Свен Хассель - Генерал СС

— Молодец. — Шван одобрительно кивнул Порте и повернулся к Хайде. — Тогда вперед, унтер-офицер!

У Хайде не было выбора. С яростью и ненавистью в глазах он побежал по дороге, спотыкаясь о камни, не замечая от злости свистящих пуль и снарядов, летевших в нас из бункера.

У нас тоже не было выбора, и мы последовали за ним. Рядом со мной бежали с несчастным видом Грегор и Понц. Понц был флотским артиллеристом и недавно оказался в нашей роте после катастрофического эпизода на Дону, когда из всей корабельной команды уцелел он один. На бегу Понц в отчаянии глядел на меня.

Было необходимо добежать до бункера, пока русские не пристрелялись. Я споткнулся о груду кирпичей, поднялся, побежал, упал опять и, шатаясь, встал. Казалось, из грудной клетки выдавили весь воздух. В боку внезапно закололо, острая боль пронизала левое легкое, сердце отчаянно колотилось о ребра, кровь стучала в ушах. Я упал в третий раз и лежал в снегу, всхлипывая и тяжело дыша. Мы были уже почти возле бункера. Оставалось сделать последний рывок… Я получил сильный удар сапогом по ребрам. Потом еще и еще, совершенно безжалостные. Раздался безумный крик:

— Поднимайся, трусливая крыса! Вставай, не то пристрелю!

— Не могу, отстань от меня!

Это был мой истерически вопящий голос. Я едва узнал его. Хайде ткнул меня в ухо прикладом автомата.

— Вставай и бегом, иначе убью на месте!

Заработал пулемет Порты, пули осыпали бункер, впиваясь в стены. Порта стрелял из пулемета мастерски. На него можно было положиться.

Я собрался, готовясь к прыжку. Прыгать не хотелось. Меня сковывал страх. Я знал, что не смогу сделать прыжка, воздух между нами и бункером пронизывали пули. Только Хайде я боялся еще больше. Он был фанатиком, безжалостным зверюгой в бою, его угроза пристрелить меня была отнюдь не шуточной. С другой стороны…

— Пошел!

Хайде ткнул меня автоматом в почки. Всхлипывая от страха, я напряг мышцы и выскочил под огонь. В ров спрыгнул первым, но другие почти сразу оказались там же. Понц стоял рядом со мной, придерживая сумку с гранатами на боку, и как-то странно сопел. Ко мне вдруг вернулось мужество, я взглянул на него и понял, что он в том же состоянии, в котором я только что был.

— Делай, черт возьми, что хочешь! — проскулил он, обращаясь к Хайде. — Моя война кончается здесь, во рву! Провались фюрер, провались отчество, провались этот гнусный рейх!

— И провались военные матросы! — заорал Хайде.

В море пуль, трескотне пулеметов и разрывах снарядов они стояли, свирепо глядя друг на друга. Я поднял взгляд на разбитые стены завода, и до меня постепенно дошло, что получится, если завод окажется разрушен. Это предприятие было гордостью Сталина. С чем останется он без «Красного Октября»?

Внезапно я осознал, что Хайде оставил Понца и бежит вверх по склону к бункеру. Это была, пожалуй, самая опасная минута с начала боя. Склон был крутым, заснеженным и простреливался противником. Я увидел, как Хайде бросился в безопасное место у основания стены бункера и торжествующе присел там. Одному из нас это удалось. Я повернулся к дрожавшему матросу.

— Идешь или нет?

— К черту!

Я пожал плечами и ринулся на склон. Вокруг свистели пули и зарывались в снег. Тяжело дыша, я вбежал в тень громадного бункера. Его толстые стены зловеще высились над нами. Засевшие внутри, должно быть, чувствовали себя в полной безопасности, а мы, атакующие фигурки снаружи, были такими крохотными, беззащитными, такими бессильными…

Я поплотнее прижался к основанию стены, ища укрытия от этой бури.

