Василий Мурзинцев - Записки военного советника в Египте

Старший лейтенант Фарид, начфин, был самый толстый человек в полку и мистер Усэма шутил:

— Мистер Фарид днем кушает, как христианин, а ночью как мусульманин. Поэтому он… — мистер Усэма показал руками, к чему это привело мистера Фарида.

Из-за такой ночной жизни многие, кому удавалось, спали днем так, будто благодаря аллаху, день и ночь поменялись местами. Для меня в этот период все перепуталось. Я уже не мог определить, когда завтрак, когда ужин, когда нужно спать, когда бодрствовать. И так целый месяц. Как-то мистер Усэма спросил меня:

— Ви понимать рамадан?

— Понимаю, — ответил я, — днем кушать нельзя. Аллах видит. Это нехорошо. Ночью аллах спит, можно кушать. Все можно. Это рамадан.

Мистер Усэма засмеялся, но возражать не стал. И только впоследствии, когда мы с женой принимали его и его супругу мадам Году в своей квартире, он разъяснил, как надо понимать рамадан. По случаю гостей я взял бутылку сухого вина и, естественно, предложил им по рюмке. Года наградила меня столь красноречивым взглядом, что я почувствовал себя по меньшей мере Каином. Но вежливая, даже смущенная ее улыбка несколько успокоила меня.

Мистер Усэма виновато глянул на жену и нерешительно отодвинул рюмку.

— Рамадан. Нельзя. После рамадана можно, — пояснил он отказ выпить.

Но мне показалось, что не будь здесь очень милой, но глубоковерующей жены, мистер Усэма не устоял бы перед искушением, а я готов был принять его грех на свою душу.

Чтобы не обидеть гостей, пришлось ограничиться пельменями и чаем, заваренным дальневосточным лимонником.

— Вот как нужно понимать рамадан, — сказал мистер Усэма, Рамадан — это, Аллах сказал, это э, э, — мистер Усэма в затруднении пошевелил пальцами, — это приказ, — подобрал он наконец слово. — Это делать все.

— Рамадан — это нет война мусульман и мусульман — мистер Усэма легонько стукнул кулаком о кулак. — Это нет. Рамадан это богатый помогать бедный. Богатый не кушать, начинать понимать, как плехо бедный. Все делать хороший поступки.

И неожиданно с самым серьезным видом закончил:

— Рамадан это как у вас социализм. Один месяц. Потом будет всегда. Ислам — социализм.

Я не стал возражать. Во-первых, нельзя обижать гостей, во-вторых, у меня мало в запасе арабских слов, а у мистера Усэмы русских, чтобы он понял, какой социализм у нас. Поэтому я вежливо сказал, что мы тоже за хорошие поступки людей и этим ограничился. Да и нельзя было большего говорить, так как когда мы с женой были у них в гостях, мистер Усэма попросил не говорить его жене, что бога нет, так как она сердится. А такой вопрос мадам Года задала. Мистер Усэма вовремя вышел, а мы развели руками. Дескать — не понимаем.

А ведь это по-своему передовые люди, с прогрессивными взглядами, образованные, знающие иностранные языки. И вот такое переплетение понятий, вера в потустороннюю жизнь, соблюдение древнейших обычаев, преклонение перед мудростью Корана. И тут же вполне современные взгляды на общественные отношения, на материальность вселенной, хотя и созданной богом. Уму непостижимо, как они разбираются во всей этой путанице понятий и взглядов, И ведь убеждены, что они правы и никаких противоречий у них нет.

Не могу понять до сих пор еще одного. Я уже писал, что арабы очень быстро ездят на машинах, не соблюдают правил движения транспорта и вследствие этого бывает много аварий. Отсюда следует вывод, что они плохие водители. Но теперь я убедился в том, что если бы действительно были плохие водители, аварий совершалось бы раз в десять больше. Только виртуозное мастерство водителей позволяет избегать столкновений на забитых машинами улицах Каира.

Так отчего же зависит количество аварий? Наверное, от безответственности и безнаказанности виновных. Автомобильная авария не рассматривается, как происшествие, даже в том случае, если были человеческие жертвы. Как мне рассказывали, за сбитого машиной, мужчину на водителя накладывается штраф 10–12 фунтов, а за женщину вообще ничего. Как-то мы с женой взяли такси. Я знал дорогу, но названия места, куда нам нужно было ехать, не знал. Поэтому стал говорить шоферу: «Ямин» — направо, «шималь» — налево. Выслушав мою команду, шофер бросал руль, складывал ладони и поворачивался к нам:

— Я, эфенди [15] Слушаю, господин .

У меня замирало сердце и я сердито махал рукой:

— Смотри вперед.

А он снова:

— Я, эфенеди.

Потом он догнал другое такси, наверное, в нем был его товарищ, высунулся и весело о чем-то заговорил с ним. При этом ухитрялся жестикулировать обеими руками. Простившись с товарищем, вдруг запел арию из оперы «Иоланта» и широко развел руки, показывая как он любит Матильду. Хотя в машине нас обдувал ветерок, вышел я из нее мокрым и облегченно вздохнул. Веселый попался таксист!

Но особенно бросаются в глаза контрасты социальные.

Каир довольно грязный город. Несмотря на безработицу и большую плотность населения, улицы убираются плохо. Гниющие пищевые отходы издают весьма неприятный запах, а тучи мух отбивают желание полакомиться шашлыком или другим приятным на вид блюдом. Но если поехать в северо-восточный район города — Гелиополис, то поражает прежде всего чистота.

В Гелиополисе широкие и прямые улицы. Мало многоэтажных домов. Больше двух-трехэтажные особняки, обнесенные красивыми каменными заборами. Внутри дворика, вокруг особняка небольшие садики и цветники. Особняки выглядят нарядными и уютными. На улицах сравнительно тихо. Меньше людей и машин. Это район аристократов и богачей.

В городе много промтоварных магазинов, большей частью мелких, но есть и крупные универмаги. Впрочем, тут много магазинов универсальных. Даже типа наших киосков. В таких магазинах можно купить конфеты, тетради, мыло, авторучки, бумагу, кока-колу и еще десятки наименований товаров. Очень много обуви, особенно женской. У наших женщин глаза разбежались. И нигде нет очередей. Более того, у дверей стоит зазывала и расхваливает товары. Между тем в Каире, не говоря уже про деревни, много людей ходит по асфальту босиком или в босоножках, какие у нас носят в комнатах или на пляже. А секрет прост. Низка покупательная способность населения. Товаров много, а денег мало. Поэтому покупателя встречают, как дорогого гостя, и ухаживают за ним сразу два-три человека. В такой обстановке даже капризный что-нибудь купит. За покупку сердечно благодарят. Если же покупатель ничего не купит, то огорчение торговцев не поддается описанию.

И все-таки, несмотря на огромную отсталость во всех областях от развитых стран, ОАР имеет потенциальные возможности в кратчайшие сроки развить свое хозяйство, культуру, образование до уровня, отвечающего требованиям XX века.