Петр Лебеденко - Навстречу ветрам

Завтра впервые лечу в зону без инструктора…»

…Впервые без инструктора… Впервые почувствуешь свою силу над машиной, впервые машина подчинится твоей воле, только твоей…

Утро выдалось ясное, но ветреное. Метеослужба сообщила: ветер восточный — северо-восточный, четыре балла. В середине срока — уменьшение скорости ветра до пяти метров в секунду…

Уже сидя в кабине, Андрей повторил задание: высота — восемьсот метров, два левых мелких виража, два правых, по два глубоких виража, две восьмерки, спираль — до трехсот метров.

Во второй кабине сидел Вася Нечмирев. Протерев очки и надвинув их на глаза, он облокотился на борт и с безразличным видом смотрел в сторону, подчеркивая, что ему абсолютно все равно: сидеть в кабине самолета или на обыкновенной скамье. Попросили, мол, слетать вместо груза — пожалуйста, но не так уж это и интересно, когда за плечами больше двух десятков часов налета…

Наконец Андрей вырулил на взлетную площадку, попросил старт и взлетел. За самолетом осталось густое облако пыли, а впереди, до самого горизонта, желтело бескрайнее поле. За границей аэродрома блестела на солнце речушка. Чуть в стороне трактор тащил две огромные арбы соломы. Андрей видел, как тракторист снял кепку, посмотрел на самолет и долго махал рукой.

Андрей сделал полный круг над аэродромом и под углом, с набором высоты, пошел в зону. Зона номер шесть, где он должен был выполнять задание, находилась над квадратной рощицей. Справа от рощицы темнел длинный овраг, заросший бурьяном, слева стояли высокие скирды соломы Он взглянул на высотомер — восемьсот метров. Пора начинать пилотаж. Андрей окинул взглядом приборы и ввел самолет в вираж. Шарик в центре. Скорость — сто десять. Хорошо. Еще один вираж. Мелкий. Потом глубокий. Отлично! Да, он сам видел, что виражи получаются отлично. Восьмерки ему даются трудней. При переходе от одного виража в другой всегда увеличивается скорость до ста двадцати километров…

Андрей уже приготовился делать восьмерку, но в это время Вася хлопнул его по плечу и показал рукой вниз. Андрей взглянул на землю, но ничего особенного не увидел, тогда Вася показал на ухо: присоедини переговорный аппарат. Андрей рукой нащупал резиновый шланг и надел его на металлическую трубку, выступающую из шлема. И сразу же услышал взволнованный голос своего товарища:

Смотри, севернее рощицы километра на два. Видишь, пять амбаров? Видишь?

Андрей накренил самолет влево и снова посмотрел на землю. Да, вон там, севернее рощицы, в двух-трех километрах он видит пять деревянных построек, крытых камышом. Они расположились строго по одной линии с востока на запад. Амбары как амбары, в них сейчас, наверно, доверху насыпана пшеница нового урожая. Что же особенного увидел Нечмирев?

Слепой черт! — закричал Вася. — Посмотри на первую от рощицы постройку!

В это время Андрей делал разворот над зоной, и левое крыло закрыло и рощицу, и постройки. Но вот самолет выпрямился, и Андрей ясно увидел дым над первым амбаром. Не задумываясь, он убрал газ и ввел самолет в крутую спираль. Один виток, второй, третий, четвертый… Высота быстро падала. Вот до земли осталось пятьсот, четыреста, триста метров. Андрей ввел машину в пологий вираж.

Курсанты увидели, что вокруг чана с водой бегает мальчишка и, наверное, кричит истошным голосом, потому что видно, как он быстро, словно в отчаянии, взмахивает руками. От деревянной постройки валил густой дым, и пока еще небольшие языки огня облизывали крыльцо и двери. Было ясно: через несколько минут вспыхнет камышовая крыша, ветер подхватит огонь и перебросит на соседние амбары. Мальчишка мечется вокруг и кричит. Вот он споткнулся, упал, быстро вскочил и снова побежал.

Садись! — закричал Вася.

Андрей и сам уже решил садиться, но он не мог подыскать подходящей площадки для посадки. Длинный овраг, который с высоты восьмисот метров казался неглубоким и пологим, в действительности представлял собою глубокую впадину с кручами и огибал постройки полукругом, в радиусе около двухсот метров. По другую сторону оврага стояли скирды соломы. Хорошая площадка была за рощицей, но чтобы добежать оттуда до амбаров, потребовалось бы не менее двадцати — двадцати пяти минут, за это время огонь мог перебраться на соседние крыши, и тогда поздно было бы что-нибудь предпринять. Осталось одно: садиться справа от построек на неширокую дорогу, выходившую из рощицы и упиравшуюся в крутой холм. Длина дороги — сто сорок — сто пятьдесят метров. Сумеет ли Андрей сделать хороший расчет? Может быть, лучше слетать на аэродром и попросить инструктора самого прилететь сюда? Слетать на аэродром — значит потерять двадцать минут! За это время огонь уничтожит постройки и, вероятно, хлеб — труд десятков, сотен людей. Нет, выбора не было. Надо садиться…

Андрей сделал первый заход, словно прицеливаясь, потом круто развернулся, прошел над рощицей почти на бреющем полете и в намеченном месте убрал газ. Ветер поддул под левое крыло, самолет накренился, но Андрей быстро выровнял машину. Земля приближалась, но еще быстрее, казалось, летит навстречу холм. Андрей выключил зажигание. Самолет коснулся земли тремя точками, немного пробежал и остановился перед самым холмом. Андрей видел, как Вася выпрыгнул из кабины и побежал. Но сам он некоторое время не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Наконец он вытер скатывающиеся из-под шлема капли пота и отстегнул ремни…

Инструктор Быстров взглянул на часы и сказал стоявшему рядом командиру звена:

— Завтра прошу вас принять у Степного зачет по виражам. Пора его переводить на следующую задачу.

Кто сейчас в зоне? — спросил командир.

Степной.

В шестой зоне?

Да.

Командир звена прикрыл глаза ладонью и посмотрел в сторону зоны. И сразу же вскрикнул:

Быстров, смотрите!

Самолет Степного крутой спиралью спускался вниз. Издали казалось, что машина вошла в штопор. Но это был не штопор, и командир, и инструктор ясно видели, что самолет не падает, а быстро снижается правильной спиралью. Зачем Степной это делает? Что случилось? Кончился бензин? Но Степной вылетал почти с полной заправкой обоих баков. Что же тогда?.. Об этом подумали и Быстров, и командир в одно и то же время.

Между тем самолет вышел из спирали и вошел в пологий вираж. Командир звена в недоумении пожал плечами и посмотрел на инструктора.

Вы ничего не сможете объяснить? — спросил он.

Могу сказать только, — ответил инструктор, — что Степной не допустит поступка, который не имел бы оправдания.

Самолет дважды пролетел над рощицей и скрылся.

Идемте, Быстров, — резко сказал командир звена.

Они высадили курсантов из первого же самолета, зарулившего на линию старта, и полетели в направлении зоны номер шесть.