Альберт Зарипов - Афганистан. Гора Шабан

У другого стола для чистки оружия страдал и мучался Бахтиёр. Он долго откашливался… Изредка сплёвывая что-то… А потом он даже заговорил…

— А-а?! Как?! — спросил молодой солдат Юлдашев.

Я криво усмехнулся… Хоть и было больно дышать, но всё же ответил…

— Сой-дёт…

Бахтиёр то ли фыркнул… То ли издал коротенький и приглушенный смешок… Я бы тоже сейчас посмеялся… Как над своей незавидной молодосолдатской участью… Так и над нашими первыми словами… Столь многозначимыми по своей сути и не менее содержательными по смыслу…

Но, увы… Нам обоим сейчас было явно не до смеха… Наступил тяжёлый «отходняк»…

Я не выдержал и попытался было откинуться назад, чтобы улечься спиной на деревянный стол для чистки оружия. Но эта конструкция имела слишком большую высоту и чрезвычайно недостаточную ширину. А залезать на стол, чтобы вытянуться на нём в длину… Не хотелось… Я подумал ещё чуть-чуть и сместился на метр влево. Там находилась ножка стола. Я осторожно присел и устало опёрся об неё спиной. На некоторое время стало полегче…

— Ка-ак де-е-ла? — спросил я Бахтиёра.

Теперь была моя очередь интересоваться… Или же просто поддержать беседу. Соблюдая, так сказать, правила приличия.

— Нормально. — произнёс в ответ солдат Юлдашев. — тоже… Сойдёт.

Я лишь вздохнул… Было б гораздо лучше, если бы мы избежали этой расправы. Но как случилось, так оно и произошло. Ничего изменить мы теперь не могли. Вот и оставалось нам лишь зализывать полученные раны…

А наша первая рота спецназа продолжала жить своей обыденной жизнью. Сквозь окна ленкомнаты доносился приглушённый шум. Там смеялись и просто разговаривали. Из казармы то и дело выходили бойцы: старые, средние да молодые. Затем кто-то возвращался в тёплое помещение. Несколько человек перекуривало на входе. В общем, всё было как обычно. Словом, ничего экстраординарного…

Это означало то, что ушедшие из дворика трое дембелей зашли в казарму и занялись своими обыденными делами. То есть сержант Алиев вместе с Ёжиком и Цыганом не стали разыскивать того самого Кузю, которого они и подозревали в подготовке покушения на одну важную персону. Некую особу с рыжей шевелюрой. Следовательно дембель Александр Кузьмин остался в целости и сохранности. В противном случае мы бы точно услышали бы его громогласный голос. А то и шум начавшейся в казарме драки…

В четвёртом взводе нашей роты насчитывалось всего трое дембелей: Матвей, Маслов и Санька Богомол. Ну, и ещё один — спокойный и немногословный крым-татарин Исмаил Халилов. В моей РГ № 613. имелось пятеро ветеранов: Ермак, Кар-Карыч, Абдулла, Юрка Лебедев и Лёнька Тетюкин. Во второй группе было трое: Алиев, Меликян и Останков по кличке Старый. Так что на этих дедов приходилось вполне достаточное количество молодых друзей-товарищей.

А вот в первом взводе насчитывалось аж семь дембелей: Емеля, Пан, Кузя, Ахмад, Касьян, Цыган и тот самый Ёжик. А с учётом «нетрудоспособных» фазанов получалось так, что на этих старослужащих приходилось менее всего молодых. А именно пять бойцов: Киря, Разум, Белов, Ойбек и грузин Важа Банетишвили. Но горячий парень Важа как дальний родственник Иосифа Виссарионовича ни на какие незапланированные работы не привлекался. Так что на семерых дембелей первой группы доводилось всего-то четверо молодых духов. Которых почти что разрывали на части… Ведь у каждого дедушки имеются свои старческие маразмы… Принеси то, сделай это, убери там, приготовь сям…

А молодые бойцы естественно не успевали «помочь» всем дембелям сразу. Поэтому уважаемые ветераны периодически между собой спорили и выясняли отношения. Кто кого афганистанистее, кто кем был «на своей духанке», ну и так далее… Замкомвзводом первой группы являлся Ёжеленко, к нему же примыкали Панченко и Цыганков. В другую группировку старичков-разведчиков входили Кузьмин, Емельянов и Ахмедов. Вечно медлительный дед Касьянов не относился ни к Ёжиковской шайке-лейке, ни к другой… Пока его старческий ум сообразит… Что, где да как… В общем, Касьян всегда был сам по себе… И именно на него не могли нарадоваться все молодые духи первой группы… Все четверо бойцов…

Но потом… То есть когда Ёжик избил маленького Ойбека… После этого случая дембель Ахмад взял своего молодого земляка под личную опеку, жёстко пресекая любые попытки других дембелей припахать очень уж мелкорослого Ойбека. Что естественно не могло понравиться «конкурирующей фирме «Ёж и К..»» Какое-то время рыжий босс выжидал… А когда приехал из отпуска его сотоварищ Цыган… Ёжеленко решил действовать…

И думалось мне… Что хитровыгребанный Ёжик хотел не только поквитаться с нами, то есть с Бахтиёром, Ойбеком и мной… При помощи вспыльчивого сержанта Алиева, а если уж быть предельно точным, то посредством его сильных кулаков… Рыжий замок намеревался разгромить явно неподконтрольную группировку Кузя-Ахмад-Емеля. То есть под благовидным предлогом защиты дембельского состава спровоцировать драку с Кузьминым, за которого непременно вступится дед Ахмад, а затем и сам Емельянов. Тогда как против них будут сержант Алиев, Ёжик, Панченко и Цыган. То есть четверо против троих… И главную ударную силу здесь представлял здоровый азер Али, против которого мало кто устоит…

И получилось именно так, Что кое-кому срочно потребовался достойный повод к внутренней междуусобице… Что кто-то прямо-таки постарался создать «уважительную» причину для открытого конфликта… что между этими противоборствующими группировками дембелей оказалось трое молодых солдат. Вернее, двое… За что нам и досталось.

«Но… — думал я, сидя на корточках и прислонившись к ножке стола. — Мы выдержали… Не сказали…»

Действительно… Мы с Бахтиёром вроде как выстояли. То есть не дали никаких признательных показаний, которые так усиленно выбивали из нас. А значит у них не появилось ни одного повода, чтобы развязать междоусобную распрю, в которой достанется многим. Я нисколечко не ощущал себя партизаном, вполне благополучно уцелевшим после фашистского допроса. Но всё-таки…

«Это всё мелочи… Пройдёт! — думалось мне с какой-то непонятною тоскою. — Что-то здесь не то… Как-то плохо мне… Гадко и противно… Где-то я смалодушничал… Только вот когда и как?..»

Мою израненную душу сейчас терзало какое-то смутное чувство. Наконец-то я понял, в чём же собственно дело. Ведь в самый решающий момент, когда озверевший дембель уже занёс свой кулак, я поклялся своей мамой… В том, что дембель Кузьмин не посылал нас на драку с этим чёртовым Ёжиком. И мне казалось, что я этой своей неумышленной клятвой дал слабину перед сержантом Алиевым. Вроде как попытался прикрыться не просто женщиной, а моей МАМОЙ…