Николай Асанов - Катастрофа отменяется

Яблочков спросил возбужденным голосом, куда направляться дальше. Сибирцев указал дорогу на Гроссгарбе. На мызе горели какие-то строения, освещая путь танкам.

Постепенно начало светать. Впереди была железнодорожная насыпь, за которой укрепились гитлеровцы и вели интенсивный огонь по наступающим. Вот уже и по броне танков защелкали пули, кто-то из автоматчиков тяжело вскрикнул и сполз.

Сибирцев все еще не хотел закрывать крышку люка, разглядывая поле боя. Он видел, как дорога от мызы повернула на север, к морю. Разложив на коленях карту, Сибирцев увидел, что за насыпью дорога сворачивала к берегу озера. С одной стороны был большой участок леса, а дальше шлюз в верховьях мелководной речушки. Сибирцев окликнул Яблочкова:

— Надо прорваться к шлюзам, чтобы немцы не взорвали их.

— Вот и видно, что вы не танкист, товарищ майор, — с осуждением сказал Яблочков. — Мне и без карты понятно, что немцы натыкали там не меньше пяти противотанковых батарей. Прижмут они нас к озеру, и вспыхнем мы, как неопалимая купина…

— Во-первых, не пять, а три батареи, а во-вторых, их местоположение точно отмечено. Смотрите!

Он протянул Яблочкову карту. Тот с минуту разглядывал ее, но, возвращая, не смог удержать недоверчивой улыбки.

— Хотел бы я знать, кто тот пророк, что поставил эти значки. Так немцы и допустили бы его к своим оборонительным рубежам!

— А я привык доверять разведчикам! — более резко, чем даже хотелось бы, сказал Сибирцев. В это мгновение он вспомнил о Марине и о ее долгих путешествиях по вражеской стране. Люди, которые принесли подполковнику Масленникову данные об этих батареях, знали цену каждому своему слову и знаку.

На все это препирательство ушло не больше пяти минут, но с танками снова поравнялись пушки Власова. Капитан шел по обочине дороги, словно не считал нужным укрываться от пуль. Сибирцев окликнул его:

— Товарищ Власов!

— Здравствуйте, майор. Я видел вас в танке, но вы, должно быть, не слышали меня. Шум сегодня изрядный.

— А вы не сможете немного увеличить его? Помнится, вы увлекались стрельбой по закрытым позициям. Впереди шлюзы. Надо помешать немцам открыть их. А в лесу, на опушке, три противотанковые батареи.

Власов вскочил на трак и склонился над картой Сибирцева. Яблочков слушал их со скучающим видом. Было понятно, что ему больше всего хочется «рвануть» по открытой дороге, которая вилась по карте, утяжеленная сотнями поселков и городков, привязанных к ней.

Но вот Власов развернул свои орудия, и они рявкнули в полный голос раз, другой, третий… После пятого залпа, когда в ушах еще шумело, словно в них налилась вода, Власов подошел к Сибирцеву и сказал:

— Думаю, что дорога открыта!

Яблочков с недоверчивой улыбкой захлопнул люк, танки пошли через насыпь.

Перед танками были поломанный лес, плотина и развалины шлюзовых башен. На том месте, где разведчики указали три противотанковые батареи, остались только ямы да исковерканные орудия.

— Наломали дров артиллеристы! — с уважением сказал Яблочков, разглядывая разрушенные капониры батарей.

Отсюда, с водораздела, было видно, как шоссе слева уходило в гущу городков и поселков, словно бы соединившихся в один длинный, из двух рядов зданий город. На проселочной дороге, которую выбрал Сибирцев, хутора и мызы были победнее и стояли редко. Разведка правильно ориентировала подполковника Масленникова: на этой дороге сопротивление будет менее организованным.

Группа танков «Астра», рванувшаяся по шоссе, уже вступила в бой. Танки Сибирцева еще свободно проскакивали хутора.

В семь часов утра Сибирцев услышал в наушниках чужой женский голос, усиленно вызывавший «Алмаз». Сибирцев спросил позывные. Голос несколько раз повторил:

— Я «Аврора», квадрат тридцать девять Г. Ждем вас, ждем!

Сибирцеву не надо было смотреть на кодированную карту. Говорила радиостанция Демидова с моста. Может быть, она находилась и не на мосту, а под мостом или в одной из каменных башен, но квадрат моста был чист от немцев. Должно быть, по звуку стрельбы Демидов определил, что Сибирцев с танками находится не далее как в пятнадцати километрах от него, потому и разрешил «Авроре» перейти на открытый текст. Сибирцев назвал свой квадрат, спросил, как идут дела у «Авроры», и больше ничего не услышал: его словно ударили по голове. В башню танка попал снаряд. Танки наткнулись на засаду.

Очнулся Сибирцев на земле. Он не слышал ничего, хотя видел дымки разрывов, языки пламени, бившие из танка. Рядом с собой увидел стоявшего на коленях Яблочкова. Губы Яблочкова шевелились, — наверное, он спрашивал о самочувствии. Сибирцев ответил, но не услышал своего голоса. Водитель и Яблочков подхватили Сибирцева и потащили к зданию, возле которого сгрудились остальные танки. Два танка вывернулись из-за дома, прошли метров пятьдесят вперед, затем один из них беззвучно вспыхнул, второй повернул обратно. Яблочков опустил Сибирцева на землю и побежал навстречу танку, что-то крича. Сибирцев с трудом поднялся на ноги и ощупал себя, чтобы установить, куда он ранен. Водитель пытался что-то объяснить, но Сибирцев, отстранив его, шагнул вперед. Голова кружилась, но на ногах он удержался. Прислонившись к каменной стене, вытер губы и уши, из которых все еще сочилась кровь. До сознания медленно дошел какой-то внешний шум. Он был слабым и непонятным, но был именно внешним, а не рожденным памятью. Слух возвращался.

— В чем дело? — спросил он вернувшегося Яблочкова неверным, скрипучим голосом.

— Напоролись на засаду.

Теперь Сибирцев заметил, что каменная стена, у которой они стояли, покачивалась от ударов. Немцы вели сильный обстрел фольварка, в котором находились танки. Сибирцев все покачивал головой, словно пытался вылить из ушей воду, оглушившую его. Теперь он полностью уяснил опасность.

— Где автоматчики?

Яблочков указал на несжатое поле за фольварком. Поле слегка шевелилось, словно от ветра.

Из-за дома подошел танк. В открытом люке стоял Подшивалов. Увидев Сибирцева, он обрадованно закричал:

— Живы? Вас вызывает «Астра».

Сибирцев, держась руками за стену и пошатываясь, пошел вслед за Яблочковым к танку. С трудом преодолевая вязкую глухоту и сонливость, он с усилием раскрыл глаза и увидел, как постарело лицо Яблочкова за те несколько минут, что прошли после встречи с фашистами. Выступили резкие морщины, глаза ввалились.

Яблочков взял наушники, настроил рацию и ответил в микрофон что-то неразборчивым, глухим голосом и повернулся к Сибирцеву:

— «Астра» говорит…

— Громче!

По напряжению на лице Яблочкова Сибирцев понял, что старший лейтенант кричит изо всех сил, но слышал еще плохо.

— «Астра» передает, что встретилась в квадрате двадцать пять Д с вражескими танками и самоходками и вынуждена принять бой. Спрашивает наше положение.