Анатолий Казаков - Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

Мотивируя тем, что правоохранительные органы ПМР не в силах сами обуздать такую силу и, откровенно опасаясь, что Костенко может спровоцировать бойню, Б.Лучик обратился к командующему 14-й армией с «Ходатайством о задержании подполковника запаса Костенко Ю.А.» — просьбой о содействии в разоружении батальона.

«…Приказом начальника управления обороны ПМР Ш.Кицака командир Бендерского батальона республиканской гвардии Ю.Костенко был отстранен от командования… Костенко отказался подчиниться приказу и, пользуясь тем, что большинству рядовых гвардейцев о нем ничего не известно, с подразделениями батальона, за исключением тех, кто был на позициях, заблокировался в здании школы N 8… В создавшейся ситуации был отдан ещё один приказ — об аресте бывшего комбата Ю.Костенко…Сам Костенко (*со своей походно-полевой женой — Татьяной Питченко) утром 16 июля сбежал и был задержан в районе села Первомайское (*на самом деле — арестовали его в Одессе на автовокзале). Среди обвинений, выдвинутых органами следствия — пьянство, мародерство, превышение власти…»

«…Операцию… планировал лично А.И.Лебедь. В 4 часа утра жители домов города Бендеры, примыкающих к зданию средней школы N 8, являвшемуся казармами 2-го батальона приднестровской гвардии, проснулись от рева танковых двигателей…20 танков…окружили школьную территорию… За танками укрывались спецназовцы полковника Прокопенко (*батальон спецназа ВДВ, прибывший в Приднестровье вместе с А.Лебедем). На двух этажах школы происходило быстрое перемещение, едва видимых в утренних сумерках, гвардейцев Костенко — батальон занимал позиции, приготовился к отражению атаки. Ощетинившиеся черными зрачками автоматных и гранатометных стволов, здание замерло, словно хищник перед прыжком.

По громкоговорящей связи полковник Прокопенко приказал затаившимся в школе костенковцам:

— Всем выйти и сложить оружие!

Бойцы батальона никак не прореагировали на приказ.

— Всем выйти и сдаться! В противном случае открываем огонь на поражение!

И вновь тишина. И тут вступили в дело танкисты…Раздался залп из семи танковых орудий. Человеку, не слышавшему грохота танковых орудий, да ещё внутри замкнутого пространства…, трудно представить этот адский грохот. Больно ушам!.. Через несколько секунд ещё залп! И ещё!

Трёх холостых залпов оказалось достаточно. Грохот третьего залпа ещё стоял в утреннем воздухе, когда в дверях школы показался первый гвардеец. А потом повалили, толкая друг друга, бросая оружие на крыльцо…

План Лебедя сработал! Действуя жестко, применив «психическую атаку», он достиг намеченной цели… и сохранил жизнь ни в чем не повинным людям… А.И.Лебедь во главу угла… ставил людские жизни. Их сохранение было для командарма приоритетным… Невольно возникает параллель между разоружением гвардейцев «кровавого комбата» (*их было 120) , и буденовской трагедией, терактом на Дубровке…

… Сразу же после задержания следователи прокуратуры и милиции ПМР начали допрашивать гвардейцев… Всех их спустя какое-то время отпустили… Сведения, которые стали нам известны, просто не укладывались в голове. Вся история войны в Приднестровье предстала совсем в другом свете! …Это была «бомба»!..

…С протоколами допросов я прибыл в штаб к командующему. Александр Иванович (*Лебедь) внимательно их изучил, а закончив чтение, посмотрел мне прямо в глаза и твердо сказал:

— Документы, Михаил Михайлович, разглашать ни в коем случае нельзя. Если рассказать правду, народ нас не поймет. Они же тут за родину сражались! Каждый за свою. Но за Родину! А не за этого ублюдка!..

…Вечером того же дня А.И.Лебедь встретился с И.Н.Смирновым и Б.А.Лучиком, и рассказал им о результатах… Факты их шокировали. Впрочем, Смирнова скорее шокировало, что эти факты могут стать достоянием гласности… Это пугало Смирнова и его окружение пуще любой агрессии, политической и экономической блокады. Смирнов и Шевцов приняли решение ликвидировать Костенко любой ценой. Такой свидетель, такая история приднестровского конфликта им были не нужны…

…О роли гвардейцев в Приднестровском конфликте нужно говорить в отдельной книге. Здесь я могу коротко сказать так: лучшие из них были настоящими героями, не посрамившими честь российского воинства!

Я преклоняюсь перед ними!

…В настоящее время вышло несколько книг о Приднестровском конфликте, о героях тех напряженных и драматических событий. Авторами этих работ являются и журналисты, и участники событий… Думается, что этими трудами дело не ограничится. И понять будущих авторов литературных, исторических, политических и военных трудов можно: очень уж благодатное и объемное пространство для размышлений, для серьёзного анализа породил конфликт. Можно понять упрямую направленность, тенденциозность уже имеющихся работ по приднестровским событиям и работ будущих авторов. Слишком много в этих событиях было НЕОДНОЗНАЧНОГО…»

Как дуновение свежего ветра, по Приднестровью пронеслась весть — Неткачев снят — ура! — командармом стал генерал Лебедь. Никто толком не знал его, но почему-то люди поверили, что произойдёт чудо — российская армия двинется и поможет захлёбывающимся в крови Бендерам, всему Приднестровью. Люди ждали этого! Уж очень долго ждали…

…Открылась дверь, и к столу глыбой, влитой в «камуфляж», прошёл коренастый человек. Жутким, как показалось журналистам, взглядом исподлобья, будто в глазах сидело по снайперу, оглядел собравшихся в кабинете и сел. Все настороженно притихли.

— Я — генерал Александр Лебедь, — низким воландовским басом объявил он. — Я пришел вам сказать, что больше не позволю убивать. Я знаю, как это сделать. И я это сделаю!..

…Слушая радио, Приднестровье замерло, не веря ушам своим. Кто-то облегченно и с надеждой вздохнул. Наверное, впервые…

Это произошло 28 июня 1992 года в 17 часов. К командованию 14-й армией генерал Лебедь приступил в этот день с 12 часов 27 минут по московскому времени.

— …Армия будет продолжать сохранять нейтралитет, но качество этого нейтралитета изменится. Это будет другой, качественно другой нейтралитет — вооруженный нейтралитет. Мы — русская армия, и не в традициях и характере россиян равнодушно наблюдать, когда на их глазах убивают, ранят, калечат мирных жителей, женщин, стариков и детей…И мы не намерены с этим мириться, мы не намерены более допускать геноцид, каковой имел место здесь 19–22 июня…По-другому, как геноцид, это расценить невозможно. Мы достаточно сильны для того, чтобы дать отпор кому угодно. И сущность этого вооруженного нейтралитета будет состоять в том, что нас трогать не будут, и мы никого не тронем. В этом я даю клятву!..