— Что это с тобой? — съязвил Хайде. — Перетрухнул?

— Не только я. Это был безрассудный замысел!

Хайде поднял руку.

— Перестань. Где гранаты?

— Не знаю, — ответил я. — Не мое дело таскать их. Я не вьючная лошадь.

— Тогда у кого они?

Я неожиданно вспомнил.

— У него.

И указал на Понца, все еще прятавшегося во рву.

Лицо Хайде приняло ошеломленное выражение.

— Ты что, без гранат поднялся?

— А ты с гранатами? — ответил я.

— Не мое дело таскать гранаты!

— И не мое! Гранаты вручили ему, пусть он и несет их сюда!

— К черту! — заорал в бешенстве Хайде. Схватил меня за шиворот и затряс. — А ну, спускайся обратно, неси их! Что нам здесь делать без единой гранаты?

Я вырвался.

— Пусть кто-то другой несет эти треклятые штуки!

— Я сказал — ты! — заревел Хайде. — Ты лучший гранатометчик, я приказываю спуститься и принести их!

— А я говорю — пошел сам знаешь куда! — заревел я в ответ. И указал на испуганного матроса. — Почему он не может принести гранаты? Я не хочу рисковать жизнью, спускаясь и поднимаясь снова. Ты, должно быть, шутишь!

Хайде бросил на меня безумно-злобный взгляд, потом резко отвернулся и крикнул Понцу:

— Эй, ты! Понс или как там тебя… Давай, вылезай из этой ямы!

Матрос еще плотнее прижался к стенке рва, и Хайде открыл по нему огонь. Это мгновенно подействовало. Понц одним прыжком взлетел по склону и оказался рядом с нами. Без гранат… С перепугу он их оставил во рву. Хайде с яростным воплем сбросил его пинком вниз.

— Быстро неси гранаты сюда!

Понц, лежа на дне рва, плаксиво ворчал:

— Ты стрелял в меня! Мог бы убить…

— У меня и была такая цель! Жаль, промахнулся, попробую снова…

К нам уже подползли Грегор и Легионер. Когда Хайде открыл огонь, Понц дико вскрикнул и со всех ног помчался вверх по склону, обливаясь слезами, сумка с гранатами колотила его по боку. Мы вырвали их у него и принялись мастерить самодельную бомбу: связку из четырех гранат с бутылкой бензина посередине [36] Автор не представляет себе назначения этой «бомбы» и возможности человека по заброске ее в амбразуру. — Прим. ред. .

— Отлично, Свен. — Хайде указал на ближайшую амбразуру, казавшуюся словно в пяти километрах над головой. — Я буду прикрывать тебя, а ты забросишь ее туда.

— Кто, я? — спросил я в ужасе.

Хайде поглядел на меня.

— Я сказал ты, так ведь?

— Да, но как, черт возьми, я смогу это сделать?

— Не спрашивай меня, — равнодушно ответил Хайде. — Не я придумал эту задачу, я должен только обеспечить ее выполнение.

Я уставился на амбразуру. Примерно три с половиной метра над землей.

— Ты мастак, — сказал Грегор. — Ты всегда отлично бросал гранаты.

Я посмотрел на него с ненавистью. Хайде повел головой, и я с тяжелым сердцем вышел на открытое пространство. Пулеметчик, сидевший высоко за одной из заводских стен, тут же открыл огонь. Пули жужжали вокруг меня злобным осиным роем. Я прицелился, открыв грудь огню русских, размахнулся и бросил гранаты к амбразуре… Бросок оказался недостаточно сильным. Гранаты полетели не под нужным углом. Бомба ударилась о стену в полуметре ниже амбразуры и упала к нашим ногам. Я едва уловил, как Хайде бросился на меня и свалил на землю перед самым взрывом. Взрывной волной мне чуть не оторвало руку. Я очень надеялся, что так и случилось, но когда потрогал ее, она оказалась на месте.