Александр Листовский - Конармия [Часть первая]

Вихров решил узнать, не свободен ли противоположный дом. Он поднялся на крыльцо, толкнул дверь и вошел в большую светлую комнату.

«И здесь занято!» — подумал он с досадой при виде стоявшего у стола стройного командира в черкеске. Но хотя мясистое лицо командира с приплюснутым носом не отличалось красотой, Вихров почувствовал расположение к нему.

— Вы что, с донесением? — спросил командир. — Ну давайте!

Вихров сказал, что он не связной, а командует эскадроном, приезжал по делу в дивизионный госпиталь, а теперь ищет квартиру.

— Так в чем же дело? Отдохните здесь, — предложил командир, отрекомендовавшийся начальником оперативного пункта Якимовым. — Тут такой камуфлет с квартирами, — говорил он, с любопытством оглядывая Вихрова. — Все забито. Ничего не сыщете. Оставайтесь.

— Да нет, зачем, — застеснялся Вихров со свойственной ему деликатностью. — Я пойду поищу.

— Да полно вам! Зачем искать, когда можно тут? Места хватит. Садитесь. Сейчас самовар поставим. Чайку попьем. А насчет ваших лошадей я распоряжусь. — Якимов ободряюще посмотрел на Вихрова и, звеня шпорами, вышел во двор.

Вихров проследил за ним взглядом, повернул голову и тут только заметил, что в комнате находился еще один человек. Он стоял у печки, вытянув руки по швам, и то и дело прищелкивал каблуками.

«Какой красавец! И роста гвардейского!» — подумал Вихров, искоса оглядывая немолодое, с подвитыми усами лицо человека, который держался так прямо и молодцевато, словно находился не в хате, а на военном смотру. На нем были синие рейтузы в обтяжку, высокие сапоги и туго перехваченная ремнем выгоревшая гимнастерка.

«Хозяин», — определил Вихров.

— Ну вот, — сказал Якимов, появляясь в дверях, — теперь можно и чайку попить. Васильев! — позвал он хозяина.

— Чего изволите, вашеско? — бодро крикнул Васильев, еще больше вытягиваясь и прищелкивая каблуками.

— Послушайте, Васильев, — заговорил Якимов сердита — если вы не оставите это чинопочитание и еще раз позволите так обратиться ко мне, то я перейду на другую квартиру. Вы, вероятно, забыли, что я умею ругаться? Вы не смотрите, что я белобрысый. Я страшно вспыльчивый. Ясно?

— Виноват, вашеско! — Васильев стукнул каблуками. — Не извольте беспокоиться, больше не буду.

— То-то же!.. А как у вас насчет самовара?

— Сию минуту… Гм! — Васильев судорожно сглотнул, словно подавился. — Сию минуту поставим!

Дверь растворилась. В комнату вошла дородная краснощекая женщина. Васильев подвинулся к ней.

— Марь Тимофевна! — Он вытянулся и, чуть клоня стройный корпус вперед, сильно прищелкнул каблуками. — Марь Тимофевна, поставьте самоварчик! Будьте настолько любезны!

— Пожалуйста, Федосеич, только вы, будьте добры, принесите, водички. Во дворе и поставим, а то в комнате душно, — с готовностью сказала она.

Васильев подождал, пока жена взяла самовар, придерживая руки по швам, пропустил ее вперед и прикрыл дверь за собой.

— Что это ваш хозяин все время как на гарнизонном разводе? — спросил Вихров.

Якимов засмеялся.

— Старая военная косточка, — пояснил он, вынимая портсигар и предлагая Вихрову папиросу. — Он когда-то был вахмистром, старшиной в моем эскадроне. Наш седьмой Ольвиопольский уланский полк стоял здесь, в Грубешове. И вот встретились случайно. Я уже раз двадцать предлагал ему сесть. Не "хочет. И меня вот ставит в неудобное положение.

— Какая все же у вас была дисциплина, — сказал Вихров с таким выражением на лице, что было непонятно, — то ли он одобряет, то ли порицает подобную дисциплину. — А я вот все хочу спросить, почему напротив вашего дома выставлен караул у полкового значка?

— А! — Якимов усмехнулся с понимающим видом, выразившимся на его некрасивом добродушном лице. — Это пять Колей стоят.

— Пять Колей? — Вихров с удивлением посмотрел на него. — Позвольте, как это так? Какие пять Колей? Скажите, пожалуйста.

— Да знаете… — И Якимов рассказал, как еще на Южном фронте к командиру полка явились пять молчаливых калмыков со своими лошадьми и оружием. Они по очереди церемонно пожали руку командиру полка, причем старший из них, с чрезвычайным трудом объясняясь по-русски, заявил, что они желают вступить в полк добровольцами. В разговоре, происходившем больше с помощью мимики, командир полка спросил, как их зовут. Каждый назвал себя Колей. Так с тех пор все пять Колей ездили в колонне за командиром полка, в бою охраняли его, а на походе были его глазами.

И, понимаете, у них прямо-таки орлиное зрение, — говорил Якимов. — Бывало, едем в степи — и вдруг пыль на горизонте. Командир смотрит в бинокль, но и в бинокль не видно. Тогда он обращается к Коле, ну, к тому, кто из них поближе, и спрашивает: «Коля, что там пылит?» А тот мигом отвечает: «Обоз, товарищ командира!» Они почему-то величают комполка женским родом… И имейте в виду, они не просто так стоят у значка, они квартиру комполка охраняют. Попробуй кто пройти — не пройдет!.. И удивительно хладнокровные люди.

— Не боятся? — подхватил Вихров.

— Удивительная выдержка! Да вот случай был. — Якимов улыбнулся. — Приехал к нам новый помощник командира полка. Ну, конечно, зашел к командиру, а у того на столе лежал маузер. Помощник стал вертеть его в руках. Он, как оказалось, не знал еще устройства автоматического пистолета и нечаянно нажал гашетку. Стрельба! Все десять патронов вылетели в окно. А там стоял у значка Коля. Командир полка побледнел: «Вдруг Колю убили?» И кричит: «Коля, как ты там?» А тот прехладнокровно отвечает: «Ничего, товарищ командира, еще живая!..»

Можно несколько забежать вперед и, продолжив рассказ Якимова, сказать, что по окончании гражданской войны все пять Колей вновь явились к командиру полка, сердечно пожали ему руку, сказали: «Ну, мы айда! Домой ходил!» — сели на лошадей и уехали. Но об этом Якимову так и не пришлось узнать по некоторым обстоятельствам, рассказанным ниже.

Выслушав Якимова, Вихров заглянул в окно. Очередной Коля стоял навытяжку у полкового значка.

— А ведь пройдет время, и не поверят, что такие люди жили на свете, — сказал он, поворачиваясь на шум шагов за дверью.

В комнату вошел незнакомый ему боец в черной черпеске, он молча подал Якимову пакет и, когда тот расписался, вышел, вильнув башлыком.

— Смотрите-ка! — произнес Якимов, с удивлением поднимая светлые брови. — Пока мы тут толковали, я успел получить повышение.

— Так вас можно поздравить?

— Можно. Я назначен командиром полка. Вихров поднялся с лавки и вытянулся.

— Сидите, сидите, и без церемоний, пожалуйста! — усадил его Якимов. — Сейчас будем чай пить. И мое повышение кстати отпразднуем. У меня была где-то банка варенья.

— Что же мы теперь будем делать? — сказал Вихров, произнося вслух свою мысль.