Владимир Шатов - Возвращение

- Мамочка! – шептала она на протяжении этой бесконечной ночи.

Утром парни которые даже не говорили по-русски выбросили её за дверь барака и она, шатаясь еле добралась до своего места.

- Господи! – крикнула при виде неё Мария.

Она сразу всё поняла и принялась хлопотать над измождённой подругой.

- Они же советские люди! – заплакала Саша и спросила: – Как так можно?

Самое страшное выяснилось через неделю. Александра к своему ужасу поняла что забеременела.

- Что мне делать? – спрашивала она совета у опытной Сафоновой.

- Поехали со мной. – Предложила та, к этому времени её быстроглазый Андрей успешно нашёл новую «жену».

- Что я у вас делать буду?

- То же что и все, - парировала невозмутимая Машка, - работать в колхозе… С голода не умрёшь.

- А ребёнок?

- Родишь, а там посмотрим…

- Чего смотреть?

- Вдруг получится узкоглазым, а соседи тебя засмеют.

- А твои деревенские не засмеют?

- Скажем, что у тебя муж был казахом…

Шелехова принималась плакать, а Мария гладила её по вздрагивающей спине и уговаривала:

- Ну, кому ты в Сталино нужна?.. Матери нет, отец пропал. А у нас в деревне мои тебе завсегда помогут.

- Думаешь они не будут ругаться на тебя?

- Да ты что, - засмеялась Мария и сообщила: - У нас знаешь, какая большая семья?.. Один или два человека особой роли не сыграют.

Александра неохотно согласилась с её доводами. В ноябре 1945 года Мария и Саша сошла на станции Унеча, откуда Мария была угнано 3 года назад. Их предсказуемо никто не стречал…

Долгожданный день Победы Григорий встретил в захваченном месяц назад Кенигсберге. В старинном доме, где размещалась санрота, старший сержант Шелехов лечил очередную рану. Раненые сидели втроём за праздничным столом - двое на костылях и Григорий, перевязанный от плеча до плеча бинтами. Конечно, если бы собеседники были более подвижны, то обязательно отправились бы в город, - осмотреть его красоты и выпить с весёлыми от счастья солдатами.

- На костылях далеко не уйдёшь! – с горечью сказал артиллерист по фамилии Сытин.

- Не повезло нам, - согласился пехотный лейтенант, - в самом конце войны ранения получили…

- Некоторым не повезло больше! - возразил Григорий.

Несмотря на периодическое ворчание раненых в их подвале тоже царило веселье; накануне друзья прислали с передовой большую флягу немецкого шнапса «для поддержки штанов» и они распивали его в компании с доктором Шебалиным - мужчиной лет сорока пяти, большим и грузным, килограмм на сто весом.

- Давайте товарищи выпьем за великую Победу! – высокопарно предложил он.

- Всё-таки мы одолели немца! – охнул после выпитого Сытин. – Никто не верил, но мы справились.

- Вопреки, а не благодаря… - вставил Григорий.

- Точно!

Собеседники плотно закусили заокеанскими продуктами и закурили пахучие американские сигареты.

- Последняя битва в войне самая решающая! – неожиданно сказал лейтенант. – Берлин мы лихо взяли.

- Без победы под Москвой мы бы здесь не сидели… - не согласился Сытин.

- От Сталинграда война повернула на Запад! – тихо произнёс Григорий.

- Я там не был, - признался доктор, - но говорили, что там был ад…

- Победа в войне сводится к выигрышу одного сражения. – Задумчиво сказал Шелехов. – Победа в отдельной битве часто зависит от доблести одного человека.

- Получается, что мы в Сталинграде победили благодаря одному солдату? – засмеялся Сытин.

- Да.

- И ты знаешь кот это?

- Мой погибший сын Михаил. – Серьёзно ответил Григорий.

- Ну, ты даёшь…

Собутыльники засмеялись и снова выпили за Победу.

- Когда-то я был сельским врачом, - пожаловался пьяненький Шабалин, - а теперь стал майором медицинской службы.

- Радоваться надо! – икнув, сказал Григорий. – Всё ж была не передовая.

- Не скажи! – доктор помахал указательным пальцем перед носом собеседника. - У нас иногда такое случается…

На улице в честь великого праздника палили из всех видов оружия. От близких выстрелов дрожала земля, и песок сыпался с потолка. Военные были привычны к этому и ничего не замечали, но доктор вздрагивал, вжимая голову в плечи.

- Как сюда попали? – спросил он для поддержания беседы.

- Мне надо было добраться до КП своего батальона. – Начал рассказ, заметно охмелевший лейтенант. - Со мной пошёл сержант Шитов, наблюдатель. Выждав момент, делаем бросок: я первый, он чуть следом за мной. И тут снова нас накрыли снаряды. Я успел допрыгнуть в траншею, правда, ногу сломал, оглянулся - моего спутника не было, будто он испарился!

Молчаливый артиллерист встрепенулся:

- При попадании снаряда в человека он исчезает, испаряется при страшной температуре взрыва.

- Таких погибших военная бюрократия называет без вести пропавшими… - мрачно сказал Шелехов. – А значит, вдова и дети не будут получать пенсию по потере кормильца.

Руки доктора заметно задрожали. Григорий налил всем шнапса и перевёл разговор на научную тему:

- Доктор, а што такое иммунитет?

Тот очень доходчиво объяснил слушателям:

- Если вы имели впятером одну немку, и четверо из вас заразилась, а пятый остался здоров, это и есть иммунитет…

Лекцию прервал заглянувший в подвал санитар:

- Доктор! Быстро в перевязочную!

- Чего тебе?

- Там привезли два «живота»!

- Так война кончилась…

- Война кончилась, а жертвы остались!

- Как их угораздило? – спросил Григорий.

- Напоролись на засаду…

«Животами» медики называли для краткости раненых в брюшную полость. Обычно в санроте лечили только легко раненных, а тяжёлых и «животов» отправляли дальше, в более приспособленные для операций условия. Но теперь в разгар празднования найти транспорт не представлялось возможным, и командир медсанроты доктор Гольдин приказал оперировать Шабалину.

- Я никогда не делал подобных операций! – попытался отказаться тот.

- Всегда что-то делаешь в первый раз.

Видно было, как растерялся доктор. Руки его задрожали ещё сильней, чем раньше…

- У себя в селе я принимал роды, лечил расстройства желудка, простуды, переломы и вывихи, - заикаясь от волнения, объяснил он, - а тут лапаротомия!

- Справишься!

- А что это такое? – поинтересовался Сытин.

- Вскрытие брюшной полости.

Стены перевязочной поспешно обтягивали чистыми простынями и кипятили инструменты, весь персонал был взволнован. Возможно, по этой причине операция прошла неудачно. На следующий день Григорий вырыл в прусской земле могилу для какого-то незнакомого лейтенанта Ваулина. Он никогда не узнал, что случайно похоронил человека, когда-то спасшего его сына Сергея.

Через месяц Григория выписали из лечебного заведения, и он отправился в свою часть, базирующуюся в небольшом прусском городке на границе с Польшей. После капитуляции Германии советские солдаты уже успели перестроиться на мирный лад. Мужчина постоянно пили и ухлёстывали за женщинами. Девочки из всех сил набросились на дармовое заграничное барахло.