Николай Асанов - Катастрофа отменяется

— Алиев, возьмите Севостьянова и кого-нибудь из ваших солдат и спуститесь к реке…

Алиев, видно, тоже был поражен этой резкой тишиной. Вытащив из-под сиденья шофера нейлоновый шнур, он подождал Севостьянова, кликнул одного из минометчиков, и они втроем, привязавшись к шнуру, начали спуск.

До места, где начальник штаба установил для колонны первую стоянку, было уже недалеко, и Малышев разрешил шоферам подходивших машин короткий отдых. Солдаты выскакивали через борта, садились тут же на дороге, иные ложились, отдыхая и прислушиваясь к той самой тишине, что встревожила Малышева.

Шнур, привязанный к машине минометчиков, снова натянулся и задрожал: разведчики вылезали из ущелья.

Первым появился Севостьянов. В руках у него был какой-то белый мешок. Встав на обочине дороги, Севостьянов раскрыл мешок — это была его нательная рубашка, — и Малышев увидел трепещущую форель. Рубашка была набита до отказа.

— А рыба зачем? — сухо спросил Малышев.

Следом поднялись Алиев с солдатом. У обоих были такие же мешки. Севостьянов с обидой сказал:

— Если вы меня к себе взяли, должен я теперь о вас заботиться? А рыба царская.

Алиев, передав свой мешок солдату, по форме доложил:

— Река ушла вся. — И другим тоном сказал: — Столько этой рыбы пропадает! Бьется на камнях, пузырится в озерцах. Собрали, сколько могли. Не пропадать же добру. Там и так полно шакалов и воронья.

Все разошлись по машинам. Севостьянов, с его мокрым мешком на коленях, был смешон, но Малышева тронула его забота. Правда, капитан тут же забыл об этом. Им уже завладели другие мысли.

Значит, река действительно скатилась вся. Ему стало стыдно за свои недавние сомнения — не преувеличивают ли его начальники последствия так называемой катастрофы? Катастрофа действительно произошла!

В шестнадцать двадцать они достигли первого горного кишлака. Площадь была полна народу, как будто людей созвали на митинг. Но разговаривали все вполголоса, как в доме тяжелобольного, осторожно переходили от одной группы к другой, словно ждали утешения. Все это были старики. На вопрос Малышева, а где же молодежь, указали на восток — ушли на завал…

Малышев разрешил короткий привал — машины тоже нуждаются в отдыхе.

Возле машин с прицепом, на которых были погружены катер и понтоны, собрались несколько местных шоферов. Они шагами измеряли длину машины и прицепа и цыкали сквозь зубы: «Нет, не пройдет!» Малышев знал, что дальше дорога станет уже, но эти утверждения злили его. Он понимал, что колонне придется трудно, тем более ночью, но предпочел бы слова ободрения, ведь среди его шоферов были и совсем еще молодые. И обрадовался, когда старшина Сенцов громко сказал:

— А мы трусов в шоферах не держим. Они на «гражданке» остались!

Смущенные «знатоки» отошли от солдат. Колонна двинулась дальше.

Но через два километра машины уперлись в обрыв. Это и было то самое место, о котором судачили местные водители и которое было отмечено на карте Малышева особым знаком.

Здесь скала прижала дорогу к обрыву так, что осталась полоска не шире двух метров. А дальше следовал резкий поворот и спуск. Внизу — отвесный обрыв метров в триста. Машины с прицепами действительно не могли развернуться на этой узости.

Надо было расширить площадку.

Шоферы отодвинули машины назад. Саперы, вооружившись ломами и кирками, принялись долбить скалу. Больше десяти человек на площадке не умещалось. Малышев предложил сменяться через десять минут. В это время рация на его «газике» приняла вызов. Глядя, как медленно крошится неуступчивый камень, Малышев взял трубку.

Вызывал полковник Даренков. Он говорил из Темирхана: прилетел по приказанию командующего на его личном вертолете. Уточнив, где именно застряли машины Малышева, полковник приказал: действовать взрывчаткой, передать командование батальоном лейтенанту Карцеву и немедленно выехать в Темирхан. Там капитана Малышева ждут для обсуждения мер по ликвидации катастрофы.

Малышев вместе с Карцевым оглядели еще раз неприступную скалу. Саперы уже долбили ее, и неподатливый камень, с которым не могли справиться дорожные рабочие, начинал крошиться. Рухнул на дорогу первый крупный камень, и Малышев, решив, что тревожить скалу взрывом не следует — она и так висит на волоске из бороды аллаха, — посоветовал и дальше действовать ломами.

А сам заторопил шофера.

В восемнадцать двадцать Малышев остановил машину на площади кишлака у райкома партии.

Все мускулы ныли от непрерывной тряски, суставы будто ссохлись, того и гляди, затрещат на ходу. Из открытого окна райкома, высунувшись, приветственно помахал капитану полковник. Малышев привычно подтянулся и быстро зашагал.

Он лишь мельком оглядел кишлачную площадь. Она тоже была полна народу, все смотрели испуганно, разговаривали тихо, как и в том горном кишлаке, где батальон останавливался на привал.

Только под горой, в каменистом ложе бывшей реки, бездумно шумели ребята, вылавливая застрявшую в лужах и озерцах рыбу. Малышев вдохнул этот пахнущий тревогой воздух и зашагал по лестнице через две ступеньки.

В райкоме во всех комнатах толкались люди. И тут тоже все напоминало штабное помещение во время крупных маневров, когда собираются офицеры разных родов войск. И хотя военных было всего двое: полковник да капитан Малышев, штатские держались по-военному, и было понятно, что все они действительно повоевали на своем веку. И сейчас вступали в тяжелый бой, еще не зная, что он принесет — победу или поражение.

Невысокий, смуглолицый и от природы и от загара узбек представился Малышеву:

— Секретарь райкома Адылов. — И стал называть других присутствующих: — Секретарь Центрального Комитета партии Уразов — председатель правительственной комиссии. Заместитель министра промышленного строительства Рахимов. Помощник министра по гидротехнике Ованесов. Председатель местного колхоза Атабаев. Представителя военного округа вы знаете… — И принялся сам задавать вопросы: — Когда подойдут ваши люди и машины? Могут ли пробраться по дороге бульдозеры и экскаваторы? Нужно ли поставить на опасных участках группы дорожных рабочих?

Малышев коротко ответил, что его бойцы дорогу расширят, но для пропуска экскаваторов на некоторых поворотах придется еще провести подрывные работы, назвал опасные узости и по просьбе Адылова передал карту дороги со своими пометками председателю колхоза Атабаеву. Тот немедленно ушел собирать добровольцев-дорожников.

Адылов сказал:

— Слово председателю правительственной комиссии.

Уразов, широкоплечий, подтянутый, с узким сухим лицом, внимательно оглядев капитана, заговорил, словно только его и дожидался: