Бернард Ньюмен - Шпион

Можете представить, насколько опасным был для меня этот момент. Как раз этого я никогда не ожидал. Отец Адольфа был майором, вышел в отставку задолго до войны, но потом был призван из резерва и командовал батальоном Ландвера (резервистов) на Русском фронте. Что же он делает здесь? Неужели что-то пошло не так? Но, естественно, мне пришлось немедленно собраться и войти в мою комнату, излучая удивление и радость. Сможет ли отец не узнать своего собственного сына?

Очевидно, он смог. Во всяком случае, отец Адольфа приветствовал меня именно как Адольфа — а почему он должен был поступать по-другому? Он уже говорил со многими моими друзьями. Вспомните, что не было ничего, что могло бы навести его на какие-то подозрения. Потому, почувствовав твердую почву под ногами, я перевел беседу от меня и спросил, почему он здесь. Его объяснение было совсем простым. Его бригаду отвели с Русского фронта для службы на бельгийской границе, потому что войска, занимавшиеся там охранной службой, не справлялись со своей задачей — препятствовать контактам через границу — и требовали себе подкреплений. Так как солдаты в бригаде «моего» отца были сравнительно старыми — во всяком случае, для солдат, поскольку им было уже за пятьдесят, их решили освободить от малозначительных боев с русскими и направить для решения этой задачи. Мой «отец» радостно хихикал при мысли о том, что теперь он будет всего в двадцати или тридцати милях от меня, потому что его штаб должен размещаться где-то в районе Лувена. Возможно, меня эта новость не так радовала, но я, во всяком случае, не подавал вида.

После недолгого разговора я попросил у него прощения, потому что мне нужно было явиться с докладом к полковнику Николаи. Он спросил, может ли он пойти со мной, потому что они с Николаи были знакомы еще с того времени, когда он сам был солдатом. Полковник очень тепло принял его, доброжелательно похвалил меня, и даже намекнул, что меня в самом ближайшем времени могут перевести на очень важную должность. Это обрадовало и меня, и «отца», хоть и по совсем разным причинам. Зато это очень помогло мне в другом аспекте. Мой «отец» упомянул, как сильно моя мать хочет увидеть меня. (Я тут не буду больше использовать кавычки и рассматриваю родителей Адольфа как своих.) Он был уверен, что я вскоре получу отпуск, но теперь я вполне естественно мог подчеркнуть, что меня ждет очень важная работа, и потому мне придется долго ждать, прежде чем я смогу поехать домой. Для моего отца долг офицера, несомненно, стоял на первом месте, потому он согласился без всяких вопросов. Он сам собирался в отпуск только после того, как разместит свой батальон на новом месте. На крайний случай, сказал он, он сможет сказать моей матери и сестре, что я здоров и у меня все в порядке.

Неделей спустя шеф рассказал мне о характере моей новой работы. Он всегда очень тепло обращался со мной. В полковнике Николаи не было ничего от предвоенного образа типичного прусского милитариста. Я непринужденно уселся, закурил одну из его великолепных сигар, слушая его небольшую лекцию о деятельности немецкой разведки — удивительно интересную лекцию, замечу я. Он объяснил мне, почему большая часть действовавших до войны немецких агентов в Англии была арестована немедленно после объявления войны. (Случайно я узнал, что количество этих агентов было сравнительно небольшим — возможно, одна тысячная от числа, существовавшего в воображении нервных старушек и одаренных богатым воображением газетчиков.) Потому Германии требовалось создать новую разведывательную сеть. Что касается морской разведки, то она работала достаточно хорошо, хотя несколько важных агентов были разоблачены и расстреляны, среди них знаменитый Карл Лоди, погибший геройской смертью в Лондонском Тауэре. Но что касается военной разведки сухопутных войск, то ее сети в Англии практически не существовало. До последнего времени это не было серьезной проблемой, поскольку Британская армия была сравнительно невелика, и ее действия не вызывали большой тревоги германского командования. Тут мне хотелось бы заметить, что управление немецкой разведкой радикально отличалось от нашего. У нас национальную службу разведки контролировало Военное министерство. В Германии разведкой управлял старший офицер разведки в Генеральном штабе, а германское Военное министерство осуществляло сравнительно слабый контроль над нею. Каждая из систем обладала своими преимуществами и своими недостатками.

Приблизившись к сути вопроса, полковник Николаи сказал, что он решил использовать для сбора информации в Англии агентов из числа граждан нейтральных государств. Ему не нравилась эта идея: как он всегда подчеркивал, шпионаж это занятие для джентльменов. Но немецких офицеров, способных заняться такой работой, было слишком мало. К сожалению, немец, пусть он и не выглядит как немец, обязательно разговаривает как немец, даже общаясь на иностранном языке. Даже сегодня, я полагаю, число немцев, способных говорить по-английски без всякого акцента удивительно невелико.

Но «нейтралы», конечно, были людьми другой категории. Они могли спокойно приезжать в Англию, если только их национальный паспорт был в порядке. Самой главной проблемой было найти среди них людей с достаточными способностями умом, желавших заняться таким делом. Именно такую работу я и хотел бы получить — съездить в Голландию, отобрать десять или даже двенадцать человек и предложить им подходящую плату, если они согласятся отправиться в Англию и выведать там то, что нас интересовало.

Вкратце он обрисовал мне наши основные вопросы. Они касались формирования в Англии новых армий, их дислокации и численности личного состава, что особенно интересовало правительство. Было уже известно, что армии Антанты планируют мощное наступление на Германию ближайшим летом. После предшествовавших боев за Верден было сомнительно, что французы смогут внести существенный вклад в это наступление, потому англичанам в основном придется вести его в одиночку. Нам нужны подробности — в первую очередь, сколько британских дивизий готовится к переброске во Францию.

Люди, которых я отбирал, должны были, разумеется, хорошо говорить по-английски. Нужно было сделать так, чтобы они были готовы пойти на риск, потому что умный человек вполне может собрать достаточно полезной информации, просто слоняясь вокруг военного лагеря, или даже сидя время от времени в пивнушках, расположенных вокруг казарм. Конечно, одно донесение, основанное на собранной таким образом информации, не принесло бы никакой пользы, но если собрать много таких донесений, то из этой мозаики вполне можно было бы «склеить» такую картину, которая много о чем бы сказала понимающему офицеру.