Михаил Домогацких - Южнее реки Бенхай

— Не говори мне об этом человеке, Юджин, — взмолился генерал, когда Смит, вернувшийся после полуторамесячного отсутствия, спросил, каким ветром снова занесло на базу эту неприятную личность, — ничего не говори и не спрашивай. Я не знаю, зачем он тут, чем занимается, когда его отряды ухддят с базы, какие у них отношения между собой, — а хорошими они не могут быть. Черт с ним! — сердито произнес генерал. — Лучше расскажи, как ты провел время в Сайгоне.

— Познакомился с новыми людьми, встретился со старыми приятелями, немного стряхнул с себя пыль нашей родной базы, всадили в меня заряд бодрости крупного калибра, вооружили уверенностью, дали тысячу инструкций и наказов, и теперь, господин генерал, буду стараться все выполнить. Как только выполню, наша база станет недоступной для врага и будет окружена могучей стеной дружелюбия со стороны местного населения, сердца и умы которого мы завоюем.

Генерал улыбнулся.

— Заряд бодрости, видно, был действительно Тфуп-ного калибра, — сказал он. — А у нас здесь происходят события, которые мало вдохновляют, но зато здорово выводят из равновесия.

Генерал Райтсайд, выглядевший всегда элегантно, что подчеркивалось и способностью красиво носить форму, и хорошей прической седоватых, слегка вьющихся волос, вроде бы не положенных американскому генералу, для которого ежик или совсем гладко лежащие короткие волосы были нормой, фирменной стрижкой, — казался усталым, издерганным и нервным.

— Мне кажется, господин генерал, — сказал Смит, — вам не помешал бы отдых где-нибудь на море. Слетайте дней на десять в Гонолулу, в Бангкок, Сингапур или на Тайвань, — мало ли где может приятно отдохнуть американский генерал, на плечах которого лежит такая нелегкая ноша.

— Если вы не возражаете, Юджин, я бы с удовольствием провел недельку в своем собственном доме в Калифорнии. А? — генерал грустно улыбнулся. — Отдайте распоряжение с завтрашнего числа.

Он налил в стаканы виски, положил лед.

— С возвращением, Юджин, — и почти одним глотком выпил. Раньше за ним этого не замечалось. — Так ты говоришь, что мой старый друг Эдвард — сама энергия? — спросил после того, как добавил себе новую порцию виски.

— Да, генерал чрезвычайно активен, весь бурлит, выдвигает один план за другим.

— Он всегда был переполнен идеями, — согласился Райтсайд. — Значит, обещал навестить нас? Это хорошо. Я не напоминал ему о себе, думал: вертится на виду у самого большого начальства, до друзей ли ему? Оказывается, помнит. Хорошо, Юджин, когда в трудную полосу жизни вспоминают друзья. Старайся, мой друг,

иметь побольше друзей, хотя, откровенно скажу, в наше время это непростое дело. По себе знаю, что не всегда помнишь о друзьях и спешишь к ним на помощь.

— Я замечаю у вас минорное настроение, господин генерал. Оно не идет к вашему характеру.

— Что поделать, Юджин? Я, наверное, попал в полосу неудач. Под моим началом большая сила, а я, как затравленный волк, не успеваю отбиваться от наседающих со всех сторон собак. Бомбим предполагаемый или установленный разведкой район скопления противника, а потом получаем от агентов сведения: бомбили пустое место в горном лесу. Мы бросаемся на вертолетах преследовать бандитов, совершивших нападение на автоколонну, а их тоже нет. Были ведь, еще не догорели подорванные на дороге машины, а кто поджег — неизвестно. Будто улетучились вместе с дымом. Поставили на охрану складов южнокорейских десантников. Сплошные головорезы. Но ночью раздается взрыв, охранники убиты, а через пролом стены вытащены десятки единиц оружия. И не винтовки или гранаты, а минометы и тяжелые пулеметы, причем с запасом мин и патронов. Бросаемся на поиски, опрашиваем и казним местных жителей, естественно подозревая их в связях с Вьетконгом, — никакого результата. Захватываем пленных с оружием в руках, а они уверяют, — что — мирные жители, оружие нашли случайно, хотели сдать властям. Уличаем их, используя для этого самую последнюю новинку— портативный детектор лжи, они перестают говорить вообще. Расстреливаем, но так и не получаем никакой информации, — генерал снова одним глотком выпил виски. — А ты говоришь — отдохнуть, Юджин. Одно время мне казалось, а теперь появилось твердое убеждение, что я взялся играть не на том инструменте, на котором умею. Понимаешь, руководить строительством, решать вопросы снабжения — тут я всегда чувствовал себя в своей тарелке. Но когда приходится отвечать за военные операции, да еще в такой непонятной стране, как эта, я начинаю терять присутствие духа. Это не паника, Юджин, это просто нормальная реакция на ненормальную обстановку.

Юджин Смит вспомнил, что говорил о генерале Райтсайде помощник министра обороны Мактоун: денежный мешок, набитый к тому же какими-то там прописными, что ли, истинами. «Може быть, Юл говорил слишком зло, — думал Смит, — но в смысле военной некомпетентности генерала он, пожалуй, прав. Но не скажешь же об этом генералу, он и сам понимает это».

— Мы, господин генерал, — вслух произнес Юджин, — видимо, должны приучать себя к жизни в такой, а может быть, и в еще более сложной обстановке. Она, по моему мнению, будет развиваться по известному закону физики: действие вызывает соответствующее противодействие.

— Я не хочу заглядывать далеко вперед, Юджин, мне бы управиться с положением сейчас. Но боюсь, надолго меня не хватит.

Через несколько дней после этой встречи Юджин, возвращаясь откуда-то домой, чуть не столкнулся с майором Тхао.

— Здравствуйте, господин полковник, — небрежно козырнув, произнес майор. — А я как раз хотел вас найти. Не посчитайте меня назойливым, но я бы очень просил вас уделить мне минут десять для крайне делового разговора.

— Что ж, — сказал полковник, преодолевая необъяснимое неприятное чувство, — я свободен, можно сейчас же пройти в мое рабочее помещение.

— Мне бы не хотелось, господин полковник, беседовать в помещении, боюсь, что даже здесь у стен есть уши.

— Что вы имеете в виду, майор? — сердито спросил Смит. — Не подозреваете ли вы, что здесь ведется подслушивание разговоров? Здесь проверенный офицерский корпус, и командование полностью доверяет ему.

— Извините, господин полковник, речь идет не об американском командовании, а об агентах Вьетконга. Они здесь всюду, поверьте моему слову.

— Насколько я понимаю, вы прибыли на базу именно для того, чтобы обезареживать противника и его агентов. Не так ли?

— Не надо, господин полковник, делать из меня ответственного за все. Тут есть офицеры ЦРУ, с которыми мы в тесном контакте, действуем по согласованному плану.

— Прекрасно. Чем же я могу помочь вам?

— Дать объективную характеристику некоторым вьетнамским служащим базы, которых вы знаете. Не возникает ли у вас подозрения при общении с ними?