Олдржих Шулерж - Всегда настороже. Партизанская хроника

Павел Закопчан в растерянности переминался с ноги на ногу. Облизав кончиком языка губы, ответил:

— Да как сказать… Люди в горах поют… Вот не знаю, смогу ли я спеть…

— Спой!

— Попробую.

В деревнях и на выселках

Вот уже недели и месяцы

Только тем мы живем,

Что ведаем — бьет Мурзин немца!

— Так и поют?

— Так. Провались я на этом самом месте, ежели вру!

Мурзин успокоился. Потом все стали обсуждать самые насущные проблемы.

В Моравии положение тяжелое. Там теперь создали целую систему противопартизанских мероприятий, и повсюду действуют гестапо, карательные отряды, полиция, СД, СС, секретная агентура. Но бригада непременно должна возродиться, но уже не как одно целое, а в виде множества отрядов, лесных групп и организаций Сопротивления. В результате образуется несколько очагов партизанской борьбы. Ставка же будет находиться в Гостынских горах, в районе Трояка. Это позволит свободно маневрировать между отдельными базами. Расчленение боевых сил бригады на группы сделает бригаду более гибкой, даст ей возможность легче уходить от ударов карательных частей, и при этом она будет сковывать гораздо больше сил врага. Наконец у такой организации будут предпосылки для дальнейшего развертывания сил.

Командиры склонились над картой. Новые замысли казались им смелыми. Они смотрели в будущее, рассчитывали на весну и на наступление Советской Армии.

Разошлись под утро. Шагалось легко. Все сознавали, что 1-я партизанская бригада имени Яна Жижки существует и готовится к боям.

Размягший снег подтаивает. Ручейки текут в долины. Вода. Всюду вода.

Кто-то постучал в окно. Первым вскочил Михал. Осторожно отодвинул бумажную штору, посмотрел на улицу и через стекло разглядел знакомое лицо.

— Это Большой Франта, — сообщил он ребятам, спавшим на кухне.

У портного Михала в Валашском Мезиржичи на этот раз ночевали Писклак, Честя Ясоник и официант Ферда из Хорыни.

— Черт побери! — вырвалось у Писклака. И сразу все вспомнили приказ Мурзина: увидевший Большого Франту должен немедленно уничтожить его. Франту подозревали в предательстве давно, с тех пор как начались аресты членов подпольного краевого комитета. Первым тогда забрали Досталика, у которого, как предполагалось, Большой Франта каким-то образом сумел получить список членов комитета. А вскоре Писклак принес из штаба бригады приказ Мурзина и фотографию Большого Франты. На обороте фотографии было написано: «Король секретных агентов В-105 Франтишек Шмид».

Снова послышался нетерпеливый стук в окно.

— Сейчас, сейчас, — крикнул Михал. Направляясь к дверям, он приказал товарищам: — Перебирайтесь в комнату!

— Ты что так долго не открывал? — хмурясь, спросил Большой Франта.

— Не кричи, у меня ночуют ребята. Устали сильно.

— А кто у тебя?

— Да все наши. Жена с детьми уехала вчера к родичам, поэтому я уложил их в горнице. А ты ложись в кухне на кушетке.

Большой Франта стал раздеваться.

— Что они здесь делают? — спросил Большой Франта, кивнув на дверь горницы.

— Утром узнаешь. Времени достаточно, — буркнул Михал и повернул выключатель.

Зашаркав в темноте шлепанцами, Михал вдруг снова включил свет и увидел, как Большой Франта отстегивал висевшую на левом боку красную кобуру с револьвером. Пробормотал что-то, объясняя, почему включил свет, и снова выключил.

Ребята в горнице тем временем сговаривались. Михалу не нравилось, что при этом присутствует Ферда. Он с подозрением относился и к нему, потому что именно Ферда привел Большого Франту в Мезиржичи, вечно с ним шептался. Решено было захватить Большого Франту утром врасплох и хорошенько допросить. Но почему, Думали они, гестапо до сих пор не схватило их всех, коль скоро Большой Франта знал о них все. К тому же иногда он добывал очень ценные сведения.

Михал вспомнил про револьвер, который держал при себе Большой Франта. Посреди ночи, когда он был уверен, что тот уже спит, прокрался в кухню, чтобы вытащить револьвер из-под подушки. Но Большой Франта спал чутко.

— Кто там? — крикнул он и в тот же миг схватился за оружие.

— Тише, это я… Хотел пить и наткнулся на тебя…

Утром все завтракали на кухне. Только Честя Ясоник спрятался за дверью — следил. Михал смотрел, как Большой Франта уминал яйцо и хлеб и вдруг спросил его:

— Как это тебе удается так свободно передвигаться? Тебя ведь ни разу не задержали. Значит, у тебя есть какие-то документы?

Большой Франта уставился на Михала своим колючим взглядом.

— Мои документы — это револьвер, — буркнул он, откусывая от большого ломтя, а прожевав, добавил, посмеиваясь: — Я использую его и против тех, кто мне не верит.

Когда Франта в одной руке держал яйцо, а в другой хлеб, Михал дал знак. Писклак хотел железным правилом для косы оглушить Большого Франту. Но тот мгновенно вскочил и ударил Писклака ногой в живот. Писклак отлетел к стене.

Никто не предполагал, что Франта окажет сопротивление. Он побежал к двери и вытащил револьвер, но в этот момент из-за приоткрытой двери в комнату раздался выстрел. Честя Ясоник целился в левую сторону груди Большого Франта, но пуля задела за пальцы его руки, сжимавшей пистолет. Франта рухнул на пол, изо рта пошла кровавая пена. Писклак тотчас же выхватил у Франты пистолет и выстрелил ему в висок.

Все выбежали во дворик, чтобы в случае опасности скрыться: ведь в сокольском клубе — он стоял напротив — размещались немецкие солдаты. Но к счастью, в эти минуты мимо проехала автоколонна, и рев моторов заглушил выстрелы.

Михал и его друзья вернулись на кухню и стали обыскивать труп. В карманах оказалось несколько удостоверений на самые разные имена, а также трудовые книжки и заводские пропуска. В портфеле нашли список членов нелегального краевого комитета.

Труп спрятали в яме под крольчатником. Сверху завалили дровами.

Передохнув, собрались уходить в горы. Только Михала никак не могли заставить идти вместе с ними — он считал, что в городе принесет больше пользы.

— Придут сюда наши люди и будут знать, что им делать. Да и что со мной может случиться?..

Так и ушли без него.

Честя Ясоник — парнишка лет семнадцати. У него красивое смуглое лицо. Взгляд немного диковатый. Это, видимо, из-за того, что верхние зубы у него выступают над нижними.

К участию в Сопротивлении его привлек Папрскарж, который вспомнил о нем, когда надо было во что бы то ни стало раздобыть батарейки для радиопередатчика. Честя работал в мезиржичском филиале восточноморавской электростанции и охотно выполнил его просьбу. Потом все пошло само собой. Досталик каким-то образом разузнал о Ясонике и познакомил его с Михалом. Когда же начались аресты, Честя ушел в лес.