Иван Бережной - Записки разведчика

В первые же месяцы войны подразделение, в котором воевал Бакрадзе, попало в тяжелые условия и после ряда упорных неравных боев, израсходовав боеприпасы, вынуждено было уничтожить орудия и выходить из окружения.

В декабре 1941 года Бакрадзе с группой раненых товарищей попал в плен. В лагере военнопленных в Конотопе, куда его поместили, господствовали голод и жестокий произвол. Фашистская администрация лагеря издевалась над беззащитными пленными, жестоко их избивая. Не избежал этой участи и Давид Бакрадзе. Ему гитлеровец ударом выбил зубы. Большими усилиями Давид сдержался, чтобы не уничтожить фашистского палача. Но это стоило бы ему самому жизни, а Бакрадзе не терял надежды на побег.

Вскоре Давид связался с майором Анисимовым, Мишей Тартаковским, Михаилом Никитиным и другими патриотами, готовыми к побегу. Создался своего рода подпольный штаб по организации побега.

Сибиряк военфельдшер Михаил Андреевич Никитин в июне 1942 года был ранен под Курском и попал в плен. Его поместили в лагерный лазарет. После выздоровления немцы оставили его работать в лазарете.

– Фаш бальной, ви и будешь лечил, — сказал комендант лагеря.

Гитлеровцы почти никаких лекарств и перевязочных материалов не давали, приходилось пользоваться тем, что подвернется под руки…

Еврей Миша Тартаковский выдал себя за крымского татарина и тем самым избежал расстрела. Он знал немецкий язык, вошел в доверие к коменданту, и его назначили переводчиком. Пользуясь этим, Миша являлся связующим звеном между подпольщиками бараков и подпольщиками лазарета.

Подготовка к побегу велась в строгой тайне. Бакрадзе и Анисимов подбирали в бараках надежных людей, сообщали их имена Тартаковскому, а тот в свою очередь передавал в лазарет. Никитин и врач Савченко этих людей под видом больных забирали на лечение или же помогали им устроиться на подсобных работах при лазарете.

Так общими усилиями удалось сколотить боевую группу.

29 августа 1942 года – знаменательная дата в жизни Бакрадзе и его товарищей. Им удалось бежать из лагеря. В числе бежавших были два врача, четыре фельдшера, батальонный комиссар, майор, остальные – младшие командиры и рядовые.

Мише Тартаковскому удалось через местных патриотов достать несколько винтовок и пистолетов. Это придало им решимости.

После тяжелых скитаний и стычек с фашистами и полицией на четырнадцатые сутки бежавшие пробились к Брянским лесам. Здесь они встретились с ковпаковцами и были зачислены в отряд. Всех распределили по подразделениям. Майор Анисимов был назначен командиром артбатареи, Бакрадзе – командиром орудия, Никитин – начальником санитарной части четвертого батальона, Миша Тартаковский – переводчиком при штабе…

Люди, которым довелось испытать ужасы фашистского плена, являлись надежными воинами. Со слезами радости получали они отечественное оружие и тут же давали клятву – отомстить заклятому врагу за все его злодеяния.

Трогательным было вступление сержанта Бакрадзе в свою прежнюю должность командира орудия. Новенькую с нетронутой заводской краской пушку он ласкал нежно, как ребенка, Для него начиналась новая жизнь, полная героических подвигов и боевых удач. С первых же боев Давид проявил себя отважным и умелым командиром орудия. Он участвовал во многих боях и особенно отличился при уничтожении немецких гарнизонов в Лельчицах и Бухче. Смелость, решительность, высокая требовательность и исключительная дисциплинированность — качества, присущие характеру Бакрадзе. Вот этому человеку и предстояло возродить былую славу девятой роты.

Надо сказать, командование не ошиблось, назначив Бакрадзе командиром роты. Он сумел навести порядок в роте. Своим чутким отношением к людям он быстро завоевал авторитет среди подчиненных. Под его командованием рота провела несколько удачных боев, партизаны почувствовали уверенность в своих силах. Вскоре девятая рота по своим боевым делам и дисциплине вышла в число передовых рот соединения.

Теперь уже никто не напоминал партизанам о тех черных днях, которые привели к трагическому концу Петра Мурзина.

Двигаться с каждым днем становилось все труднее. Дороги окончательно испортились. Партизаны совершали переходы пешком. Даже ездовые шли рядом с телегами, сохраняя силы лошадей.

В поисках дорог разведчикам приходилось по нескольку раз в день ходить на задание. Найдут мостик или сохранившуюся ледяную переправу, возвратятся, доложат, а когда колонна подойдет, то не оказывается ни мостика, ни льда.

В начале марта из разведки возвратилась группа, которую возглавлял Черемушкин. Митя доложил, что у Закриновской Рудни есть мост через реку. Колонна изменила маршрут и пошла к переправе. Но когда часа через четыре подошла к речке, моста не оказалось. Вода в Ирше поднялась, начался ледоход — и мостик снесло.

– Когда вы мне найдете переправу? — набросился на меня Ковпак. — Доложили: переправа, переправа, а где она?

Я виновато молчал. Черемушкин растерянно оправдывался:

– Была переправа… Разве я думал, что так получится…

На каждом шагу нас подстерегали неожиданности. Делали остановки и часами выжидали. Этим пользовались немцы. Они на машинах по шоссейным дорогам подбрасывали войска, настигали нашу колонну или преграждали нам путь. Не проходило дня без боя. Но чем навязчивее был враг, тем решительнее становились партизаны в достижении своей цели.

Двигавшийся впереди колонны Гапоненко с двенадцатью разведчиками неожиданно столкнулся с немцами в деревне Няневке. В дозоре шли Стрелюк и Решетников. Оба были одеты в немецкое обмундирование. Немцы, въехавшие в деревню на двенадцати подводах, увидели разведчиков, приняли их за своих и позвали к себе.

– Откроем огонь, — предложил Саша.

– Спокойнее, Саша, спокойнее, — ответил Костя, идя навстречу немцам. — Подойдем ближе и ударим.

В ожидании разведчиков немцы остановили подводы и начали закуривать.

– Приготовиться, — прошептал Стрелюк, когда до гитлеровцев оставалось шагов пятьдесят.

– Готов, — так же тихо ответил Решетников.

– Огонь! — выкрикнул Костя и мгновенно вскинул автомат.

Немцы не ожидали такого оборота событий и кинулись за дома. Но подоспевшие партизаны во главе с Гапоненко не дали им возможности задержаться. Потеряв одиннадцать человек убитыми, гитлеровцы разбежались. Партизаны подобрали десять винтовок, ручной пулемет, ракетницу и захватили обоз. Гапоненко поручил Володе Зеболову доставить к колонне главных сил захваченные трофеи, а с остальными преследовал противника.

А на следующий день шесть наших разведчиков по пути к Кодре встретились со взводом противника, около двух часов вели бой и заставили его отойти. Командир группы Вася Ташланов был ранен, но не покинул поля боя до конца.