Анатолий Казаков - Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)

М.Бергман, полковник 14-й армии, военный комендант Приднестровья.

«Война в Афганистане не прошла для Костенко даром: при увольнении из Вооруженных сил Костенко выдали медицинскую справку N717, в которой констатируется, что подполковник в/ч 59238 Костенко Юрий Александрович освидетельствован военно-медицинской комиссией в/ч 41561 Зиюля 1989 года. Установлен диагноз — последствия повторных закрытых черепно-мозговых травм с астеноневротическим синдромом… И сделан вывод: годен к службе вне строя в мирное время, ограниченно годен первой степени в военное время.

Костенко был болен, психически болен!»

…Почти все офицеры батальона гвардии, а их, из присутствующих на совете человек двадцати пяти, было большинство, поддержали своего командира — вывести войска, оставить город. Только двое или трое были против. Среди них — гвардии майор Калугин, но Костенко взъерепенился и грубо его оборвал. Многим запомнился возмущенно-эмоциональный всплеск «горячего парня» — воевавшего в рядах гвардии, добровольца-армянина, тоже офицера. «Я, — говорил он, — приехал вам помочь, хотя у нас ведь тоже война — в Карабахе, мы воюем давно. Но так, как вы воюете, этого делать нельзя! Например, у нас — сухой закон, на позициях пьяных почти нет, а у вас здесь много пьют. Кроме того, я уверен, что город покидать нельзя — остались женщины, старики и дети, кто их защитит, если мы уйдём?..» Выступления подполковника И.Чернева из управления обороны ПМР, полковника К.Каранова — зам. председателя горисполкома, говорившим, что в городе никого, кроме нас нет, и только мы в состоянии защитить его, были проигнорированы. Комбат был непреклонен: «Это ваше дело. Вы как хотите, а мы уходим!» Большинство проголосовализа вывод войск. Депутат горсовета Г.Егоров, в сердцах послав всех к чертовой матери и хлопнув дверью, ушел…

Уже после совещания женщины из медсанчасти, вместе с только что прибывшим полковником В.Лосевым, долго уговаривали Ю.Костенко не уходить из города: «Ой, мальчики, держитесь! Не уходите, не отдавайте город, не бросайте нас… Куда же мы с ранеными-то?.. Вся надежда на вас!..»

Вы только представьте себе: в боевых условиях командующий гвардией уговаривает командира батальона не отступать!.. Во где маразм!..

«Что, с оружием уходите? А нам что делать — голыми руками защищаться?» — с укором и возмущением налетели на гвардейцев Бендерские ополченцы. И тут же толпой разобрали несколько ящиков с оружием и боеприпасами.

Многие ещё пытались уговаривать Костенко. Бесполезно. Он, видимо, не хотел даже понимать, на что обрекает Бендеры. Вслед за гвардией из города стали готовиться выходить и другие подразделения. Ситуация осложнилась до предела.

Настроение у людей было отвратительное. Ещё не остывшие от горячки боя «спасатели», казаки и ополченцы, не зная об истине сложившейся ситуации, стали требовать идти в Тирасполь к Смирнову, чтоб он отменил приказ о выходе из Бендер, дал технику, войска — освобождать город.

Не все подразделения ушли из Бендер. Кто так и просидел всё это время в окопах, некоторые отошли к мосту и там стали закрепляться. У кого-то к прежнему чувству обиды и унижения добавилась тоска и боль за родной город, за тех, кто там остался, появилась злость, и они вернулись, стали приводить свои позиции в порядок.

«… В городе было тихо до боли. На подходе к исполкому увидел на старом месте флаг ПМР. Не удержался и побежал… Вошел в исполком, а там никого нет. Походил по этажам, нашел гранатомёт и шесть гранат. Вытащил всё это в коридор и там соорудил укрепление. Было ощущение дикой обиды, возникшее от сознания подлости людской. Обиды на Костенко, на гвардейцев, на всех, кто покинул город бездумно, подчиняясь только чувству самосохранения, не зная, не понимая всего того, что творится вокруг… Вскоре подъехали ещё бойцы. Исполком заполнялся людьми. Город жил.»

Вывод батальона из города, да ещё в такой неопределённой ситуации, Костенко ни с управлением обороны ПМР, ни с командирами 173-й ракетной бригады и химбата 14-й армии не согласовал, никого не предупредил. И, как выяснилось позже, сделал это намеренно! О предполагаемом отходе гвардейцев в бригаде лишь слышали, как говорят, краем уха. Поэтому, когда в 1.35 ночи, в полной темноте, из города через мост прошли какие-то подразделения, два БТРа, три МТЛБ и РАФик, в крепости решили, что это был батальон Костенко.

…Около 2.30 ночи в крепость из города позвонила жена одного из российских офицеров, сообщила, что со стороны села Протягайловка к мосту идёт большая колонна бронетехники «румын». Личный состав, поднятый по тревоге, в спешке занял позиции, приготовился к бою. Вдоль трассы на крепостном валу позиции заняли в основном ополченцы с Тираспольского завода им. С.М.Кирова — человек 150–170, - организованное и дисциплинированное формирование, имеющее большой опыт боёв под Дубоссарами. Чуть дальше — у автомобильного моста, находились подразделения казаков и милиционеров Бендерского ГОВД.

Ночь стояла тёплая, тёмная, абсолютно безлунная — настоящая южная ночь. В её тиши был отчетливо слышан гул приближающейся тяжелой техники, можно было различить даже лязг гусениц.

В 2.40 показалась черная масса головы колонны. Вся техника двигалась с потушенными фарами. Впереди шёл танк. Отдельные силуэты бронемашин, попадая в поле зрения защитников крепости, сразу становились для них целями.

«Без команды не стрелять!» — передавался по цепочке приказ генерал-майора Николая Гаридова, первого заместителя командующего 14-й армии, руководившего обороной крепости, в том числе и всеми приднестровцами, кто находился там: ополченцами, казаками, милиционерами и гвардейцами тоже…

Колонна, пройдя поворот и приблизившись к крепости, замедлила ход, казалось, что будто прислушиваясь, кралась. И тут… То ли нервы у кого-то не выдержали, то ли… Со стороны моста ночную тишину взрезала «трасса» автоматной очереди! Нервы у всех были напряжены до предела — с крепостного вала тоже ударили. Из колонны враз ответили шквалом огня! И началось!..

Грохот пулемётов и автоматов, стремительные строки «трасс», огненные всплески-струи гранатомётов, оглушительные удары и разрывы гранат, взметнувшиеся ввысь осветительные ракеты, крики и стоны раненых — всё слилось в этой смертельной свистопляске!..

Расстреливаемая колонна дралась отчаянно, как раненый лев! Бойцы даже поднялись было в атаку!..Костенко ведь сказал, что крепость захвачена ОПОНовским батальоном (*какая убийственная ложь!), поэтому и идти приказал тихо, скрытно (?), с потушенными фарами.