Алекс фон Берн - Колонна Борга

— Ну как, Ганс, не тесно тебе в звании ефрейтора? Может, пора тебя повысить?

— Прошу вас, группенфюрер, не делать этого! — горячо выпалил Цольмер.

— Почему? — изумился Дитрих.

— В этом звании сам фюрер окончил войну, — проникновенно сообщил Цольмер, — поэтому ефрейтор есть самое почетное звание!

На мгновение Дитриху показалось, что Цольмер издевается. Но, встретившись с безмятежным взглядом восторженных голубых глаз, Дитрих понял: это — сама Искренность.

— Да он просто чокнутый! — пробормотал Дитрих, выходя из казармы.

В мае 1938 года Дитриху наконец подвернулась возможность избавиться от Цольмера. По приказу Гиммлера Дитрих был вынужден выделить людей для формируемого в Вене полка «Дер фюрер» войск особого назначения СС [17] SS-Verfugunstruppe или SS-VT, с марта 1940 года именуемые Waffen-SS. . В первую очередь, требовались унтер-офицеры. Дитрих быстренько присвоил Цольмеру звание «СС-унтершарфюрер» и со вздохом облегчения отправил его в Вену.

В полку «Дер фюрер» Цольмера приняли с распростертыми объятиями: острая нехватка опытных унтер-офицеров была извечной проблемой СС-ВТ. Но вскоре командование полка выяснило, что в лице Цольмера получило троянского коня: два года парень служил солдатом, три года ефрейтором и вдруг непосредственно перед переводом получает унтер-офицерское звание, перепрыгивая через звание СС-ротенфюрера! А когда командир полка выяснил через знакомых в штабе СС детали инцидента во время «Ночи длинных ножей», то ему стало плохо: новобранцами будет командовать настоящий псих. Однако пусть он псих, но зато признан санитарным управлением штаба СС психически здоровым и годным к дальнейшему прохождению службы.

Но нет таких препятствий, которые не мог бы преодолеть бюрократический гений!

Если неугодного человека нельзя уволить, то его надо отправить на повышение. И в том же году Цольмер отправляется обучаться на офицера в юнкерскую школу СС Бад-Тёльца.

Как унтер-офицер, пришедший из полка СС, он был освобожден от вступительных экзаменов и двухмесячных унтер-офицерских курсов в Дахау. Впрочем, для проформы Цольмеру задали обычный экзаменационный вопрос: «Кто был Гутенберг?» Цольмер, ни секунды не колеблясь, ответил: «Унтершарфюрер из 1-й роты Лейбштандарта Адольф Гитлер». Смешные люди! Как он может не знать Вернера Гутенберга?! Да они росли на соседних улицах! Преподаватели переглянулись, и один из них с видимым раздражением спросил:

— Вы хоть книги читаете? Кто ваш любимый писатель?

Ответ был очевиден.

— Адольф Гитлер, господин штурмбаннфюрер!

Преподаватель закашлялся и осторожно осведомился:

— Ну… а других писателей вы читали?

— Никак нет, — честно ответил Цольмер. «Это гестапо, — мелькнуло в голове штурмбаннфюрера, — кто-то написал донос, опять меня проверяют, сволочи! И когда они только угомонятся?!» Цольмера зачислили в школу, присвоив сразу звание СС-штандартеноберюнкера.

В школе Цольмеру понравилось: шагистики было меньше, чем в Лейбштандарте, часовой кросс по пересеченной местности и бесконечная возня с оружием даже доставляли ему удовольствие. Что там кросс! Даже подъем в шесть утра и завтрак, состоявший из овсяной каши и минеральной воды, он считал священным ритуалом, — потому что фюрер тоже рано встает и тоже ест на завтрак овсяную кашу с минеральной водой. Во всяком случае, так им говорили на занятиях…

На самом деле овсянка с минералкой были популярны в школах СС не из-за того, что так велел фюрер: просто Главное административно-хозяйственное управление СС обладало монополией на эти продукты.

Природная выносливость позволяла Цольмеру выносить изнурительные марш-броски с полной выкладкой, а врожденная исполнительность — придирки командиров. Свободное время Цольмер проводил, возясь с мотоциклами: при школе было несколько довольно изношенных мотоциклов, пожертвованных для НСКК членами партии и сочувствующими, и начальство охотно позволило Цольмеру привести их в порядок. В школе готовили тренированных спецназовцев, владеющих многочисленными видами оружия и приемами рукопашного боя, преданных фюреру до мозга костей. И Цольмер как нельзя лучше соответствовал этим требованиям.

Однако он плохо играл в командные игры, так как не мог понять партнеров. И совершенно не смог освоить шахматы. Игра в шахматы весьма поощрялась руководством школы, считавшим, что шахматы способствую развитию логического мышления и изворотливости ума. Поначалу это вызывало насмешки товарищей, однако выяснилось, что Цольмер весьма преуспел в занятиях, поддерживающих высокий уровень агрессивности: учебные бои с применением штыков, ножей, саперных лопаток и боксерские поединки. Удары Цольмер держал так, как будто был вообще нечувствителен к боли. А проломленный Цольмером при помощи саперной лопатки череп и пара серьезных ножевых ранений, нанесенных им спарринг-партнеру, заставили относиться к нему если не с уважением, то с опаской.

Цольмер преуспел даже в политзанятиях. Тут все было просто. На вопросы: «Почему арийская нация должна править миром? Почему евреи — недочеловеки? Почему войска СС являются элитой нации?» — он давал короткий ответ, неизменно признаваемый правильным: «Так говорит фюрер, а фюрер всегда прав!»

И лишь на занятии «Воспитывающая роль армии» по книге Гитлера «Моя борьба» Цольмер высказался другими словами: «Только армия способна воспитать настоящего немца, потому что без армии все — дерьмо». А подумав, добавил убежденно: «А без фюрера — и армия дерьмо». Но такому убежденному национал-социалисту охотно простили даже столь рискованный пассаж.

На занятиях по огневому взаимодействию Цольмер несколько озадачил преподавателей тем, что в ситуациях, требовавших разного типа оружия, он неизменно выбирал пулемет. Но с пулеметом он действительно научился управляться виртуозно. На занятиях ему частенько приказывали «пугнуть» новичков. И Цольмер стрелял очередями над головами юнкеров так, что пули ерошили у них волосы на макушках.

Короче, в школе Цольмер оставил впечатление хотя и немного замкнутого, ограниченного и туповатого, но исполнительного, надежного в бою и виртуозно обращающегося с пулеметом и мотоциклом бойца.

— Вполне годится на должность офицера в пулеметной роте, — заключило руководство школы, и Цольмер должен был отправиться на полугодовую стажировку обратно в полк «Дер Фюрер», однако командование полка не горело желанием принять его в свои объятия. Командир полка обратился к СС-бригадефюреру Хауссеру, являвшемуся в то время главным инспектором войск СС и непосредственно руководившим формированием полков «Дер фюрер», «Дойчланд» и «Германия», и попытался объяснить деликатную ситуацию с Цольмером. У Хауссера были весьма напряженные отношения с Зеппом Дитрихом, игнорировавшим попытки Хауссера инспектировать Лейбштандарт, и Хауссер сразу почуял возможность ударить по заносчивому группенфюреру. Хауссер ознакомился с личным делом Цольмера и невозмутимо заявил: