Анатолий Казаков - Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

А. Караулов: «Вы родились в Новочеркасске, и были мальчиком, когда Хрущёв расстреливал рабочих. Неужели после этого Вам захотелось стать военным?»

А. Лебедь: «Ну, давайте ещё 10-летнего мальчика обвиним в том, что он не сделал своевременно правильные политические выводы… Я сидел там на каштане вечером 1 июня 1962 года — в День защиты детей. По каштану прошлась очередь. Которые выше и ниже меня сидели, упали, потому что словили по пуле — по две. Я оттуда свалился третьим, самостоятельно, и взял такую стену, которую и до сих пор, когда подхожу при случае, — чешу затылок: как я её взял? Это потом уже, задним числом разложили: кто кого расстреливал. Я же видел другое: вся центральная улица — тогда была Ленина, сейчас она Московская, — так она вся была разгромлена. Ни одного целого стекла, ни одной целой двери — всё порушено, разграблено…»

Это его воспоминания о том, когда возмущенный майским повышением цен на продукты питания и товары первой необходимости, «взвинчиванием» налогов и «срезанными» тарифными ставками, люди вышли на улицу, бурно поддержав забастовавшие коллективы заводов Новочеркасска. Власти не на шутку перепугались — дело приняло слишком массовый и опасный оборот. Громившая всё на своём пути демонстрация встретилась с перегородившими улицу солдатами — дело кончилось стрельбой… «Сейчас утверждают, что в ходе разгона разбушевавшейся толпы погибло около тридцати человек. Но тогда ходили слухи о сотнях и тысячах погибших — а, главное, сам факт, что армия может стрелять в народ, казался диким и возмутительным, эдаким образцово-показательным «преступлением режима». В те «вегетарианские» времена никто и вообразить не мог, что через несколько десятилетий устроенная демократическими властями бойня в центре Москвы не вызовет даже значительного удивления… А маленький Саша даже не подозревал, что через не столь уж большое время ему самому придётся влезть в шкуру «стреляющего в народ» — и что этот самый народ может оказаться не таким уж «белым и пушистым» … Впоследствии Александр Лебедь очень гордился «лаврами» миротворца — даже тогда, когда миротворчество оборачивалось пораженчеством…»

Обучаясь в РВВДКДКУ, курсант Александр Лебедь был одним из лучших. Стал членом КПСС, старшим сержантом, заместителем командира взвода. Командиром того взвода был лейтенант Павел Грачев — будущий министр обороны России, из-за громкого коррупционного скандала в армии, прозванный народом «Пашей-мерседесом»… После окончания учебы в 1973 году лейтенант Лебедь был оставлен в училище командиром взвода, так же под началом Грачева — уже командира роты, уже старшего лейтенанта. В 1976 году Александр Лебедь был назначен командиром учебной роты Рязанского училища ВДВ. Продвигаясь по служебной лестнице, Грачев до 1981 года был непосредственным начальником Лебедя.

В ноябре 1981 года Александра Лебедя отправляют на настоящую войну — в «Афган», в состав «ограниченного контингента», где его брат Алексей уже два года как командовал разведротой.

Командир 1-го батальона 345-го отдельного парашютно-десантного полка, дислоцированного в Баграме, как и многие, стал понимать всю бессмысленность той «непонятной» войны, виня «политическую очумелость» кремлёвского руководства. Но в то же время он подчёркнуто воздавал должное своим собратьям по оружию: «Наши героические солдаты честно вели позорную и преступную войну с афганским народом». Но этой войне он был и благодарен — здесь прошло его становление, как боевого офицера, здесь он получил «высшее звание», данное солдатами — «Батя». Принимая самое непосредственное участие в боевых операциях, он был награжден орденами Боевого Красного Знамени и Красной Звезды, в марте 1982 года при подрыве на мине его БТРа, получил ранения ног.

«Командование — вещь, в каком-то смысле, мистическая, зависимая от той трудноопределимой способности, которую называют «харизмой». Она не имеет ничего общего со способностью принимать «правильные и справедливые решения». Тут другое: если командир настоящий, от Бога, то любые его решения (в том числе и ошибочные, а то и неисполнимые) кажутся подчинённым правильными и справедливыми. … Лебедь был «неправильным», но популярным командиром: у него была эта способность «зажечь людей», и понимание важности красивого жеста. По одной из легенд, Лебедь, разбираясь в каком-то безобразии, вызвал к себе виновников и предложил им на выбор уголовное дело или один удар по морде. Все выбрали удар по морде, после чего узнали: удар кулака «батяни»-комбата ломал челюсти уже не раз… Таких баек про Лебедя ходило немеряно».

С июля 1982 года Лебедь учился в Военной академии имени М.В.Фрунзе. Окончив её с отличием, последовал стремительный карьерный рост:

в июне 1985 года был назначен заместителем командира парашютно-десантного полка в Рязани;

в сентябре 1985 года стал командиром 331-го парашютно-десантного полка 106-й Тульской дивизии ВДВ, расположенного в Костроме;

в декабре 1986 года назначен заместителем командира 76-й воздушно-десантной дивизии, дислоцированной в Пскове;

в январе 1988 года Александру Лебедю было присвоено воинское звание «полковник»;

в марте 1988 года он был назначен командиром 106-й Тульской воздушно-десантной дивизии.

В это время ему пришлось столкнуться с политикой — «благодаря» горбачевской «перестройке» Союз начал «трещать по швам», и его дивизию стали бросать в «горячие точки» на территории СССР:

конец 1988 — начало 1989 годов — армяно-азербайджанский конфликт в Баку;

апрель 1989 года — столкновения в Тбилиси;

начало 1990 года — вновь волнения в Баку и других городах Азербайджанской ССР.

Лебедь понял, что Советская власть безнадёжна, стрелять в её врагов уже поздно — надо срочно заниматься миротворчеством, хотя делать это было весьма сложно — массового кровопролития в то время жаждали буквально все!

Полковник Лебедь принял для себя единственно правильное решение: так как политическое руководство СССР и «горячих» республик трусило, перекладывая ответственность на других, в выполнении приказов не усердствовать, при этом соглашаясь с командованием и осторожничая с «удельными князьками», беречь подчиненных, и постараться не прослыть «людоедом» и «кровавым убийцей» какого-нибудь народа, как оказался командующий Закавказским военным округом генерал Родионов, стопроцентно «подставленный» руководством Компартии Грузии. Оно сначала вызвало армию, чтоб защитить административные здания и находящихся в них людей от погрома беснующейся многотысячной толпы грузин, уже доведших себя до нужного градуса озверения, а потом открестилось как от своих слов, так и от последствий произошедших событий.