Иван Бережной - Записки разведчика

Пробившись к площади, я развернул роту вправо и повел в наступление на высоту, примыкавшую к селу с юга. Густой кустарник чередовался с нагромождениями камней и затруднял наше продвижение. Карабкались вверх под пулеметным огнем.

– Гранатами уничтожить! — приказал я.

Вперед поползли Маркиданов и Стрелюк. Прогремели взрывы гранат, пулемет замолчал. Мы забрались на выступ. Там лежали два убитых гитлеровца. Пошарив по карманам убитых, Стрелюк сунул мне пачку бумаг, проговорив:

– Документы.

Рассматривать не было времени, я их сунул в полевую сумку, набитую автоматными патронами.

Дальнейшие попытки пробиться вперед были безуспешными. Противник приковал нас к земле пулеметным и автоматным огнем, а затем начал донимать ручными гранатами. Появились раненые. Пришлось отползти и укрыться за домами.

Бой гремел кругом. Трудно было ориентироваться, где свои, где противник. Близился рассвет. Это не сулило нам ничего хорошего. Немцы могли перещелкать нас, как цыплят. Я ждал, что вот-вот подойдут наши роты, с их помощью удастся оттеснить врага и провести всю колонну через Поляницу. Ни прибежал связной и передал приказание отводить роту. Начали отход.

– Где же остальные роты? — спросил я Вершигору, который встретил нас у ручья на северной окраине села.

– Отрезаны, — ответил подполковник. — Горланову и ротам четвертого батальона не удалось обойти противника. Восьмая рота присоединилась к нам, а четвертый батальон ведет бой юго-западнее… Раздумывать некогда. Третья рота расчистила путь на север. Пока не наступило утро, будем взбираться на гору…

Пробирались почти по отвесному склону. С большими усилиями к утру прошли около километра и втянулись в лес. Всех удивил буланый Петра Петровича. Он не отставал от партизан. Припадая на коленки, конь шаг за шагом взбирался на гору. Несколько раз из-под его задних копыт обрушивались камни, но конь вовремя уходил. Когда же мы остановились в лесу на отдых, он свалился, как подкошенный, и долго не притрагивался к траве, которую ему подсовывали партизаны. Весь дрожащий, в кровоточащих ссадинах, конь лежал, уткнувшись мордой в землю…

Наступил день. Бой затих. Только теперь мы по достоинству могли оценить преимущества организованной немцами обороны. Занимая выгодную позицию и укрываясь за камнями, даже один пулеметный расчет мог успешно отражать наступление целой роты. Его оттуда можно было выкурить лишь минометным огнем. Дневной бой принес бы нам огромные потери.

Про документы, которые мне передал Стрелюк, я вспомнил лишь после того, как выставил наблюдателей и выслал разведку для связи с главными силами. Надо было отдать их Петру Петровичу или переводчику.

Вершигору и Тартаковского я застал за разбором кипы документов, захваченных в бою восьмой и третьей ротами. Чуть в стороне под охраной автоматчиков сидели пленные…

Наши наблюдатели подсчитали, что за день в Поляницу прибыло семнадцать автомашин и около ста пятидесяти немцев. Гитлеровцы, видимо, не подозревали о нашем присутствии и открыто передвигались по склонам противоположной горы и селу. Весь день они закапывались в землю, совершенствовали оборону.

Несмотря на то, что ребята устали, никто не спал. Волновало всех положение, в котором мы оказались, а также судьба соединения. Да и голод давал себя чувствовать.

– Напрасно, товарищ капитан, запретили брать продукты в Полянице, — сказал Маркиданов. — Как бы сейчас пригодилась краюха хлеба и ковалок сала, как выражался Илья Краснокутский. Кишки марш играют.

– За последнее время мне все чаще и чаще стала во сне видеться вкусная пища, но как дело дойдет до еды, то со мною не оказывается ложки, — заговорил Лапин.

– А ты, Вовка, когда ложишься спать, рядом с собою клади ложку, — посоветовал Маркиданов.

– Представь, Ванюшка, ложил, но тогда не видел во сне ни борща, ни супа, — ответил серьезно Лапин.

– Не мешало бы сейчас миску борща и кусок мяса, — мечтательно рассуждал Юра Корольков.

– Я не отказался бы от котелка картошки или даже перловой каши, — признался Стрелюк.

– А что до меня, то все это лишнее, — сказал Сережа Рябченков. — Я за последнее время сырого не ем, жареного почему-то не хочу, вареного терпеть не могу. Не верите?

– Перестаньте болтать! — возмутился Землянко. — Слушать тошно.

Разведчики замолчали и удивленно уставились на обычно молчаливого Антона Петровича. Раз он заговорил, значит допекло.

Однако молчание, видимо, тяготило, и Юра Корольков заговорил на другую тему.

– Слышь, Костя, а здорово они нам ловушку устроили, — сказал он, обращаясь к Стрелюку.

Стрелюк ответил не сразу, помолчал, а потом сказал:

– Это нам, разведчикам, не делает чести.

– Да причем здесь мы, если фрицы подбросили подкрепление? — возразил Юра.

– Наблюдение надо было установить за Поляницей.

– Ну, это другое дело, — нехотя согласился Юра, помедлил и добавил: — Да мы и так могли прорваться.

– Мы-то прорвались бы, а как колонна?

– Нет, вы скажите, какого черта мы сюда забрались? — вмешался в разговор Карпенко. — Что, других дорог нет? Дались нам эти горы! А по-моему – взорвали вышки и айда на равнину. Мосты рвать, эшелоны под откос пускать, гарнизоны громить…

– На просторе веселее, — поддержал Антон Петрович.

– Вот именно, — продолжал Карпенко, ободренный поддержкой. — Инициативу держали бы в своих руках. И сейчас еще не поздно выйти на равнину. Борода предлагал разойтись побатальонно, чтобы распылить силы немцев, а потом снова встретиться…

Слушая разговор товарищей, я в который уже раз старался разобраться в обстановке. Почему получилось так, что с каждым днем противник отвоевывал у нас инициативу? Может быть, мы хуже стали драться? Нет! Разве наши командиры утратили способность управлять подразделениями в бою? Наоборот, они не потеряли присутствия духа, стали более опытными, более решительными. Так в чем же причина? В том, что противник сумел сосредоточить против нас крупные силы? Отчасти в этом. Но это не главное!

Так размышляя, я приходил к выводу, что главной причиной постигших нас неудач является то, что мы оказались один на один с противником, который во много раз превосходил нас по силе, вооружению и технике. Мы не знали о действиях мелких партизанских групп в этих районах, не имели с ними связи. Да и могли ли они нам помочь? Вся надежда была на то, что вслед за нами нагрянут в Карпаты и другие крупные рейдирующие соединения украинских партизан. Не верилось, чтобы выполнение такого ответственного и трудного задания штаб руководства партизанским движением возложил лишь на одно соединение.

Вспоминая разговор командира и комиссара, я пришел к убеждению, что и они кого-то ждут… Однако помощь пока не приходила. Надо было рассчитывать только на свои силы. А противник не терял времени, не жалел ни сил, ни средств для того, чтобы как можно быстрее ликвидировать наше соединение, которое доставило ему немало хлопот…