Искандер Гилязов - Легион «Идель-Урал»

Общеизвестно, что нападение Германии на Советский Союз 22 июня 1941 г. стало шоком для Сталина, для его окружения, для всего населения страны, и оно явилось настоящей катастрофой для тех, кто встретил врага первыми — для частей Красной армии, располагавшихся в западных военных округах, для пограничников. Данные о потерях, в том числе и военнопленными, в источниках и литературе разных лет приводятся порой различные. Но все они жестоко красноречивы в одном — потери Красной армии в годы войны, особенно в первый год военных действий, были колоссальными.

В середине июля 1941 г. многонациональная Красная армия потеряла уже около миллиона своих солдат и офицеров, из которых 724 тысячи были пленены. В августе 1941 г. в районе Белосток—Минск потери пленными составили 332 тысячи человек, в районе Умани — 103 тысячи, под Смоленском и Рославлем — 348 тысяч, в районе Гомеля — 30 тысяч. В конце лета — начале осени безвозвратные потери советских военнослужащих, т.е. убитыми и плененными, только на Левобережной Украине составили 616 тысяч. [53] Пронько В. А. Цена Победы // Вторая мировая война. Актуальные проблемы / Отв. ред. O. A. Ржешевский. — М., 1995. — С. 314.

К ноябрю 1941 г., по данным министра по делам оккупированных восточных территорий Альфреда Розенберга, в лагерях военнопленных находилось 3,6 миллиона красноармейцев. [54] См.: von zur Mühlen, P. S. 57. С этими данными расходятся сведения, приведенные Джорджем Фишером со ссылкой на секретное письмо А. Розенберга Гитлеру от 28 февраля 1942 г.: до 1 ноября 1941 г. пленено было 2 053 000 красноармейцев, численность же в 3,6 миллиона военнопленных была достигнута к концу февраля 1942 г. (см.: Fischer, George. Soviet Opposition to Stalin. A case study in World War II. Cambridge, 1952, p. 3, 44)

Авторитетный американский исследователь Второй мировой войны Александр Даллин приводит цифру 3 миллиона 355 тысяч пленных на конец 1941 г. [55] Dallin, A. S. 440. К. Штрайт приводит еще более высокую цифру — 3,9 миллиона человек, из них к февралю 1942 г. осталось в живых чуть более 1 миллиона, около 280 тысяч были из плена освобождены на условии сотрудничества с немцами, а остальные 2,6 миллиона погибли. [56] Streit, Ch. Keine Kameraden. Die Wehrmacht und die sowjetischen Kriegsgefangenen 1941–1945. Stuttgart, 1978. S. 357. Есть второе издание этой книги, которое вышло в Бонне в 1991 г. Она переведена и на русский язык, см.: Штрайт X. Они нам не товарищи. — М., 1991. Главы из этой книги публико вались в «Военно-историческом журнале»: 1991 — № 1–12; 1993. — № 5–6; 1994.— №2–6.

Специально занимавшийся изучением этого вопроса Альфред Штрайм приводит официальные данные на 1 мая 1944 г.: общее число военнопленных красноармейцев на этот день составляло 5 163 381 человек, из них погибло, было казнено в плену 2 420 000 человек. К концу 1944 г. численность военнопленных увеличилась еще на 147 тысяч человек. Исследователь считает, что всего за годы войны в немецком плену погибло или было казнено минимум 2 545 000 советских военнопленных, уточняя, что речь идет именно о людях, которые имели статус военнопленных (т. е. в эту цифру не включены партизаны или гражданские лица). [57] Streim, Alfred. Sowjetische Gefangene im Hitlers Vernichtungskrieg. Berichte und Dokumente. 1941–1945. Heidelberg 1982, S. 175–176, 178.

