Пётр Поплавский - Под кодовым названием Эдельвейс

Машину остановил в темном проулке, который давно присмотрел. На фоне серых, почти черных в темноте домов, стоявшх вплотную друг к другу, темный «мерседес» трудно было заметить.

Из него было удобно наблюдать за школьной площадкой, по которой бегал Хорст Гейлиген.

— Допустим, что каждый круг прибавляет минуту жизни. Каждый раз я делаю не менее шести десятков кругов. И значит, я добавляю час на спидометре своей жизни. Нужна система, ежедневные упражнения, чтобы часы сложились в годы.

«Годы у тебя, мерзавца, длинные, как у зайца хвост…»

Наконец‑то!

Вот он покинул площадку, вышел на улицу, направляясь домой.

Тихо заурчал мотор. Машина почти неслышно выехала на улицу. Но Гейлиген оглянулся и отступил ближе к стене соседнего дома.

«У негодяя действительно звериный нюх… Не медлить!»

Майер нажал на газ. Машина рванулась вперед. Казалось, ничто не могло спасти гестаповца.

И тут произошло непредвиденное.

Гейлиген подскочил и упал на удлиненный капот машины. Со звоном посыпалось ветровое стекло. Майер едва успел прикрыть лицо рукой, а ногой нажать на тормоз. Тело Гейлигена соскользнуло с капота на землю. Вилли буквально выпрыгнул из машины, оказавшись около «спеца по сокращению населения».

На Майера уставились пронизанные ужасом и ненавистью глаза…

— Я чувствовал, — пробормотал гестаповец. — Сущест…

Удар гаечным ключом по голове заставил его замолчать.

Майер бросился к поврежденному «мерседесу». Мотор урчал. Вилли направил машину в узкий переулок, словно в черный туннель. Оттуда сразу же — на Мольт- кештрассе. Здесь остановился и выключил мотор. Через проходной двор метнулся на соседнюю Кинкелыптрассе. Здесь на прежнем месте темнел его служебный «опель». Сбросив гражданскую одежду, он надвинул на голову фуражку эсэсовца, снова превратившись в рыжего га- уптштурмфюрера Вилли Майера. Подъехав к канализационному колодцу, остановил на минутку «опель», отодвинул крышку, бросил в темноту люка ненужные теперь одежду и гаечный ключ. Последними туда же полетели новые перчатки. Теперь — все!

Что дальше?

Обеспечить алиби!

Как можно быстрей — на мужскую вечеринку, устроенную по какому‑то поводу коллегами.

Его встретили с пьяным ликованием.

— Вилли, дружище, где тебя носит?

— Немного задержался у шарфюрера Бергер.

— Ах, да! Ты же у нее прописан…

— Оставим эту тему!

— Как она себя чувствует?

— Думаю, пора подумать о подарках для новорожденного.

— Ну и времена! Жизнь и Смерть ходят рядом!

— Садись, дружище!

— Почему до сих пор не налили бокал Вилли?

Дружеский гомон оборвал бесцеремонный стук в дверь:

— Откройте! Полицейский патруль.

Хозяин квартиры нахмурился.

— Что‑то случилось…

Он открыл двери, за которыми стояли гестаповский шарфюрер и двое мордатых крепышей с автоматами на груди. Шарфюрер бросил быстрый взгляд в глубь комнаты, где плыл табачный дым, и рассмотрел типичный выпивошный антураж.

— Оставайтесь здесь! — приказал он жандармам, а сам вошел в комнату. — Извините, господа, — служба! — Он уставился на бутылки. — Я вижу, что напрасно побеспокоил вас.

— Кого‑то ищете?

— Опасного преступника.

— Кто он?

— В этом вопросе — абсолютная неизвестность!

— Ищете, не зная кого!

— Случается… Приказ есть приказ!

— Верно, господин шарфюрер.

— Рюмочку коньяку? — предложил хозяин квартиры.

— Охотно, — оживился гестаповец.

— А что, собственно, случилось, если не секрет? — спросил Майер.

— Да вот на улице нашли мертвеца, — шарфюрер не спешил выкладывать служебную тайну.

— Кто он?

— Сотрудник гестапо Хорст Гейлиген. Слыхали о таком?

— Боже мой! — поразился Майер. — Еще вчера утром я разговаривал с ним. Здоровый, бодрый, с хорошим юмором…

— Как это произошло?

Хозяин протянул шарфюреру поднос с бутербродами и бокалом золотистого напитка:

— Настоящий «Мартель»…

— О! Здесь хватит на три тоста!

— Это так, но вы на службе, и в данной ситуации вам необходимо беречь время.

— Убедительно, — согласился гестаповец. — Прозит!

— Так как же убили беднягу Хорста? — спросил кто-то.

— Картина представляется такой. За ним охотились на мощном «мерседесе». Когда Гейлиген возвращался домой, его пытались раздавить… Известен ли вам при- ем — лечь на капот?

— Ну да, конечно!

— Хорст воспользовался им — на месте преступления полно битого стекла. Гейлиген здорово покалечился, но остался жив. Тогда бедолагу добили. Удар был очень сильный — череп глубоко раскроен.

— Ужас! И это — в Берлине!

— Как узнали про охоту на «мерседесе»?

— Машину нашли. В раме ветрового стекла торчат одни осколки. На капоте — несомненно следы падения человеческого тела. Одно ясно — кто‑то из его бывших русских «знакомых». Вероятно, возникла угроза, что Гейлиген его разоблачит, как это уже случалось…

— Еще рюмочку?

— Нет, благодарю. Служба! Честь имею.

Двери за гестаповцем закрылись.

— Освальд! — позвал Майер хозяина квартиры.

— Я слушаю.

— Ты обещал подарок для пса Кристины.

— Ах, да! Вылетело из головы… Но на кухне — все готово! Прекрасные кости! Сейчас упакую… А ты что, уже идешь?

— Что‑то нет настроения. Я ведь хорошо знал добрягу Хорста.

На следующий день с раннего утра Вилли Майер сообщил Кристине Бергер, что ее приказ успешно выполнен.

— Как это произошло?

Вилли взглянул на нее, заколебался и ответил коротко:

— Попал под автомобиль.

— И все?

— И все! Зачем вам знать подробности?

— И все — тихо? — спокойно спросила Кристина.

— Да нет, Мюллер его очень ценил. Ночью подняли на ноги всю полицию и жандармерию…

— А вы где были?

— Я? На дружеской вечеринке. Меня еще поругали за то, что я засиделся у вас и немного запоздал… Ясно?

Кристина ласково отозвалась:

— Ах, Вилли, если бы вы знали, как приятно и уютно было мне вчера вечером с вами. Вь^ушли, и я загрустила… Вот они, современные рыцари! Рюмка для них больше значит, чем привлекательная женщина… По крайней мере, вы не раз уверяли… И вот пожалуйста: рюмка против женских чар! Стыдно, Вилли, я ведь могу вам этого не простить, — и она кокетливо погрозила ему хрупким пальчиком.

Майер оторопел.

— Если бы это было и в самом деле так… Кристина, зачем вы меня дразните?

— Разве? — усмехнулась она. — Я лишь обеспечиваю вам алиби!

Старший лейтенант Алексей Марков впервые видел начальника Управления генерала Григория Ивановича Сербулова. Не ожидал, что генерал так молод.

— В Москве впервые? — поинтересовался Григорий Иванович.

— Да, — коротко ответил Марков.