Владимир Шатов - Сталинград

- Да.

На противоположной стороне Волги виднелись вспышки от разрывов бомб, зарево пожаров, разноцветные струи трассирующих пуль и снарядов, дымные протуберанцы, освещённые багровыми отблесками. Всё это пульсировало, содрогалось, растягиваясь по всему горизонту. Издали доносился глухой, несмолкающий гул. Земля подрагивала и стонала.

- Ответственность, Василий Иванович, действительно очень велика: на нас положился народ, а доверие народа нельзя обмануть; у нас не может быть и тени сомнения в успехе.

- Будьте твёрдо уверены, Андрей Иванович: рука и сердце не дрогнут.

- Ну, хорошо, - сказал Ерёменко, - вопрос о назначении уже решен. Сталин вчера утвердил наше представление о назначении командующего 62-й армией.

- Благодарю за доверие!

- Вот тебе моя рука, Василий Иванович, - с чувством сказал генерал-полковник. - Пусть скорее отпадут наши руки, чем сдадим мы Сталинград. Даже переступив через наши трупы, противник не должен занять город; и в том случае, если придётся погибнуть, останутся другие, способные выполнить волю народа - во что бы то ни стало отстоять город. Думаю, Василий Иванович, что постановка вопроса ясна тебе.

- Совершенно ясна, - ответил новый командарм, - твёрдо уверен в победе.

Вечером они снова встретились на заседании Военного совета фронтов. Целый день Чуйков мотался по левому берегу Волги, улаживая множество дел. Когда он возвращался на машине в штаб, то почти всё время смотрел на противоположный берег.

- Как встретит меня Сталинград? – думал новоиспечённый командарм. - Выживу ли я?.. Смогу ли достойно вынести вызов судьбы?

Свет от пылающих домов оказался таким ярким, что водителю не понадобилось зажигать фары командирского джипа. Когда Чуйков прибыл на встречу с Ерёменко и Хрущёвым, те поставили его перед следующим фактом:

- Поскольку о сдаче Сталинграда не может быть и речи, а командующий 62-й армией не верит в то, что город можно удержать, Вам предлагается взять командование на себя. – Сказал Андрей Иванович, словно не было их утреннего разговора.

- Я согласен.

- Василий Иванович, как ты понимаешь свою задачу? – напрямую спросил Хрущёв.

- Мои войска будут защищать город до последнего.

- Выстоите?

- Выстоим или умрём, - ответил генерал и заиграл желваками.

- Свою задачу ты понял верно! – заметил Хрущёв, внимательно смерив его глазами.

В тот же вечер Чуйков с двумя танками Т-34 отправился из Красной Слободы на пароме к центральному сталинградскому причалу, который находился чуть выше места впадения реки Царица в Волгу.

- Что за люди? – спросил он адъютанта и показал на толпу гражданских лиц.

- Беженцы.

- Вижу, что беженцы… Почему не переправили?

Как только паром коснулся берега, сотни людей, в основном гражданское население, надеявшееся бежать из города, безмолвно поднялись из воронок.

- Разрешите грузить их?

- Быстрее…

Чуйков прошёл мимо притихших мирных жителей и в сопровождении своих офицеров отправился искать штаб. После долгих блужданий командир сапёрной роты вывел их к Мамаеву кургану, известному так же, как высота 102.

- Действительно такая высота холма в метрах? – спросил Чуйков и посмотрел вверх.

- Пока да! – ответил кто-то из штабных офицеров. – Но немец сильно старается его срыть снарядами…

Там располагался штаб 62-й армии, где Чуйкова встретил начальник штаба генерал Николай Иванович Крылов.

- Как оцениваете ситуацию? – с порога спросил новый командарм.

- Нам не хватает времени подготовиться к обороне.

- Время – это кровь! – задумчиво сказал Чуйков.

- Хотелось бы пролить её поменьше…

- Существует единственный способ удержать Сталинград - оплатить его защиту жизнями советских солдат.

Резкий и прямолинейный Чуйков не сразу нашёл общий язык с Крыловым, отличительной чертой которого был чрезмерный педантизм.

… Первая фаза немецкого наступления началась на следующее утро. На левом фланге 295-я пехотная дивизия атаковала Мамаев курган, а на правом 76-я и 71-я пехотные дивизии пытались захватить центральную железнодорожную станцию и центральный причал на Волге.

- Волги необходимо достичь одним рывком! – немецкие офицеры старались внушить своим солдатам такую мысль.

Артподготовка и авианалёты на русские позиции за сутки до этого были особенно интенсивны.

- Трудно поверить, что после их налёта хотя бы мышь осталась жива. – Радовались немецкие пехотинцы.

- Смешали русских с землёй…

Бомбардировки продолжались и 13 сентября. Василий Иванович наблюдал за боем в бинокль со своего командного поста на Мамаевом кургане:

- Жмёт подлец!

- По данным разведки немцы готовятся к решающему наступлению. – Чётко сказал генерал Крылов.

- Это и без всяких данных видно…

Кирпичная пыль от разрушенных зданий окрасила осеннее небо в бледно-бурый цвет. Земля сотрясалась от мощных и не прекращавшихся взрывов.

- Хреновый командный пункт нам достался! – выругался Чуйков и стряхнул лишнее с плеч.

- Давайте передвинем стол в угол, – предложил Николай Иванович.

- Нам всем нужно куда-то передвигаться…

Внутри бункера песок сыпался из щелей между брёвнами потолка, словно в песочных часах. Офицеры штаба и связисты были покрыты пылью, дышать становилось всё труднее.

- Можно занять бетонный туннель Ерёменко. – Спокойно предложил Крылов.

- Точно! – обрадовался командарм и сказал: – Там хоть пыли не будет…

Снаряды и бомбы то и дело разрывали провода полевой телефонной связи. У солдат, посланных восстановить её, было очень мало шансов остаться в живых.

- Дайте связь с командующим! – грозно приказал Чуйков.

- Всех связистов убило.

- Пошлите девушек-телефонисток.

- Как можно Василий Иванович? – изумился начальник штаба.

- Мне нужна связь! – отрезал Василий Иванович.

Ему удалось связаться с Ерёменко всего один раз за весь день, а после полудня он совершенно потерял связь со своими дивизиями на западном берегу.

- Придётся прибегнуть к помощи посыльных, - вздохнул Николай Иванович.

- Посылай! – коротко приказал Чуйков.

Хоть немцам и удалось продвинуться вперёд на западной окраине города и захватить небольшой аэродром и казармы, все их попытки прорваться на север оказались безуспешными.

- Держаться! – командарм передал приказ комдиву 33-й гвардейской дивизии, от которой к вечеру осталось две сотни бойцов.

Бой вёлся намного ожесточённей, чем можно было предположить. В тот день многие немецкие солдаты поняли, что, возможно, им придётся всю зиму провести в Сталинграде.

- Или умереть… - крамольные мысли чёрными змеями вползали в умы.

Ночью Чуйков решил вернуться в старый штаб-тоннель, начинавшийся от устья реки Царица и имевший запасной выход на Пушкинскую улицу.