20 февраля 1945 г. в одной из справок германского учреждения «Fremde Heere Ost» была приведена наивысшая численность официально зарегистрированных на тот день советских военнопленных: 5 734 528 человек. [58] Institut fur Zeitgeschichte (IfZ) — München, Zs 406/II-Herre, Bl. 39a. Согласно сведениям немецких историков 60-х гг., общая численность советских военнопленных в 1941–1945 гг. дошла до 5,75 млн человек, из которых 3,3 млн человек погибли. [59] Hillgruber, Andreas. Hitlers Strategie, Politik und Kriegführung- Frankfurt/ Main, 1965. S. 577; Jacobsen Hans-Adolf. Komissarbefehl und Massenexekutionen sowjetischer Kriegsgefangener, in: Buchheim, Hans. (Hrsg.) Anatomie des SS-Staates, Bd. 2. Freiburg, 1965. S. 279. Надо сказать, что некоторые отечественные исследователи согласны с приведенными цифрами, некоторые же их оспаривают и считают завышенными (см., например: Галиикий В. П. Верните деньги // Военно-исторический журнал. — 1991. — № 8. — С. 28; Гриф секретности снят / Под. ред. Г. Ф. Кривошеева, — М., 1993. — С. 337–338). Вообще вопрос о трагической судьбе советских военнопленных в годы Великой Отечественной войны в последнее время привлекает большое внимание российских историков: Бичахвост А. Ф. Проблема советских военнопленных в исторической науке // Проблемы политологии и политической истории. Саратов, 1993, вып. 2. — С. 50–53; Галицкий В. П. Проблема военнопленных и отношение к ней Советского государства // Советское государство и право. — 1990. — № 4. — С. 124–130; Ерин М. Е. Советские военнопленные в Германии в годы Второй мировой войны // Вопросы истории. — 1995. — № 11/12. — С. 140–151; Семиряга М. И. Судьбы советских военнопленных // Вопросы истории. — 1995. — № 4. — С. 19–33; Шевардин В. Н. Судьба советских военнопленных // Вопросы истории. — 1993. — № 8. — С. 182–183.

В монографии Т. Г. Ибатуллина обобщены многие известные количественные данные о военнопленных красноармейцах. [60] Ибатуллин Т. Г. Война и плен. СПб., 1999. С. 9–19. Проанализировав цифры, содержащиеся в публикациях последнего времени, сопоставив их с более ранними сведениями, он пришел к выводу, что относительно количества безвозвратных потерь советской стороны в годы Великой Отечественной войны «мы не располагаем достаточно обоснованными данными». При этом, на взгляд автора, наиболее близкой к истине является показатель 5,7–5,75 млн военнопленных [61] Там же. С. 19. .

Эти цифры, бесспорно, производят страшное впечатление. Они становятся страшными вдвойне, если учитывать и другое: люди, переживающие трагедию плена, своей собственной стране оказались не нужны, более того — она фактически бросила их на произвол судьбы, что было связано с известным сталинским представлением, автоматически превращавшим пленных красноармейцев в предателей и дезертиров.

После 1917 г. большевистское руководство официально не присоединилось к решениям Гаагских конференций 1899 и 1907 гг., на которых были приняты конвенции о законах и обычаях войны. Речь в конвенциях среди прочего шла и о режиме военнопленных. Условия содержания военнопленных еще более подробно были рассмотрены и в Женевской конвенции 1929 г. Советский Союз не подписал и этот международный документ. [62] Подход советского руководства к проблеме военнопленных и их юридического статуса в довоенные годы и в первые годы войны детально рассмотрен в работе: Конасов В. Б., Терещук A. B. К истории советских и немецких военнопленных (1941–1943 гг.) // Новая и новейшая история. 1996. № 5. С. 54–72. Поскольку нормы международного права в отношении советских военнопленных в годы Второй мировой войны оказались в силу этого недействительными, на них распространились нормы совершенно иные — сталинские. А они были на удивление «просты». Когда к Сталину обратились с предложением разрешить переписку и посылки для военнопленных — советских и немецких одновременно, он ответил: «Русских в плену нет. Русский солдат сражается до конца. Если он выбирает плен, то он автоматически перестает быть русским. Мы не заинтересованы в установлении почтовой службы для одних немцев». [63] Цит. по кн.: Толстой Н. Д. Жертвы Ялты. М., 1996. С. 32. Официально же это мнение было сформулировано в Приказе Ставки № 270 от 16 августа 1941 г. Приведу несколько наиболее важных выдержек из этого документа, который был принят с грифом «Без публикации».