Бернард Ньюмен - Шпион

Но как передать это в Англию? В квартире, где я разместился на постой, этим же вечером я разгладил копирку и осторожно расправил ее, поместив между двумя толстыми книгами. Конечно, это был новый листок копирки, и использовали его всего один раз. Поднеся его к свету или к зеркалу, его можно было легко прочесть. Во всяком случае, у меня уже было достаточно полное представление о содержании всего доклада, которое я получил во время нумерации копий. Доклад, который я прочел — или, по крайней мере, поверхностно ознакомился — был одним из самых примечательных документов, появившихся во время войны. В нем Фалькенхайн рассматривал современную ситуацию на войне и ее перспективы. Он подчеркивал, что главным противником Германии является Англия, но достать до Англии не представляется возможным из-за мощи ее флота и непреодолимого для сухопутных сил морского пролива. Фалькенхайн считал, что Англия продолжает свою проверенную историей политику — содержать на континенте иностранную армию, чтобы та вела сухопутную войну вместо самих англичан. Только сейчас в роли этой армии выступали французы, а не немцы, как было сто лет назад, во время Наполеоновских войн. Потому, писал он, до того, как справиться с самой Англией, нам следует выбить у нее из рук меч, а этим мечом является Франция. Фалькенхайн также утверждал, что следует не проводить крупномасштабное наступление на Русском фронте — за которое выступали Гинденбург и Людендорф — а нанести вместо него опустошающий удар по французам. На последней странице было резюме его взглядов.

Там говорилось: «(В пределах нашей досягаемости) позади французского сектора западного фронта есть цели, для удержания которых французский Генеральный штаб был бы вынужден отправить на фронт каждого солдата, который у них есть. Стоит им поступить так, как французские войска истекут кровью до смерти — поскольку о добровольном отступлении не может быть и речи — достигнем ли мы при этом нашей цели или нет. Если они не станут поступать так, и мы достигнем наших целей, то это произведет огромное впечатление на боевой дух французов. Для операции, ограниченной таким узким участком фронта, Германии не придется истратить все свои силы в такой степени, чтобы забирать свои войска с других фронтов. Можно с уверенностью сказать, что Германия столкнется лишь с второстепенными наступлениями, которые ожидаются на других фронтах, и она действительно будет располагать достаточными войсками, чтобы ответить своими контратаками. Поэтому она будет совершенно вольна в желании ускорить или задержать свое наступление, усиливать или прерывать его время от времени, в зависимости от своих целей.

Цели, о которых я говорю теперь, — Бельфор и Верден.

Соображения, указанные выше, касаются обоих этих городов, и все же предпочтение нужно дать Вердену. Французские линии в этом пункте только на двенадцать миль отдалены от немецких железнодорожных коммуникаций. Поэтому Верден — самый мощный опорный пункт, с помощью которого при относительно небольших усилиях противник может попытаться сделать весь немецкий фронт во Франции и Бельгии непригодным для обороны. Устранение опасности, как второстепенная цель, было бы настолько ценным с военной точки зрения, что в сравнении с ней, так называемая "случайная" политическая победа в форме "очистки" Эльзаса путем нападения на Бельфор представляется несущественным вопросом». [14] Полный доклад вы можете прочитать в мемуарах генерала Фалькенхайна «Генеральный штаб и его критические решения» (Erich von Falkenhayn „General Headquarters and its Critical Decisions“).

Единственной проблемой для меня была, таким образом, отправка листа копирки и моего донесения в Англию. Я напечатал по памяти все оценки, написанные Фалькенхайном, используя его дословные фразы, которые мог вспомнить. Много лет спустя я сравнил это донесение с оригинальным текстом документа и увидел, что я тогда очень хорошо сделал свою работу — возможно, мой актерский опыт способствовал быстрому запоминанию. Сообщение я переслал, очень стараясь не оставлять никаких признаков, которые помогли бы идентифицировать меня, на один адрес в Брюсселе, где проживал, пожалуй, самый предприимчивый разведчик нашей секретной службы. Для страховки я через три дня послал ему еще один экземпляр. [15] Как донесение попало в Англию я узнал намного позже. Его метод мог бы обрадовать любого автора шпионских романов. С помощью увеличительного стекла он скопировал его на сравнительно маленьком листочке рисовой бумаги. Потом он пошел к модистке и попросил сделать шляпу с двойной тульей. Если шляпу не разрезать, обнаружить, что спрятано в этой тулье, было невозможно. Девушка в этой шляпе приехала в Голландию, откуда ее переправили в Англию. Агент таким и подобными столь же изобретательными способами, переправил множество донесений, но, в конце концов, был разоблачен и расстрелян. Я всегда ощущал слабости таких схем, предпочитая им более простые альтернативы. Но копирку я решил отправить сам, опасаясь доверить ее какому-либо посреднику, каким бы честным и ловким он бы ни был. Британская секретная служба в своей работе против Германии использовала резидентуры в Голландии и в Швейцарии. Там наши агенты работали под видом самых обычных торговцев — причем именно торговлей они и занимались в свое свободное время. Я хранил в памяти с полдюжины адресов, куда мог бы отправить письмо. Но, конечно, тут была опасность, что один из этих адресов уже раскрыт немцами, которые, разумеется, будут перехватывать и контролировать все письма, направленные туда. [16] Такие ловушки стали причиной провала большинства немецких шпионов в Англии, в том числе знаменитого Карла Лоди. Но случилось так, что старый друг моего отца работал техническим экспертом на большом электротехническом заводе фирмы «Маас и Ко.» в голландском городе Эйндховене — фирмы, известной сегодня всем в мире как производитель и радиооборудования, и электрических лампочек. Этот старый друг семьи никак не был, конечно, связан с какими-либо шпионскими делами, и не собирался этим заниматься, предпочитая самую спокойную и безопасную жизнь, которую только может вести человек. [17] Тем более, конечно, об этом не подозревала респектабельная фирма, на которую он трудился. Но до того как отправиться в Германию, я, на всякий случай, попросил своего отца написать ему письмо. В нем отец попросил его тут же переправлять любое поступившее ему письмо, которое он не понимал, в Англию. Я не слышал от отца, согласился ли его друг, но у меня не было в этом сомнений. Хотя этот пожилой джентльмен оцепенел бы от ужаса от одной мысли, что его используют в качестве шпиона, у него не было возражений против переправки писем, поступавших на его адрес.