Владимир Германздерфер - Путь израильского наёмника

– Живо выполнять!

И вот опять песок и пыльная дорога встречают колёса нашего джипа.

Мы сидим рядышком вдоль брони. Я, Илия и Фанта. Маленькие окошки вверху. В них ничего не видно кроме кусочка неба. Достал свой медальон, за ним крестик.

– Пусть нам повезёт и сегодня.

– Влад, ты же иудей, а молишься Богу?

– Илия, ты же иудей, а ешь не кошерный гамбургер? И я знаю, порой трескаешь свиные рёбрышки.

– Всё, Влад. Больше не надо. Давай я и дальше буду трескать то, что я люблю, а ты будешь молиться Богу.

– Давай мы, Илия, будем просто стараться быть людьми. А боги там с нами сами разберутся.

Я одел на голову каску. Похлопал магазином по каске Илии. Вставил в винтовку и закрыл предохранитель. Илья посмотрел в окошко на огромный посёлок-город.

Он называется Иерусалим. Испокон веков его пытались завоевать. Давным-давно здесь сходились и расходились воины. Одни проигрывали сражения, а другие выигрывали. Потом фортуна меняла любимчиков и уже первые выигрывали, а вторые проигрывали. Короче, до нас здесь правили арабы и было их примерно в половину меньше евреев. Огромные храмы были построены на фундаментах других храмов. Здесь всё как в гамбургере: хлеб – мясо, хлеб – мясо, а между ними начинка из крестьян. Война в святом городе привычное дело. Невидимая борьба за обладание святыней хоть и не заметна, но продолжается много лет. Я бы сделал из Иерусалима что-то наподобие Ватикана и все святые места отдал религиозным людям. Тогда и смысла в войнах не было бы. Нет проблемы, нет больше вражды. Но правительство поступило по другому: отдало часть города как плату за прекращение обстрела нашей территории. Про людей не подумали. А сейчас надо оградить одних от других. Чем мы порой и занимаемся, становясь живым забором.

Был приказ охранять. Наш джип перегораживает дорогу, другой уезжает прочь. Толпа перед нами занимается своим делом: подымает руки и орёт что-то. Некоторые кричат «Мы победили!». Злят тех, у кого отобрали дома, и кто буквально стоит рядом, напротив.

– Ну что, приехали? Илия, ты, когда выйдешь, строго глянь на всех. Так, как будто они должны тебе 1000 долларов.

– А чё сразу я?

– Потому, что ты злой и страшный Бармалей. Андрей, не глуши машину. Смотри, сколько детей пришло с родителями.

– От сволочи, куда их толкают под автомат?

– Илия, они хотят, чтобы им было хорошо. Поэтому и пришли. Вон они ещё и видеокамеры притащили.

– Так вы выходите?

– Выходим.

Ногой толкаю дверь. Выходим. Сначала Илия, потом я и Фанта. Полиция сдерживает толпу. Наша задача не пропустить их. Стаём по серединке улицы, позади полицейских. Илия оглядывает всех и занимает пост у шлагбаума позади нас. Толпа, поймав его взгляд, немного притихла. Я же, с Андреем и Фантой, стою рядом с перегородившим дорогу джипом. В рацию кричит голос: «Мы их не сдержим! Будьте на изготовке». Это не нам кричат. Где-то выше по улице такая же ситуация. Подъезжают ещё два джипа и лесенкой, один за другим, перегораживают путь. Черт, остались одни мы и полицейские. Осознаю, что нам не сдержать толпу и если что, надо будет очень быстро удирать. Солдаты и полицейские друг друга не знают. Они подчинены только приказу и чувству поддержки за спиной. И ещё есть одно – мы никогда не выстрелим по ребёнку. Вот этим как раз они часто пользуются.

– Смотрите на камеры. Если кто-то стрельнёт даже в воздух, то вмиг станет героем сюжета. Илия, как ты там?

– Держусь. Охраняю кусок дороги.

