Лео Кесслер - Прорыв из Сталинграда

— Ничего себе! — выдохнул Шульце, оглядывая огромное помещение. — Я словно попал в рождественскую сказку…

Помещение было снизу доверху набито копчёными окороками, вестфальскими колбасками, оковалками пармской ветчины, которые были так велики, что их можно было поднять только вдвоем. Рядом со всем этим мясным изобилием высились целые горы разнообразных консервов.

— О, мой Бог! — не смог удержаться от восклицания роттенфюрер. — Ты только погляди на эти батоны салями, на этот хлеб — белый хлеб, — и на эти копченые окорока. Шульце, пожалуйста, подержи меня, чтобы я не упал! Мне кажется, я сейчас кончу!

— Не ори! — шепотом предостерег его обершарфюрер. — И не стой, как идиот. Давай, шевелись!

Два приятеля принялись деятельно перетаскивать самые аппетитные вещи с полок склада в маленький грузовичок штабсинтенданта, мотор которого убаюкивающе урчал. Они загружали его едой, которую не видели несколько последних месяцев, и уже представляли грандиозный пир, ожидавший их сегодня вечером. При этом они, ухмыляясь, словно школьники, которые наконец-то сбежали со скучного урока, периодически откупоривали бутылки с замечательным баварским пивом и, опорожнив их несколькими мощными глотками, выбрасывали в сторону.

Но неожиданно всему этому веселью пришел внезапный конец. Они как раз тащили в грузовик тяжеленный кусок мороженой говядины, который весил около сотни килограмм, когда чей-то злобный официальный голос вопросил:

— Что, черт бы вас побрал, вы тут делаете? Что здесь, собственно говоря, происходит, а?

Не выпуская мяса из рук, они резко обернулись. Перед ними стоял штабсинтендант — мужчина огромного роста, габаритами и статью похожий на здоровенного быка. В его руке был зажат пистолет. Тщательно отглаженная и вычищенная форма безупречно сидела на мускулистой фигуре интенданта. На его груди не красовалось никаких наград, кроме Креста за военные заслуги второго класса. Но этот человек выглядел как настоящий военный — в отличие от двух ободранных и промерзших существ, которые стояли сейчас перед ним с куском мороженой говядины в руках. От штабсинтенданта исходила аура опытного военного, который умеет хорошо устраиваться как в обычной жизни, так и на фронте; человека, который никогда не голодал — и не собирается этого делать.

— Итак, — протянул он, заметив, что двое воришек перед ним не могут раскрыть ртов, и угрожающе повел дулом пистолета. — Давайте, говорите же. Кто вы такие?

Он вдруг замолчал, заметив черные и серебряные нашивки батальона СС «Вотан» на рукаве мундира обершарфюрера Шульце.

— Ах, вот вы кто! Ворье из состава знаменитого батальона СС «Вотан»! — воскликнул интендант. — Ну что ж, господа эсэсовцы! — На широком лице штабсинтенданта появилась торжествующая ухмылка. — В германской армии, к которой вы тоже относитесь — хотя, возможно, и не представляете себе этого до конца, — существует наказание за воровство и мародерство. И если вы случайно не подозреваете, какое именно наказание предусмотрено в этом случае, я охотно напомню вам. Это смертная…

Но тут Шульце изо всей силы ударил интенданта куском замороженного мяса, и тот рухнул на колени. Из его рта вылетели бессвязные ругательства. Не давая складскому возможности опомниться, Шульце выбил пистолет у него из рук. Оружие интенданта полетело на мерзлый снег. В следующий миг Шульце ударил хозяина склада коленом в пах. Глаза штабсинтенданта вылезли из орбит, изо рта у него наполовину выскочила вставная челюсть. Держась руками за пах, он застыл перед Шульце и Матцем, жадно хватая ртом воздух.

— Все, братишка, побежали! — крикнул Шульце Матцу.

— А как же мясо… — Матц растерянно оглянулся на оковалок говяжьей туши, валявшийся на земле.

— Черт с ним, с мясом! Они уже подтягивают подкрепления и переходят в наступление! Смотри, на нас скачет вся их кавалерия! — Шульце подтолкнул Матца в кабину и сам плюхнулся на сиденье грузовика рядом с ним.

К ним со всех сторон уже мчались бойцы интендантского склада на своих низкорослых лошадях. Они выкрикивали угрозы и палили в воздух из пистолетов, пытаясь остановить воров.

Матц врубил первую передачу. Грузовик резво покатил вперед. Роттенфюрер направил его прямо на служащих склада. Низкорослые лошадки, на которых те восседали, в страхе отпрянули в сторону, не желая быть раздавленными или сбитыми приближающимся на большой скорости грузовиком. Машина Матца подскакивала на буграх и кочках, через борт во все стороны летели бутылки с пивом и консервы, которые едва умещались в кузове. Заметив это, русские военнопленные, выполнявшие на складе вспомогательные работы, радостно завопили, точно рассчитывая, что все эти деликатесы достанутся им.

Матц резко повернул и покатил к месту расположения «Вотана». Их преследовала беспорядочная пальба. Штабсинтендант, лишившийся зубов, с лицом, залитым слезами, бежал впереди своего воинства и беспрерывно стрелял по грузовику, приговаривая сквозь душившие его слезы:

— Я обязательно вздерну их, даже если это будет последним делом, которое я совершу в своей жизни. Они будут болтаться за это на виселице…

Остановив грузовик примерно в километре от склада, Шульце откупорил украденную бутылку коньяка и, сделав огромный глоток, слегка приподнял ногу, с громким звуком выпустив газы. Эта манера Шульце оглушительно пердеть была хорошо известна во всем батальоне «Вотан» и даже за его пределами. Улыбаясь, обершарфюрер произнес:

— Матц, мы сделали это, черт побери! Мы увезли со склада все, что нам было нужно, и вдобавок дали просраться этому ублюдку-интенданту. — Он прикончил содержимое бутылки одним мощным глотком и беззаботно вышвырнул ее в окно. — Разве могут многие солдаты похвастаться этим — тем, что дали просраться интенданту-гауптману великой немецкой армии?

Сидевший за рулем грузовика Матц кивнул:

— Золотые слова.

Но в следующий миг его лицо вдруг стало серьезным и очень озабоченным. Он внезапно вспомнил, как штабсинтендант орал, что наказанием за воровство и мародерство является смертная казнь. Матц невольно вздрогнул — и уже не от холода.

— Вольно! — выкрикнул Крадущийся Иисусик. Его темные, похожие на крысиные, глазки перебегали от одного конца выстроившейся перед ним шеренги к другому.

Бойцы «Вотана», стоявшие внутри огромного заброшенного цеха бывшего советского завода, исполнили его команду. Снаружи, не прекращая, долбили артиллерийские орудия русских. Этот непрерывный артобстрел германских позиций продолжался уже целые сутки.

Крадущийся Иисусик не спешил. Он считал подобное, очень долгое, искусственное ожидание очень правильным тактическим приемом. Оно обычно сбивало с толку рядовых и заставляло их волноваться. Особенно если их совесть была нечиста. Сейчас дело обстояло как раз именно таким образом. Он ясно видел это по лицам выстроившихся перед ним мерзавцев. Их рожи выглядели чуть более сытыми и не такими изможденными. Ясно, что все они отведали яств, которые были возмутительнейшим образом похищены с интендантского склада.