Леонард Рейнолдс - Канонерка 658. Боевые операции малых кораблей Британии на Средиземноморье и Адриатике

У нас ушло 10 минут, чтобы потопить 640-ю огнем из «пом-пома» и эрликонов. Когда мы ушли, она тонула. Должен признать, эта задача потребовала немалого хладнокровия. Наши артиллеристы вели огонь стиснув зубы и храня мрачное молчание. Они спинами чувствовали взгляды матросов 640-й. Их дом, их личные вещи уничтожались у них же на глазах. Пять их товарищей погибли, а оставшиеся в живых даже не смогли проститься с ними.

Корни повел 658-ю к Бастии и снова увеличил скорость. Тони и Кэм находились с нами на мостике, но я заметил, что никто из команды 640-й тоже не ушел вниз. Между прочим, я их хорошо понимал. Я тоже чувствовал себя в большей безопасности на верхней палубе.

Вероятно, 658-й все-таки сопутствовала удача. Мы благополучно прошли над той самой миной, которая спустя несколько секунд разрушила 640-ю. Почти наверняка мы, проходя, привели в действие механизм взрывателя этой мины, оставив ее в готовности взорвать следующую лодку. Еще один щелчок деликатного механизма вполне мог привести к взрыву нашей кормы вместо носа 640-й.

Мы впервые столкнулись с минами, иначе не удивлялись бы тому, что жертвой стала вторая лодка в строю. Так случалось почти в каждом эпизоде с минами, где фигурировали наши лодки. Позже аналогичный случай повторился и с нами. Казалось, именно такой метод больше всего соответствует извращенной природе оружия (используемого обеими сторонами), которое полностью игнорировало человеческий фактор и всегда наносило удар хладнокровно и безлико.

Этот трагический случай, происшедший вскоре после наших потерь на Эльбе, сказался на общей атмосфере. Команды пребывали в постоянном напряжении, вызванном непрерывными операциями, и неудачные бои могли привести лишь к утрате боевого духа, переутомлению, равнодушию ко всему окружающему. Энтузиазм и боевой задор стали мало-помалу исчезать, и наше командование это отлично понимало.

У нас просто не было времени разобраться в собственных эмоциях, потому что уже на следующий день Дуг сообщил Корни хорошую новость:

– Послушай, Корни, как тебе понравится идея опять посетить добрую старую Мальту, а оттуда двинуть к романтическим островам Югославии?

Это была правда! Наша флотилия получила приказ покинуть Корсику и перейти в Адриатическое море, где югославские партизаны под командованием Тито теснили немцев на север.

До ухода из Бастии 1 июля нам оставалось одно патрулирование и одно важное событие. Я был очень рад, когда выяснилось, что в море мы выходим ночью 28 июня, потому что на следующий день у меня был день рождения – мне исполнялось 21 год. При некоторой доле везения мы могли его спокойно отпраздновать, не опасаясь никаких неожиданностей.

Ночью 28 июня мы охраняли какие-то суда на рейде главного порта Эльбы – считалось, что остается вероятность появления торпедных катеров противника. Мы отнеслись к поставленной задаче с максимальным вниманием, хотя и были уверены, что эта вероятность близка к нулю. С нами была только 663-я. В полночь мы застопорили машины – лодки слегка покачивались на волнах. Было тихо и темно. Неожиданно захрипел динамик радиотелефона и, прокашлявшись, заговорил знакомым голосом Тома:

– Приветствую, Ровер, это Томми. Мы все поздравляем тебя с совершеннолетием и желаем всегда и отовсюду возвращаться в порт. Конец связи.

Корни ухмыльнулся и передал мне микрофон, чтобы я подтвердил получение сообщения. Затем он взял микрофон громкоговорителя и объявил:

– Говорит капитан. Ровно минуту назад наш старший помощник достиг весьма солидного возраста – двадцати одного года. Не сомневаюсь, что вы все присоединитесь ко мне в пожелании ему всяческих успехов в будущем.

В Бастию мы вернулись в 6 часов утра. Было очевидно, что предстоящей ночью выход в море нам не грозит. Корни и Том дали Деррику и мне увольнительную на весь день. Мы начали его с восхитительного купания с морской стороны волнолома, а затем улеглись на удобной теплой скале и, нежась на утреннем солнышке, тщательно распланировали весь день.

Нам все шли навстречу, поэтому мы без труда получили на базе в личное пользование джип и отправились в 40-мильную поездку вдоль берега в госпиталь, где на лечении находились наши раненые. По дороге мы жевали печенье и конфеты, созерцали восхитительные пейзажи южной Корсики и чувствовали себя настоящими экскурсантами. Перед нами расстилалась обширная равнина. С левой стороны она была изрезана лагунами и изобиловала песчаными пляжами, а справа постепенно поднималась к видневшимся вдали горам. Мы ехали в открытом джипе, поэтому ветерок спасал нас от жара летнего южного солнца, мы пели, хохотали и вообще вели себя как мальчишки на каникулах.

Наши матросы были помещены в американский госпиталь и быстро шли на поправку. Они были в хорошем настроении и искренне обрадовались нашему визиту. Орм чувствовал себя хорошо и все свободное время ухаживал за Макивеном, которому предстояло оставаться в постели до тех пор, пока не заживет культя его ноги. В их палате были только моряки, раненные при высадке на Эльбу, которые искренне считали себя особенными, отличающимися от остальных. Да и персонал госпиталя явно уделял этим людям повышенное внимание. Мы привезли множество записок и небольших подарков от команды 658-й, которые не остались без ответов, веселых и нередко грубоватых. У нас действительно великая страна, если рождает таких людей, остающихся веселыми и жизнерадостными даже в горе и болезни, находясь в чужом госпитале за сотни миль от родного дома.

Обратно на 658-ю мы вернулись к полудню. Как только я ступил на борт, Тони поднял «вымпел джина», и вскоре друзья с других лодок начали стекаться к нам. Гости собирались на мостике. Искрометный юмор, приятная беседа, хорошая выпивка – чего еще можно пожелать? Мы обсудили множество тем, но неизменно возвращались к довольно узкому кругу вопросов. Где будет база на Адриатике? Как долго мы пробудем на Мальте? Когда закончится война? Как идут дела в Нормандии? Сумеют ли русские войти в Берлин первыми?

Нас интересовали и более тривиальные проблемы. Хорош (или плох) штурман на такой-то лодке? Сколько еще придется ждать почты? Как поживает морская свинка на 663-й? (Ее назвали дядя Том, а жила она в сколоченном Дерриком ящике – «хижине дяди Тома». Томми Лэднер с трудом переносил такое соседство, и, когда она в конце концов умерла и была похоронена, как настоящий моряк, в море, он тайно порадовался.)

Последний из наших гостей ушел около двух часов, и мы наскоро перекусили. Затем наступило время сна – следовало отдохнуть перед вечерним торжеством. Мероприятие планировалось заранее, поэтому все его участники приняли необходимые меры, чтобы освободить этот вечер. Мы решили поужинать в маленьком горном ресторанчике, из окон которого открывался потрясающий вид на море. Во время предварительного визита неделей раньше его владелец, маленький корсиканец итальянского происхождения, которого все называли «папой», пообещал нам приготовить восхитительную еду, если только мы поможем ему с продуктами. И теперь его глаза радостно сверкнули при виде масла, яиц и прочих принесенных нами деликатесов. Их появлением мы были обязаны прежде всего Корни и Пику – в продовольственных посылках, которые они регулярно получали из Канады, всегда было что-то необычное.