Сергей Бояркин - Солдаты афганской войны

Хоть пищу и раздали, но без команды никто не ест. Отделение ждет, когда первым к еде притронется сержант — раньше не моги! — все культурно воспитаны. Только после того, как сержант попробует первую ложку или глотнет чай, отделение жадно набрасывается на еду. Все быстрее глотают почти не жуя, горячо или невкусно — неважно, времени нет рассусоливать. А сержант спокойно потягивает чай и закусывает белым хлебом с маслом. Когда он посчитает, что время подошло, то подает команду:

— Отделение!

Все! Больше есть нельзя! Не успел донести ложку до рта — теперь уже поздно — ложи ее содержимое обратно в тарелку, а саму ложку клади перед собой на стол. Сержант в эту минуту получает массу удовольствия, поскольку хорошо знает, как каждому сейчас хочется доесть белый хлеб с только что намазанным на него маслом. Но по этой команде ты уже отрезан от него навсегда — теперь он достанется свиньям. Все сидят и ждут. Проходит минута, другая. За соседними столами еще продолжают есть, а мы просто сидим и ждем. Вот уже то тут, то там из-за столов начинают вставать и уходить другие взвода.

— Убрать стол! — нетронутые куски с маслом сыплются в казанки. Туда же счищаются остатки с тарелок и сливается недопитый чай. Двое или трое курков кусками хлеба быстро смахивают со стола всю грязь. Кружки ставятся в ряд.

— Выходи строиться!

Но был среди отведенных для роты столов один особый — «дембельский» стол. За него имели право сесть даже не все сержанты — только деды: Сакенов, Каратеев, рыжий, старшина роты и еще один — всего пять персон. Достаточно было одного взгляда, чтобы определить, что дембельский стол выгодно отличается от всех остальных: на нем была гора белого хлеба (черного там не было никогда), гора масла — чтоб съесть не смогли, и все что повкуснее: если в меню было мясо, то куски чистого мяса. Чего там не было никогда — так это каши.

Деды ели не спеша. Намазывали на белый хлеб то-олстый слой масла и запивали его чайком. Только сев за стол, уже, бывало, кричали:

— Э-э, желудки! Через пять минут построение! Жрите быстрей!

Сами деды, иной раз, могли вообще не явиться в столовую, нисколько не волнуясь, что останутся без пайка: если среди бела дня дед прилег вздремнуть и проспит часик-другой, то будить его никто не посмеет и обед несут прямо в расположение.

В ротном туалете тоже среди прочих была одна особая кабинка — так называемое «дембельское очко». Даже сержанты других призывов, не говоря уже о нас, простых курках, не осмеливались осквернить ее своим появлением — пользовались ею исключительно деды. Эта кабинка находилась у окна, чтобы лучше проветривалась, и там круглосуточно поддерживалась стерильная чистота.

После завтрака начинаются занятия.

Идет политучеба. Замполит убедительно рассказывает о происках международного империализма и военно-промышленного комплекса США:

— … Империалистические силы только поджидают момент! Стоит им увидеть, что мы хоть немного слабее, так сразу готовы на нас напасть! Партия и правительство делают все, чтобы мирный труд наших советских людей был надежно защищен от любых посягательств. А значит, наша армия должна постоянно находиться на высоком уровне боевой готовности…

Я посмотрел в окно: солнце ярко светит, птички щебечут — хорошо-то как! Вспомнилось, как я недавно убирался в Ленинской комнате.

В расположении каждой роты обязательно имеется Ленинская комната. По своему виду они абсолютно похожи: столы для самоподготовки, книги с трудами классиков марксизма-ленинизма, политическая и военная литература, на видном месте стоит бюст Ленина, висят стенды с текстом присяги, краткой историей Вооруженных Сил и доблестных десантных войск, длинный ряд фотопортретов членов Политбюро, фотографии с самолетами, сбрасывающими десант и десантниками, бегущими в атаку. Отдельным блоком висит стенд с нашими потенциальными врагами. Там по политической карте мира ползают огромные пауки, на брюхе у самого крупного написано «НАТО», а у тех, что помельче — «СЕАТО», «АСЕАН», «АНЗЮС».

Протирая пыль, я между дел заглядывал в книжки, которые стояли на полках. Среди них выделялась одна, рассказывающая об армиях империалистических государств. А выделялась она тем, что была хорошо иллюстрирована: крупным планом боевая техника, ядерные взрывы, кровавые сцены вьетнамской войны. Мне запомнилась фотография — американский сержант в упор орет в лицо солдату, а тот стоит перед ним, вытянувшись, и смотрит вперед остекленевшим взором. Там же я прочитал, как американский сержант в наказание заставлял своих солдат пить воду, что одному от этого стало плохо и он попал в госпиталь. Другой случай, описанный в этой же книжке, тоже свидетельствовал о том, что американские сержанты плохо относятся к своим солдатам. На этот раз сержанты поспорили — чей взвод лучше плавает, и чтобы выяснить, кто прав, погнали своих солдат переплывать реку. Один из солдат плавать не умел, но его все равно загнали в воду, и он утонул. На меня это произвело должное впечатление:

— Как только они там служат?! — подумал я. — Дикие порядки! Да-а, не позавидуешь этим американским парням.

…Оторвав глаза от своего конспекта, где на конкретных фактах доказывалось, как страны капитала подхлестывают гонку вооружений и вот-вот готовы совершить на нас агрессию, замполит, разгорячившись, пригрозил кулаком:

— Мы не позволим, чтобы где-то там, за океаном, в этом е..аном Пентагоне, на советского офицера х.. др..чили! Пусть только попробуют дернуться — уж мы-то этим сукам зададим! — и таким образом он перешел на тему, как Советский Союз и другие соцстраны борются за мир во всем мире, и снова углубился в свой конспект.

А в это же время в самом учебном классе все курсанты без исключения борются со сном. Монотонное чтение постепенно подкашивает сознание, и вот в этом тихом сражении кто-то оказывается побежденным — его глаза незаметно сомкнулись, что называется «прикимарил». Таких сержанты мощным ударом кулака быстро приводят в сознание.

На этот раз попался я. Лейтенант Жарков, сидящий здесь же в аудитории, заметил, как я клюю носом и, не снимая с лица улыбки, тихо говорит:

— Курсант Бояркин.

Я вскакиваю из-за стола:

— Я!

Взвод разом очнулся и обернулся в мою сторону.

— Спать любим? — совсем без злобы, даже с сочувствием поинтересовался Жарков.

— Никак нет!.. Просто свет в глаза из окна… прищурился…

— Понятно, понятно… — качает головой Жарков. — Сержант Сакенов! Проведите, пожалуйста, индивидуальную беседу!

Сакенов выводит меня из класса, двигает кулаком в челюсть и шипит прямо в лицо:

— Покажу как спать на занятиях! Сегодня тебе драить сортир, а вечером после отбоя взвод будет качаться!