– А как ты думаешь, шлагбаум поможет, если толпа ломанётся на тебя?

– Думаю, нет.

– Так зачем стоишь?

– Из-за инструкции.

– Нет, есть приказ. А если он есть, то надо охранять. Понятно?

– Понятно, Влад. Но я не хочу есть приказ, хочу есть гамбургер.

– Голодающий, у тебя сникерс в кармане.

– А если я его достану?

– Стой! И никаких если! А ну ка сделай лицо страшнее Кинг-Конга. Там сейчас один даёт детям инструкции что делать.

– Зачем?

– Ты знаешь, что телевизионщикам нужна сенсация.

– Влад, он даёт им конфеты.

– Вижу, Андрей.

– Чёрт, зачем всё это?

– Сейчас дети побегут отрабатывать конфеты. Пробьют брешь в оцеплении, а за ними ломанётся толпа. Вот тогда нам несдобровать.

Чуть повернул голову. Вижу дорогу, метров 15 шириной. У шлагбаума стоит мужчина, огромный как гора и сильный как буйвол. Помахал мне рукой, поправил каску, рядом с которой наушник и микрофон.

Возвращаю взгляд к толпе.

– Кто потеряет бдительность, тот будет наказан.

– Мы, Влад, уже наказаны. Ты же помнишь?

– Илия, это приказ, а его надо исполнять.

– А других приказов нет? Например, сходить в Макдональдс?

– Не засоряйте эфир! – незнакомый голос обрубил обоих.

Мы замолчали. Перегородив дорогу джипом ждём, что толпа вот-вот прорвёт расставленные руки полицейских. Первыми движение начали дети. Ну что с ними сделать? Трогать нельзя, ругать нельзя Вокруг писк, шум, гам. Всё это вдруг сорвалось и побежало к нам навстречу. Мы подняли автоматы вверх, и между нами широкая река превратилась в ручеёк, но за джипами вновь стала потоком. Дети бежали, поднимая пыль. Взрослые остались ждать на своих местах. Режиссёр этого спектакля, стоящий в толпе, был счастлив до тех пор, пока Илия не расставил широко руки и не зарычал.

Раздался писк. Такого явно никто не ожидал. Испугавшиеся без взрослых дети, бросились обратно. Возле Илии осталось только несколько детей постарше, лет по одиннадцать. В рацию кричат: «Не стрелять! Не стрелять!». Всё это обрывает голос Илии:

– Влад, они меня бьют! Можно что-то сделать?

Махнул рукой. Моё место занял Андрей. Быстрее для вида бегу к Илии и слышу:

– Я гора, я гора. Мне не больно.

– Почему гора?

Я встал рядом и зарычал что есть силы. Двоих орущих дядек дети не ожидали встретить на своём пути. Раздался писк, и они бросились обратно. От такого поворота событий обалдели не только мы, но и полицейские. Удивление было написано даже на лицах репортёров и арабов. Люди со всех сторон вдруг притихли и, наверное, услышали, как Илия тихонечко говорил:

– Почему гора? А потому, Влад, что на неё трудно залезть.

– Кричи что ты свинья! Тогда никто не дотронется до тебя.

– Я хрю, хрю, злой и гадкий.

Тут же захрюкал огромный воин.

– Перестань! Ты не клоун, а представитель армии Израиля.

– Влад, смотри. К нам идут взрослые с камерами.

– Чёрт, доигрались. Илия, улыбайся.

– Я же свинья. Я должен хрюкать.

– Теперь ты Ален Делон.

– А кто это?

– Чёрт тебя побери! Тогда Шварценеггер.

– Астала виста бейби. Можно мне одеть очки?

Тут же рука Илии скользнула в карман, чем сильно напугала телевизионщиков, не знаю какой компании. Полицейские рядом, солдаты с поднятыми автоматами ходят по дороге. Сейчас, когда мы всех прогнали, можно и повыпендриваться перед камерами. Израильская армия самая сильная и улыбчивая в мире. Микрофон ткнули прямо под нос.