Марин Ионице - На крутом перевале (сборник)

Капитан. О чем он думал? Как будто я вновь сидел перед теми преподавателями, которые делали вид, что не слушают меня. Но на этот раз это не имело никакого значения. Двое на бальнеологическом курорте в выходной день. Между нами устанавливается необъявленная договоренность: пусть один рассказывает сколько хочет свою историю, затем другой, и так далее на основе полного взаимопонимания.

— Если вдуматься, то, мой мальчик…

Может, капитан в этот момент блуждает по морям и океанам сквозь штормы за своим певцом с круизного теплохода. Если хорошенько подумать, можно объяснить капитану, почему все так случилось. Тот парень, что был одним из лучших математиков школы и непревзойденным конструктором управляемых и неуправляемых моделей кораблей, — он, по существу говоря, лишь мечтатель. Он знал все, что только можно было знать, о кораблях, о гипотезах и аксиомах, о величинах, о площадях и объемах, о времени и пространстве, о жизни вообще, кроме единственного, — что может не пройти по конкурсу на вступительных экзаменах.

— Я все время думал, что могу быть для него примером в труде честном и добросовестном.

Капитан… Понятия не имеют офицеры, как много о них знают солдаты. В армии существует своеобразная литература, продукт устного солдатского творчества, запечатлевшая различные происшествия — одни помельче, другие покрупнее, но всегда с реальными персонажами. Эти истории передавались от одного поколения солдат к другому. Но так как мало кому из офицеров выпадает состариться в одной и той же части, они имеют счастье и несчастье затеряться в этих устных картотеках. В каждой новой части начинается все сначала. У нашего капитана шанса затеряться не было.

Мы знали, что все офицеры в полку называют его между собой не иначе как отец Ной. Мы знали также, что он является самым старым капитаном не только в полку, но и во всем гарнизоне. Все остальные офицеры были мальчишками по сравнению с ним.

Что более значимое может предложить отец своему ребенку, чем собственный пример?

С той поры как его сын начал открывать для себя мир, скажем лет в десять, он, певунчик, не видел на погонах отца ничего, кроме тех четырех звездочек, которые и сейчас на том же месте. Наш капитан был одним из тех офицеров, которые вышли из солдат. Он отслужил срочную службу солдатом, и, прежде чем демобилизовать его в звании старшего сержанта, в порядке исключения ему предложили остаться на сверхсрочную.

У него была специальность — квалифицированный строитель. После войны у строителей было много работы, но ему объясняли, что революция должна создать и свою собственную армию, народную, демократическую, которая защищала бы интересы трудящихся, стала бы надежным щитом для новой, социалистической родины, а поэтому есть необходимость в опытных, преданных кадрах. Тронутый довернем, он согласился, закончил офицерскую школу, принял командование взводом, сдал экзамены за курс, учился на других профессиональных кратковременных курсах.

— Я всегда выполнял свой долг, даже тогда, когда было очень тяжело.

Он входил в число самых подготовленных офицеров и считался непревзойденным на уровне своего звания и должности. В течение двадцати лет был лучшим командиром батареи в полку… Становился человеком известным. Молодые офицеры стремились начать службу под его командованием. Он был тем командиром, у которого было чему поучиться, и многие из тех, кто начинал служить под его началом и достиг высоких должностей, открыто признавали, что очень многим ему обязаны. Он никогда не ставил свои личные интересы выше интересов дела.

Многие его сверстники, которые надели офицерские погоны примерно тридцать лет назад, уже давно полковники, есть даже генералы, командиры соединений, генштабисты, преподаватели в военно-учебных заведениях. Многие из тех, кто начал служить после него, кто был у него в подчинении, обошли его в званиях и должностях и ушли далеко вперед. И все это из-за каких-то медицинских осмотров, на которых врачи не пропускали его кандидатуру для поступления в военную академию и из-за которых у него возникли трудности в продвижении по службе.

Капитан заболел бронхиальной астмой после одного из учений. Он прыгнул в ледяную воду, чтобы спасти солдата, хотя тот был даже не из его батареи. Военные репортеры хотели преподнести этот случай как образец мужества, но не смогли вытянуть из молодого тогда капитана ничего, кроме «я бы этого ни за что не сделал, но случилось так, что я оказался ближе всех». С других учений он вернулся с обмороженными ногами. Вероятно, из-за этого у него впоследствии деформировались ступни.

Ни один командир роты не выходил на учебное поле столько, сколько выходил он, и ни один офицер его возраста не ходил столько пешком, сколько он. На первый взгляд, он делал то же, что и остальные командиры: принимал рапорты, проверял взводы, присутствовал на занятиях, давал указания. Но в поле проводил занятия со взводом или отделением по полной программе. Как сержант или молодой лейтенант, бегал с нами, прыгал и ползал, надевал противогаз. Пыхтел, как локомотив, но не сдавался.

Знал ли об этом его сын? Парня ошеломил провал на вступительных экзаменах, которого он не ожидал. Он думал, что может все, но не рассчитал сил. Попробовать еще в следующем году? Но целый год будет потерян. Затем пойдут годы учения в училище, после чего все опять надо начинать с самого начала: на протяжении многих лет, шаг за шагом, со ступеньки на ступеньку, пока достигнешь чего-нибудь. А если остановишься на полдороге, как это произошло с его отцом, капитаном артиллерии, который за пятнадцать лет не продвинулся по службе и, наверное, никогда уже не продвинется? И он, его сын, ребенок с абсолютным музыкальным слухом, прослушав курс лекций по классу гитары и аккордеона, приходит к выводу, что существует на свете такая область деятельности, где можно сделаться знаменитым сразу, без академий, без промежуточных ступеней, где можно сразу подняться на вершину, стать звездой или чем-нибудь в этом роде. И область такая приятная — легкая музыка. Парень начал с трех мелодий фолк-музыки в собственном исполнении, но подражая какому-то знаменитому певцу.

— Я не принуждал его ни к чему, но делал все, что было в моих силах, чтобы у него перед глазами был хороший пример.

Десятки офицеров и сотни солдат имели перед глазами поучительный пример капитана, профессора солдатской смекалки, храбрости, стойкости и особенно человечности. Рядом с таким человеком каждый задавался вопросом: а каков я сам? Какие качества капитана присущи и мне? Что нужно еще сделать, чтобы быть похожим на него? Его уважали, им восхищались все — и ниже его по званию, и выше. Он был образцом для всех. Сколько раз медицинские комиссии предлагали ему уйти в запас, на пенсию по болезни или по крайней мере оформить перевод в кадры вспомогательных служб. Эти приговоры выводили его из себя. Он подавал рапорты с просьбой поручиться за него, так как он хороший командир батареи, практик каких нет, и ему продлевали срок службы.