Владимир Шатов - Возвращение

Подгоняемые ревущим пламенем они забежали на третий этаж, второй уже весь находился в огне. Дальше подняться им не дали, все коридоры и лестницы простреливались засевшими сверху немцами.

- Плотно зажали! - Мишка Ерёменко, спрятавшись за широкую колонну, набивал круглый диск автомата.

- Попали в мышеловку…

Он доставал патроны пригоршнями из обгорелого солдатского «сидора» и выдал:

- Теперь без помощи снаружи нам не вырваться...

- Будем держаться, сколько сможем!

Три дня и две ночи они почти без еды и боеприпасов, сдерживали атаки озлобленных "эсесовцев" сверху и снизу... В перерывах между стрельбой бойцы разговаривали, вспоминая разные военные случаи.

- Зимой 44-го года произошёл со мной необъяснимый случай. – Начал разговорчивый Шелехов. - Под Новый год наш батальон отвели от переднего края на отдых, километров на десять вглубь. Сижу со своим отделением в блиндаже, наскоро вырытом в красивейшем сосновом лесу. Кругом вечерняя тишина, лёгкий как тополиный пух падает нерусский снежок.

- Как будто на свете нет войны, и никогда не будет... – вставил боец их отделения Лёша Сотников.

- Точно, - согласился Петя и уточнил: - Конечно, по такому случаю выпили «наркомовские» сто грамм, закусили американской тушёнкой "второй фронт". Вдруг слышу возбуждённый женский голос, который настойчиво звал меня:

- Петенька! Петенька! - так жалобно звучит. - Где ты?

Шелехов сидел на засыпанном осколками полу, прижимаясь спиной к кирпичной стене под окном. Товарищи, сидевшие рядом, сделали большие глаза.

- Вот-вот и я сам подумал, - подтвердил их законные сомнения рассказчик. - Откуда здесь взяться женщине?.. Закурил самокрутку, слушаю разговоры сослуживцев, опять меня кто-то зовёт... Смотрю на хлопцев и понимаю, что они ничего не слышат. Решаю точно показалось, после контузии и не такое почудится. Через пять минут опять тот же голос и какой-то он смутно знакомый. Я сказал: «Пойду до ветра, хочу по маленькому».

Шелехов отвлёкся для того чтобы выпустить длинную очередь по каске показавшегося в лестничном проёме немца.

- Вышел осмотреться, отошёл метров на десять в сторону отлить, вдруг раздаётся вой заблудившегося за линией фронта снаряда. Пробил накат в три ряда толстых сосновых брёвен и взорвался внутри. Я метнулся назад, а там воронка метра три глубиной и тошнотворный запах горелого мяса...

Всё повидавшие за войну солдаты и те сидели, словно придавленные тяжестью рассказа.

- Видать, не судьба мне тогда умереть, - признался Шелехов и пошутил: - Где же ты бродишь моя смертушка?

- Не кличь её рогатую! – предостерёг друга Николай.

Жующий сухари Василий Костевич посмотрел на притихших товарищей и предложил:

- Хотите я вам весёлую историю расскажу?

- Давай

- Иду я месяц назад мимо толпы немцев, присматриваю бабёнку покрасивей и вдруг гляжу: стоит утончённая фрау с дочкой лет четырнадцати. Хорошенькая, а на груди вроде вывески, написано: «Syphilis». Это, значит, для нас, чтобы не трогали. Ах ты, гады, думаю, беру девчонку за руку, мамане автоматом в рыло, и в кусты. Проверим, что у тебя за сифилис!.. Аппетитная оказалась девчурка…

- Шёл бы ты Вася отсюда! – не глядя в сторону Костевича сказал Петя.

- Вы чё ребята? – удивился он и привстал.

- Иди, иди. – Посоветовал ему Сафонов.

… Только на четвёртый день командование полка установило с ними связь. На решительный штурм пошла соседняя, 150-я дивизия генерал-майора Шатилова.

- Соседи нам помогут! - обрадовался уставший Николай.

- Где они так долго лазили?

С огневой поддержкой 23-й танковой бригады и полковых миномётов их батальоны сумели ворваться в здание, и соединится с остатками первой группы. Из всех солдат, прорвавшихся в Рейхстаг строю осталось четверо.

- Значит, будем жить! – обрадовался Петя.

- Не сглазь…

Ещё семерых раненых, в том числе Сотникова и Костевича сразу отправили в тыл.

- Вот повезло же им, остались в живых! – позавидовал Шелехов и захотел уйти с ними.

- Скоро всё закончится.

На рассвете следующего дня всегдашнее везение Пети закончилось...

- Господи, - на войне быстро начинаешь верить в Бога. - Как есть хочется!

- Старшина паёк доставил, – крикнул в ответ Колька. - Айда к нему!

Пригнувшись ниже линии окон, они начали рывками перебегать в большую комнату, где раньше располагался какой-то чиновничий кабинет. Старшина роты Осипенко там выдавал сухой паёк на целый день, снабжали их только по ночам. За два метра до желанной цели Петю настигла глупая пуля...

- Какая горячая! - удивился он и внезапно увидел в мозгу незнакомую картинку.

Чёрная от грязи и пороховой гари рука сорокалетнего немецкого рабочего из Нижней Саксонии, как в замедленном кино передёрнула отполированный затвор.

- Я вижу прошлое? – мелькнула кричащая мысль.

Секундой ранее тот дослал в патронник снайперской винтовки новенький, блестящий патрон... Свинцовая пуля гордо венчала латунную гильзу, словно купол на покосившейся колокольне сельской церкви.

- Как обидно! - разорванное сердце Петра остановилось, но мозг по инерции ещё жил пару минут. - И страшно...

Отлитая на огнедышащих заводах Рура, она прошла, проехала, протащилась волоком сотни километров на встречу с ним. Тысячи человеческих рук участвовали в её срочном рождении. Добывали руду, плавили металл...

- Люди точили, сверлили, собирали и упаковывали. Что было бы, если кто-нибудь из этой гигантской очереди людей заболел, умер, не вышел на работу?.. Не выполни он свою часть общей работы и моя пуля не родилась бы вовремя! Её не доставили бы на встречу со мной, и я бы остался жив.

К сожалению, она не опоздала... В Петином умирающем мозгу бились последние мысли:

- Господи, какая несправедливость! Я прожил на Земле двадцать два года, видел только боль, кровь и слёзы. На этих несчастливых ступенях я оказался абсолютно случайно. Тысячи препятствий могли увести меня в стороны от них... Я мог воевать в любом месте Европы, где проходили советские солдаты. Обязан был до этого дня получить ранение и лечиться в госпитале. Наконец мог погибнуть раньше или попасть в любое другое место, но оказался именно в это мгновение и в этом месте. Почему?.. Кто ответит кому это вообще нужно?

Больше Петя ничего не чувствовал и ни о чём не думал. Подскочивший к нему Николай тряс его за плечо, в суматохе не замечая маленькой дырочки под левым нагрудным карманом на изорванной, потной и грязной гимнастёрке.

- Петька! Петька! – звал он друга.

Шелехов уже не увидел, как через несколько часов, их однополчане Григорий Савенко и Миша Ерёменко установили на конной группе Рейхстага штурмовое Красное знамя полка.

- Настоящее Знамя Победы! – подумали они, но оказались неправы.