Олдржих Шулерж - Всегда настороже. Партизанская хроника

— Э-э, нет! Зазеленеет, — возразил он Ягоде. — И очень скоро! Это я вам точно говорю. Я пришел за рацией.

— А у меня нет рации, Горнянчин. Правда нет. Она была у меня, но только одну ночь. Ее сразу же увезли… после того сообщения… относительно оружия…

— Которое не было сброшено, да? — закончил за него Горнянчин.

Янек почти поверил, что у Ягоды действительно нет рации. А если и есть, он все равно не отдаст ее — ему наверняка запретили это делать.

— А оружие? Вы не могли бы раздобыть какое-нибудь ружьишко?

Ягода заявил, что тут он совершенно бессилен. Выяснилось, что о группе Матея ему известно.

— Вы думаете, что эти несколько русских, которые прячутся в лесу, нас спасут?! — разошелся Ягода. — Вы же сами сказали, что у вас нет оружия. А у Гитлера вермахт, у него гестапо. И вы хотите идти против него? Это же такая глупость, такое идиотство!..

— Старая песня, — буркнул Горнянчин.

Он поглядел на Ягоду, который взволнованно бегал взад-вперед по своему винному погребку, и понял, что с ним каши не сваришь.

— Ну а не могли бы вы дать что-нибудь из одежды — пальто или костюм? — предпринял Янек еще одну попытку выжать что-нибудь из Ягоды.

Тот начал прибедняться, а под конец заявил:

— Если что случится, немцы по одежде узнают, кто связан с партизанами. И потом — у них собаки, они наверняка все выследят. Вот увидите: нас всех перестреляют, как зайцев. Ну скажите сами, Горнянчин, разве не так?

— Но зато по продуктам уж никто не узнает… — сказал Янек, пересиливая себя. Если бы это не было так нужно партизанам, он не стал бы унижаться.

— Продукты? Конечно, конечно, — согласился Ягода и отправился на кухню.

Вскоре он вернулся с бумажной сумкой в руках, в ней были раки.

Горнянчин не поблагодарил, не простился и молча ушел, а на улице сплюнул: «Раков дал, издевается, что ли?»

Но ребят на Вартовне этот подарок потешил. Они обсасывали клешни, бросали их в кусты и посмеивались над Янеком. Он, мол, известный лакомка — ничего другого, кроме раков, не ест, а от хлеба у него живот болит.

Так закончился поход Янека.

Зато Властику повезло больше. Он узнал, что в Липтале живет сторож с оружейного. Разузнал, в какую смену тот работает, и однажды вечером вместе с Мато отправился в Липтал. Мато прохаживался под окнами, а Властик вошел в дом. Под пальто у него был пистолет, который ему дал Матей.

— Добрый вечер! — поздоровался он, как полагается.

— Дай-то бог, — ответили сторож и его жена.

Они сидели перед пустыми тарелками, на плите грелся ужин.

Властик без долгих слов вытащил пистолет и спокойно сказал:

— Не пугайтесь! Отдайте мне свое оружие. Это для партизан.

Сторож положил на стол все, что у него было: служебный пистолет и две обоймы.

— Ох, сынок, — вздохнул он, — пропаду я из-за тебя! Не поверят мне, завтра арестуют.

Властик взял было оружие, но после этих слов заколебался.

— Ладно уж! Только уходи быстрее! — сказал ему сторож.

Так одним пистолетом стало у партизан больше.

Ломигнат принес на Вартовну две винтовки. Он шагал к Юращакам как охотник в праздничный день. Все смотрели на него как на героя, а он выглядел смущенным. Он раздобыл винтовки совершенно мирным путем, выменял их за горсть сахару, сигареты и бутылку сливовицы у двух венгерских солдат, ночевавших у него на хуторе. Они ему еще два патронташа дали в придачу.

Если так побираться — далеко не уедешь, это было ясно. Поэтому партизаны решились на крупные операции.

Первой из них было нападение на жандармский пост. На эту операцию отправились все вместе. Все обошлось бы гладко, если бы один из жандармов не схватился за карабин. К счастью, особого вреда он не причинил — лишь задел Мато мочку уха. А сам жандарм остался лежать в луже крови.

Партизаны, забрав карабины и патроны, молча возвращались ночью на Вартовну. Они еще не научились убивать, и этот жандарм, лежащий в крови на полу, так и стоял у них перед глазами.

Обеспокоенный Эстержак пришел на гору, он боялся неприятных последствий, говорил, что каратели усилили посты, по шоссе не пройти без документов, да и по лесам шныряют патрули. Но Матей был доволен, он говорил, что немцев надо припугнуть. Ведь что такое партизанская война? Это — непрестанно лишать оккупантов уверенности и спокойствия; враг все время должен чувствовать, что он находится на чужой земле, и надо выбивать у него из-под ног эту землю.

Тоганича бежала вниз по склону Копршивного, как часто бегала в последнее время, чтобы встретиться с Помарыней. Их любовь состояла из таких вот мимолетных встреч. Девушка виделась с любимым лишь тайком, когда представлялся случай.

День выдался теплый, солнечный, земля под березками уже устлана желтыми листьями. Тоганича бежит по ним и слушает, как шуршит палая листва у нее под ногами.

Она выбежала на поляну и испуганно остановилась: там сидела на траве учительница Павлиштикова и с трудом переводила дыхание. Она заметила Тоганичу и кивнула ей. Когда девушка приблизилась, учительница заговорила через силу, хриплым голосом:

— Беги… беги в деревню… пусть они спрячутся… пусть уйдут в лес… в горы… Немцы едут… Беги что есть силы… Ганча!

Тоганича с испугом поглядела на учительницу — на той лица не было. И вдруг девушка поняла смысл ее слов, повернулась и со всех ног бросилась бежать.

Она мчалась вверх по косогору. Сердце готово было выскочить из груди. Ее охватил ужас. Что теперь будет? Она заплакала бессильными слезами, ноги ее скользили и подгибались, воздуха не хватало. Она свалилась и почувствовала, что не в силах подняться. И все-таки поднялась и снова побежала, все быстрее, быстрее.

Тоганича уже поднялась на гребень горы, когда услышала гул мотора. Она остановилась и не дыша поглядела вниз на серпантин шоссе. Там она заметила небольшую фигурку девушки с корзинкой в руке, которая свернула с шоссе и стала подниматься по склону. Тоганича узнала Фанушку и хотела окликнуть ее, но тут из-за поворота показался легковой автомобиль, а за ним большой зеленый грузовик с крытым кузовом, «Едут!» — подумала Тоганича и снова побежала. Оглянувшись, она с удивлением увидела, что легковой автомобиль остановился. Из него выскочили двое военных и побежали за Фанушкой. Они что-то сказали Фанушке, потом один выхватил у нее корзинку, порылся в ней и вместе со своим напарником потащил девушку к машине; Фанушка не сопротивлялась. Машина снова тронулась, направляясь к деревне.

— Боже! — в ужасе прошептала Тоганича. — Фанушку забрали!

Она побежала дальше, и, когда наконец приблизилась к лесосеке, силы ее совсем покинули. Тоганича попыталась крикнуть, позвать людей, но ее никто не услышал. Потом, когда увидели ее бегущую, бросились навстречу. Она сказала им о словах учительницы, сообщила о Фанушке. Горнянчин послал Помарыню на Вартовну предупредить партизан. Сам он отправился домой, чтобы получше спрятать Мишу.