МИТРИ КИБЕК (Дмитрий Афанасьевич Афанасьев) - Герои без вести не пропадают. Книга вторая

– Приличные условия жизни вы обязаны обеспечить мне согласно Женевской конвенции о военнопленных, а принуждение военнопленного на сотрудничество с противником само по себе является нарушением этой конвенции,- заявил Емельянов.

– Подумайте, господин капитан первого ранга, вам дорого обойдется такая несговорчивость.

– Вам тоже. Дурное обращение с пленными является военным преступлением. Не забывайте, союзные державы предупредили вас о суровой ответственности за военные преступления. У них хватит сил и средств, чтобы заставить вас соблюдать законы и обычаи войны.

– Это мы еще посмотрим,- с угрозой проговорил следователь. – Успеют ли союзные державы заступиться за вас, пока неизвестно, но в том, что мы сумеем заставить вас заговорить, не должно быть никакого сомнения…

Емельянова фашисты продержали в тюрьме почти целый месяц. Чередуя бесчеловечные пытки с соблазнительными предложениями, они хотели добиться от него измены Родине, но ничто не сломило волю Героя Советского Союза. На вопросы своих мучителей он отвечал молчанием, а на соблазнительные предложения – презрительным отказом. Наконец, фашисты, убедившись в невозможности завлечь его в свои сети, сделали в его личной тюремной карточке пометку «фернихтен», что значило «уничтожить», и отправили в лагерь уничтожения. В Маутхаузене заключенные с такой пометкой попадали только в двадцатый блок.

Личная тюремная карточка Ксенофонтова, в отличие от карточки Емельянова, была помечена всего одной буквой «К» – от немецкого слова «кугель» (пуля), но это тоже означало, что человек с такой пометкой подлежит уничтожению. Так что они оба были приговорены фашистами к смерти. Но сходство их судеб этим не ограничивалось. Ксенофонтов тоже попал во флот по комсомольской путевке, где и прошел свой славный путь от простого матроса до капитана ледокола. Когда началась война, ледокол Ксенофонтова включили в состав военно-морского флота. Впрочем, функция ледокола от этого не претерпела особых изменений – он по-прежнему прокладывал пути для караванов судов через ледяные просторы от Карских Ворот до Архангельска. Всему личному составу ледокола присвоили воинские звания. Ксенофонтов стал капитаном первого ранга. Ледокол был старый, тихоходный, и если бы не война, его списали бы после окончания очередной навигации, а теперь установили на нем четыре пушки, выдали матросам винтовки, офицерам – пистолеты, и он уже не только прокладывал во льдах пути караванам кораблей, но и охранял их от возможного нападения врага.

Первую навигацию в качестве военного корабля старый ледокол завершил успешно. Наиболее отличившиеся моряки получили правительственные награды. Воодушевленный высокой оценкой своего труда, весь экипаж тщательно подготовился к очередной навигации, которая обещала быть тоже удачной. К сожалению, успех не только радует человека, но иногда и кружит голову. Нечто подобное случилось с одним из работников управления «Главсевморпуть», который, выступая в местной печати, заявил, что советский торговый флот по Северному морскому пути беспрепятственно доставляет оборонные грузы из Сибири в порты Белого моря, чем приближает нашу долгожданную победу. Номер этой "газеты попал к немцам. Они решили раз и навсегда покончить с «беспрепятственной перевозкой оборонных грузов по Северному морскому пути» и послали в наши арктические воды один из своих лучших линкоров. В то время ледокол Ксенофонтова готовился проводить через пролив Карские Ворота караван судов из семнадцати единиц, направлявшийся в Архангельск. Выйдя на ледовую разведку вечером, ледокол неожиданно встретился с фашистским линкором. Их разделяло пространство всего в шесть километров. Правда, море было покрыто льдом, но он был не настолько толстым, чтобы послужить серьезным препятствием для операции линкора. Немцы дали предупредительный залп из тяжелых орудий и предложили нашим морякам сдаться в плен. Ксенофонтов правильно оценил обстановку. Если немцы узнают о том, что у Карских Ворот в ожидании возвращения ледокола находится караван судов, а второй караван,- шедший навстречу первому, может появиться на горизонте в любое время, то линкор легко может расправиться с обоими караванами. Надо было выиграть время, чтобы предупредить о появлении линкора советское командование. Ксенофонтову это удалось. Затеяв переговоры с командиром линкора об условиях сдачи, он успел сообщить по радио в Архангельск и на остров Диксон о появлении вражеского линкора, предупредил об опасности все советские корабли, находящиеся в Баренцевом и Карском морях. День был на исходе, и советские моряки надеялись с наступлением ночи скрыться в темноте, но, как только ледокол двинулся в сторону острова Вайгач, линкор открыл огонь. Ледокол ответил из своих орудий. Произошел морской бей, но силы были слишком неравны. Семидесятишестимиллиметровые орудия ледокола хотя и били метко, но не могли причинить особого вреда линкору, в то же время тяжелая артиллерия линкора первыми же залпами достигла цели. Ледокол загорелся и начал тонуть. Советские

– моряки вынуждены были поспешить высадиться на лед. Оставив с собой один станковый пулемет и десять моряков, Ксенофонтов приказал старпому остальных моряков отвести на остров Вайгач, а сам решил прикрывать их отход огнем, если немцы решатся на преследование. Обстоятельства благоприятствовали выполнению такого решения. Хотя линкор уже направился к тонущему кораблю, советским морякам удалось скрыться в темноте, а вьюга быстро замела их следы.

Линкор находился всего в трехстах шагах, когда ладо-вол окончательно скрылся под водой. Немцы были уверены, что все советские моряки, оставшиеся в живых, высадятся на лед И сдадутся в плен без боя. Но когда они попытались спуститься с корабля, группа Ксенофонтова встретила их ружейно-пулеметным огнем. Завязался бой, который продолжался всего минут десять – пятнадцать. Пуля попала Ксенофонтову в голову, и он потерял сознание. Командир линкора понимал, что советский ледокол неспроста оказался в этих местах. Надо было расспросить о целях и задачах предпринятого рейса. Поэтому он приказал своим подчиненным во что бы то ни стало захватить кого-нибудь из советских моряков. Когда закончился бой, на борт линкора подняли трех тяжелораненых русских. Причем двое из них скончались, не приходя в сознание,

а Ксенофонтов хотя и пришел в себя, но категорически

отказался давать какие-либо показания. Судьба таких военнопленных общеизвестна – рано или поздно они попадают в один из многочисленных фашистских лагерей уничтожения. И вот судьба привела Ксенофонтова в Маутхаузен…

Таким образом игра в «печки» помогала узникам не только согревать друг друга теплом своих тел, но и создавала условия для знакомства друг с другом.