Сергей Бояркин - Солдаты афганской войны

— Рас! — все подтягиваются так, чтобы подбородок оказался выше перекладины турника.

— Два! — все опустились.

— Рас! — подтянулись.

— Два! — опустились.

На четвертое-пятое подтягивание сил хватает уже не всем. Они дрыгают ногами, отчаянно пытаясь оттолкнуться от воздуха, всячески извиваются, стараясь дотянуться подбородком до перекладины. А те, кто уже подтянулся, не опускаются — ждут, пока подтянутся отстающие. Сержант контролирует это дело. Кто-то уже не выдерживает и падает на землю. Этих дохляков сержант пинками быстренько загоняет назад на турник. А все в это время висят и ждут. Уже отстающим летят угрозы:

— Давай, сука, быстрей! Убью!

Сержант доволен, угрозы — это хорошо. Значит, среди курсантов формируются нормальные армейские отношения.

После подтягиваний следуют подъемы-переворотом, отжимание на брусьях и уголок — доброе упражнение на пресс. Опять же они сопровождаются криками, угрозами, пинками.

Но все в мире кончается — кончается и зарядка. Взвод бежит в расположение части.

Чтобы умыться и почистить зубы всему взводу отводится ровно три минуты. Умывальников на всех не хватало, поэтому толпились по двое, а то и по трое у каждого крана. Естественно, тут было не до размывания: наспех пошоркаешь зубы, оплеснешься холодной водицей и скорей бежишь заправлять постель.

Сначала равняются сами койки. На глазок не доверялись — двое натягивают нитку и по ней койки устанавливаются в линию. Затем быстро-быстро каждый заправляет свою постель. А требования высоки: не допускается никаких вмятин и складок, кроме того, постель должна лежать как ровный брусок — все поверхности только под прямыми углами. Для этого набивали «кантики» — наводили прямые углы на одеялах, выглаживая их одновременно двумя табуретками.

— Выходи строиться!

Начинается утренний осмотр. Сержант смотрит у каждого, чистый ли подшит подворотничок, начищены ли сапоги, ни болтаются ли пуговицы, блестит ли бляха. Иногда исследуется содержимое карманов — проверка на «сифилис» — там не должно быть ничего, кроме курева и документов, удостоверяющих личность — военного и комсомольского билета.

Кокарда на голубом берете курсанта обязательно должна быть ровной. Стоит курку взять пример с самих сержантов, у которых кокарда всегда имеет форму полуокружности, и чуть-чуть выгнуть свою, как сержант надвигает такой берет на глаза и двигает кулаком так, что кокарда из выпуклой становится вогнутой, а на лбу остается ее точная отметина.

Ремень у курсанта должен сидеть высоко и плотно облегать талию, как бы деля его тело на две части. Внешне эта перемычка, наряду с приобретенным здесь трудолюбием, необычайно роднит курсантов с такими божьими тварями, как муравьи и пчелы. Правда, у самих сержантов ремень всегда приспущен, а у дембелей он и вовсе висит, как у ковбоя. Чтобы такого не случилось у нас — курков — проверяющий сержант резко дергает на себя пряжку и начинает ее крутить, скручивая ремень. Если прокрутит оборот — без слов ремень снимаешь и передаешь его сержанту, а сам устанавливаешься в «позу десантника». Тот ожжет им пару раз по заднему месту и возвращает. Теперь курсант будет подтянут как положено — так, что кишки с трудом пропускают пищу.

Болтающиеся пуговицы, а также недостаточно чистые подворотнички просто срываются с кителя. Поэтому, чтобы подворотничок при осмотре был идеально белым, его подшивают по-новой каждый день и непосредственно перед осмотром: первый день — с одной стороны, на второй — подворотничок отпарывается, переворачивается и подшивается с обратной стороны. К третьему дню надо уже успеть простирнуть и погладить запасной подворотничок, который хранится в тумбочке.

Если где-нибудь на форме случается хоть малюсенькая прореха или немного разошелся шов, сержант со словами:

— Ну-ка! Ну-ка! Что это такое? — старается дырочку расковырять, просовывает палец внутрь, загибает его крючком и дергает так, чтобы порвалось как можно больше. Тут же курсант достает иголку с нитками, которые обязательно хранятся под кокардой, и, пока продолжается осмотр, устраняет неполадки.

Все курсанты должны быть чисто побриты. Чистота щек контролируется с помощью «шпильки» — жесткой и плотно сжатой пружинки длиной в мизинец (еще эта пружинка применяется где-то в системе раскрытия запасного парашюта). Увидев, что у курсанта пробивается легкая щетина, сержант снимает с брелка шпильку и задает уже ставшим классическим вопрос:

— Почему п..да под носом? А-а?! — и, не дожидаясь ответа, перегибает пружинку, прикладывает ее к щеке курсанта и отпускает. Пружина плотно сжимается. Результат проверки виден сразу: шпилька падает — все нормально — щетина в пределах нормы, а если держится, то сержант начинает осторожно тянуть шпильку. Курсант от боли подается вперед.

— Стой, сука, смирно! — поднимает кулак сержант — Не дергайся! — и медленно-медленно, чтобы не сорвалось, продолжает тянуть. Проверив таким образом одну щеку, сержант этим же способом принимается исследовать другую.

Закончив утренний осмотр и убедившись, что внешний вид личного состава подобает высокому званию десантника, сержант ведет взвод на завтрак.

Прием пищи, будь то завтрак, обед или ужин, всегда начинается с парада. Все роты выстраиваются на плацу и, после принятия рапортов готовности, подается команда:

— Первая рота прямо, остальные напра-во!.. Шаго-ом марш!

Взвод за взводом, печатая шаг, роты идут под барабанный бой и, стараясь переорать друг друга, поют бодрящие песни о том, что «нам, парашютистам, привольно на небе чистом» и что «для солдата главное — чтобы его далекая любимая ждала». Роты огромными гусеницами-многоножками делают круг по плацу и далее строевым маршем движутся по направлению к столовой. Когда головная часть этой гигантской гусеницы упирается в столовую, дежурный по роте подает рапорт дежурному по столовой, после чего поворачивается и командует:

— Рота! Головные уборы, снять! — столовая считается святым местом. — Слева по одному, бего-ом, марш!

Сотни солдат торопятся к своим местам за длинными столами. Зал наполняется гамом, смешанным со звяканьем мисок и ложек. Но, обступив свой стол, садиться никто не спешит — все ждут, когда подойдет их сержант, усядется и скомандует:

— Отделение, садись! — только теперь дозволено сесть за стол.

— Раздатчик пищи встать! — встает тот, кто сидит посередине слева или справа.

— Раздать пищу! — раздатчик берет разводягу, то есть большую поварешку и из казанка черпает и раскидывает по тарелкам кашу. Первая порция обязательно подается командиру отделения. Нередко сержант на нее даже не смотрит — к этому времени он уже поел: сходил в столовую или в «булдырь» — солдатскую забегаловку. Уставная солдатская пища быстро приедается: щи из кислой капусты, да каша — овсянка, перловка, сечка. Приготовлено все так, что есть это могут только солдаты.