Виктор Бычков - Везунчик

– А вам откуда известно? – Васька даже привстал с табуретки. – Сам сказал?

– Они вдвоем были, Павел ушел, я не смог его догнать, – Антон прикрыл глаза, отдыхал.

– Вон оно что! – Худолей начал расхаживать по избе. – А я то думаю, зачем Володьке это надо? Да за компанию, значит, пошел. Да, дела как сажа бела.

– И меня ранил за компанию? – зло спросил Антон. – Такие компании надо в зародыше уничтожать. Могли бы и убить.

– Павлика я давно не видела, – Фекла выставила на стол миску горячих щей, налила в маленькую тарелку, и готовилась кормить Антона. – Может, поешь, Антоша? Я покормлю тебя с ложечки.

– Нет, – потряс он головой. – Разве что попить бульона.

– Присаживайся, Василь Петрович, к столу, – пригласила она гостя.

– Чем богаты.

– Оно, конечно, можно было бы, если закусить, – вроде как согласился тот. – Мужика тебе спас, хозяйка, могла бы догадаться и налить.

– Налей и мне, Феклушка, – попросил вдруг Антон. – Прав Васька – сто грамм не помешает ради такого случая.

– Во, во! Я и говорю, – гость уселся за стол, по хозяйски взялся нарезать хлеб. – Не часто начальство из поля боя раненым вытаскиваю.

– А что доктор скажет? – всполошилась девушка. – Мне не жалко, да, смотри, чтобы хуже не было.

– В медицине спиртом лечат, – успокоил ее Худолей. – А хороший самогон даже лучше любого спирта. Поверь, хозяюшка, моему опыту.

В доме воцарилась тишина. Только за столом слышались стук ложек о тарелки, да Васька шмыгал носом раз за разом.

– Вишь, разогрел под носом, и потекло, – как бы оправдывался он.

– Надо полечить, и все пройдет. Налей-ка, хозяюшка, на лекарство, – пододвинул свой стакан поближе к бутылке. – Хотя, у тебя рука дрожит, да и меры ты не знаешь.

Взял сам бутылку, налил себе полный стакан, и, не чокаясь и не дожидаясь других, опрокинул его содержимое в рот.

– А сейчас я пойду. Спасибо за угощеньице. Приглашайте, я опять приду, – встал из-за стола, и добавил. – Поправляйтесь, Антон Степанович!

Фекла убирала со стола, а потом ушла в переднюю избу кормить мать. По телу прокатилась волна тепла после выпитой водки, боль, нервное напряжение как будто спали, на душе стало спокойней, даже некое ощущение безмятежности нашло.

«Хорошо! – мысли потянулись ленивой цепочкой. – Вот и ранение получил, а ты так его боялся. Да, больно, но жив-то остался, значит, опять повезло. Но уже не так, как хотелось бы, однако живой. Мать, считай, потерял: не мама она мне сейчас, а так, сторонний человек. Оболочка только ее, а остальное – от чужого человека, притом, больного. Но свято место пусто не бывает: появилась Фекла, Феклушка! А хорошая девка, что не говори! Пальцы ей по дурости оттяпал, а она простила, к себе приняла, в постель положила. Прав Дрогунов, когда сказал, что чудны дела твои, Господи. Да, чудны. А Пашка Скворцов не остановиться на этом, будет за мной охотится, я их семейку знаю – настырные. Про Леньку Лосева что-то не слышно. Может, убили где? Дай-то Бог. Одной проблемой было бы меньше. А, может, как говорит Кирюша Прибытков, по весне оттают партизаны эти? Как же я Павлика не достал? Интересно, где сейчас прячутся эти бандиты лесные, в лесу, что ли? Валька Собакин должен знать, спрошу, скажет, если знает.

Господи, – мысли перескочили на корову, курей, и внутри все похолодело. – А кто ж их кормит, поит? Они ж голодные, непоеные стоят, хозяина ждут, а он здесь прохлаждается, водочку попивает».

– Фекла, Феклушка! – Антон попытался привстать в кровати, но сильная боль по всему телу отбросила его опять на подушку, кинуло в холодный пот. – Фекла, где ты? – еле прошептал он.

– Здесь я, здесь я, Ангел мой! – девушка стояла рядом, вытирала полотенцем пот с его лица. Потом, наклонившись, стала целовать его глаза, лоб, горячие губы. – Не бойся, я с тобой! Все хорошо, Антоша, Ангел мой любимый, все хорошо!

Антон поднял здоровую правую руку, и попытался обнять ее, прижать к себе, но сил не хватило, и он вдруг заплакал. Слезы непроизвольно побежали из глаз, перехватило где-то в горле, запершило, сдавило в груди, и он зарыдал навзрыд.

Фекла легла с ним рядом, прижала его голову к себе, гладила по волосам.

– Что с тобой, милый мой? Я здесь, все хорошо, любимый Антошка!

А он все всхлипывал и всхлипывал, ни как не мог остановиться, пока не появилась икота.

– Прости меня, Феклушка! Прости! – весь опустошенный, Антон откинулся на кровати, безвольно вытянув руки вдоль тела. – Прости, прости.

– Что ж тебя так растревожило, Антоша?

– Про себя подумал, про тебя. И распустил нюни. Прости. Да, кстати, а что там с моей коровой? Небось, голодная стоит?

– Ну что ты, Антон, – девушка смочила водой полотенце, и стала протирать ему лицо. – Я хожу каждый день, кормлю, пою. Вот только доить не могу – сам понимаешь. Пока не могу, – поправилась она. – Как только заживет рука хорошо, и смогу. Я пробовала, мне тетя Вера Лосева давала попробовать. Все у меня получится, вот увидишь! И печку я раз в день протапливаю. Так что с твоим домом все хорошо.

– Спасибо тебе, – тихо, признательно прошептал он. – А теперь дай мне поспать немножко. Устал я сильно, да и рана разболелась.

Еще с неделю каждый день приходил к Абрамовым доктор Дрогунов, делал перевязки, ставил уколы, пока однажды не сказал:

– Все, больной! Больше моя помощь не требуется: все остальное сделает ваш молодой организм и время.

А весна уже пришла! Даже, не пришла, а наступила! Антон стоял на крылечке Абрамовского дома, прищурившись, смотрел на яркое весеннее солнце. Рано уже не болела, однако рука еще не поднималась, как хотелось бы.

Снег сошел со двора, по улице вниз к гати бежали потоки талой воды. Только еще в затененных местах да вдоль заборов сохранились остатки снега. Воробьи посходили с ума: расчирикались, распрыгались вокруг, тоже рады весне. Куры деловито бродят по двору, что-то ищут, щиплют назубившуюся молодую травку. Петух ревниво провожает глазами пробежавшую мимо кошку. Хорошо!

Васька Худолей забегал утром сообщить, что собирает майор Вернер каких ни каких мужиков со всей округи, да будут вырубать лес вдоль железной дороги. Во, дела! Говорит, что только за последнюю неделю партизаны взорвали два состава: один – с техникой, другой – с солдатами. И вводится круглосуточное патрулирование населенных пунктов. Вроде, в Борки в помощь полиции Карлуша пообещал еще с десяток Гансов. Да, сбылись предсказания Прибыткова, оттаяли бандиты по весне. Накаркал, дурак старый! Только что-то от этих новостей низ живота ныть начинает, как у Худолея. Самому с собой разобраться не трудно, а вот как с Феклушкой быть, не понятно. А может рано в панику бросаться? В любом случае надо жить. И это главное! Не все еще потеряно!