напролом.

— Не надо, Вика, — прошептала Валя, — лучше вместе.

Она все-таки пошла, сказав, что только глянет, что там в конце просеки. Пошла она кустами, за двумя рядами деревьев. Очень скоро перелесок закончился и она подошла к окраине поля. Невдалеке шла белая дорога, на взгорке виднелась деревенька. Здесь было опасно. Но девочки должны были поесть, по крайней мере выпить воды. У них не было даже кружки или фляги. Перед ней простирались огромные пространства полей, но лес шел вправо, спускался вместе с полем в долину и не думал заканчиваться.

Вернувшись назад, Вика сказала, что главное, найти, чем подкрепиться, а лесом можно добраться хоть до Америки.

На самом деле есть пока не хотелось. Вика достала из кармана кусок хлеба, припасенный с заводского обеда, Лена достала свой. Они поделились с Валюшкой, съели свои доли и стали пробираться все дальше и дальше от просеки вниз, упиваясь свободой, свежим лесным воздухом и тем чудом, которое происходило с ними. Длинные рукава рабочих роб их спасали от колючих ветвей, но когда стало темнеть, они почувствовали приближающийся мороз обманчивой весенней ночи.