Гюнтер Хофе - Заключительный аккорд

Путь Дернбергу предстоял неблизкий: нужно было проехать более шестисот километров — из Берлина через Модлип в Насельск. Подъезжая к Франкфурту-на-Одере, штурмбанфюрер повсюду видел зенитные батареи.

«Валяют здесь дурака, — подумал он, — когда нужно сражаться. Жить нужно так, как жили наши предки. Идея колонизации стран Востока огнём и мечом — дело стоящее. Претворив её в жизнь, можно будет оздоровить рейх».

Приехали в Позен. Позади примерно половина пути. Улицы городка выглядели на удивление мирно.

«Неужели нет никакой опасности с воздуха? Где же части ПВО? Это кажется мне опасным».

— Чем занимается наша общая знакомая из Нарбонна, Фрейберг? — спросил Дернберг у своего попутчика.

— Она стала моей женой, штурмбанфюрер.

— Великолепно! Примите мои поздравления. А я и не зпал этого.

Проехали Конин. Следующим был населённый пункт Кутно, а затем дорога сворачивала на северо-восток. Переправа через Вислу — и вот они уже в Модлине, где состоялось небольшое служебное совещание. Потом восемь часов езды — и они оказались в Насельске. И сразу же приступили к делу, ради которого проделали столь долгий путь.

— Господин полковник, мы прибыли.

Фон Зальц предложил гостям кофе, коньяк, сигареты.

— Хорошо, что вы так быстро приехали, — начал разговор полковник. — Долго мы его не стали бы держать. Осудили бы военным трибуналом — и сразу же в расход.

— Я попросил бы вас проинформировать меня о том, что вам удалось узнать до нашего приезда.

Зальц достал топографическую карту, какие-то схемы и сделанные им заметки.

Дернберг внимательно выслушал полковника, а потом сказал:

— Всё изложенное здесь вами, господин полковник, представляет несомненный интерес для группы армий «А» и, возможно, в какой-то степени заинтересует Вторую армию и ваш корпус. Однако поймите меня, полковник, нам нужны другие, более интересные сведения. — В глазах Дернберга блеснули насмешливые огоньки.

Начальник штаба корпуса сделал вид, что не заметил этой насмешки.

— А что вы скажете относительно вот этого? — Полковник вынул лист бумаги. — Здесь записаны слова Шпелингера, когда он был в бессознательном состоянии. «Круземарк… генерал Круземарк… Чёрно-бело-красный Круземарк… Трус Круземарк». Это имя вам ни о чём не говорит, штурмбанфюрер?

Дернберг незаметно под столом наступил Фрейбергу на ногу, призывая его тем самым быть особенно внимательным.

— Это имя мне знакомо, но…

— Мы между делом справлялись и установили, что в сухопутных силах имеется всего один-единственный генерал по фамилии Круземарк. Он командир дивизии на Западном фронте. В сорок третьем году он был ещё полковником и находился на Центральном фронте. Затем его назначили командиром дивизии, это уже в период высадки американцев и англичан на побережье Нормандии. — Полковник сделал паузу. — Чёрно-бело-красный Круземарк. Вас это должно заинтересовать, не так ли? От Шнелингера вы больше ничего узнать уже не сможете, так как он расстрелян по приговору военного трибунала.

Штурмбанфюрер вяло кивнул.

— А ведь этот Круземарк обязан был в конце сорок третьего года представить официальный рапорт о дезертирстве. Управлению государственной безопасности, видимо, об этом что-нибудь известно. — Фон Зальц слегка усмехнулся.

— Господин полковник, по-видимому, вы выжали из Хельгерта всё, что вас интересовало. Может ли он дать ещё какие-нибудь сведения, проливающие свет на состояние войск противника?

— Вряд ли…

— Ваши соображения, касающиеся генерала Круземарка, могут быть полезны. — Голос Дернберга звучал сухо.

Фон Зальц изобразил нечто похожее на кивок:

— Если я вас правильно понял, вы собираетесь допрашивать арестованного, задавая ему, так сказать, политические вопросы?

— Можно и так сказать.

— Понятно…

— Надеюсь, мы с вами придерживаемся единого миопия относительно того, господин полковник, что заниматься этим кругом вопросов могут только органы государственной безопасности?

— У нас с вами нет единого мнения, штурмбанфюрер.

— Я получил предписание доставить арестованного в Берлин. — Дернберг положил на стол документ.

Зальц отодвинул документ в сторону.

— Сожалею, но я подчинён командиру корпуса, командующему Второй армией и командующему группой армий.

— Ваши слова следует понимать как отказ передать нам арестованного?

— Вы меня поняли правильно.

Фрейберг покраснел как рак, а Дернберг закусил нижнюю губу и потом продолжал:

— Вы понимаете, господин полковник, что ваш отказ может вам очень дорого стоить?

— За меня можете не беспокоиться. Угроз я нисколько не боюсь. — С этими словами полковник сунул сигарету в рот.

— Можем мы ознакомиться с протоколами допросов?

— В любое время.

— Можем мы допросить Хельгерта здесь, у вас?

— Нет. Этот вопрос решает наше командование, поскольку Хельгерт был захвачен с оружием в руках в нашем районе.

Дернберг растерялся: подобного хода событий он себе даже представить не мог.

— Ну хотя бы увидеть его можно? — спросил он.

— Вы считаете, что сможете его опознать, штурмбапфюрер?

— Я думаю, что… смогу.

— А он вас?

— Тоже. — Дернберг на миг задумался, представив себе, как удивится и испугается Хельгерт. И тут же не без удовольствия подумал о том, что он постарается как можно скорее убрать этого гордеца фон Зальца с его высокого поста. Ильзе Хельгерт в его, Дернберга, постельке, а её бывший — в тюрьме: великолепная ситуация. «Однако самое главное здесь — Круземарк. Не я буду, если мне его на этот раз не удастся пригвоздить».

Между тем полковник фон Зальц приказал привести Хельгерта.

В кабинете воцарилось томительное молчание. Дернберг внимательно разглядывал большую карту, висящую на стене.

— Довольно странные позиции, — произнёс штурмбанфюрер.

— Почему странные? — спросил фон Зальц.

— Если русские перейдут в наступление и потеснят вас, ваши части окажутся прижатыми к реке с обрывистым высоким берегом. Если же наступать будете вы, то русским будет трудно найти на ровной местности укрытие.

— Ваше представление несколько упрощено. — Зальц явно наслаждался своим превосходством. По его виду нетрудно было попять, что у него нет ни малейшего желания обсуждать этот вопрос дальше.

В дверь постучали. Жандармы привели Хельгерта.

— А вот и тот, — небрежным жестом руки полковник фон Зальц ткнул в сторону арестованного, — кто работал на нашего противника. Он вам знаком, штурмбанфюрер?

Дернберг сидел неподвижно, весь в напряжённом ожидании, прикрыв глаза ладонью левой руки.

Перед Дернбергом действительно стоял Хельгерт. Именно таким Хельгерт и остался в его памяти со дня встречи в Холабрупе, потом в Вене, а затем в помещении суда в Гамбурге. Широкоплечий, кажущийся гордым даже в этой обстановке. А Дернбергу так хотелось увидеть в глазах Хельгерта страх и растерянность! Дернберг отнял руку от лица и, поднявшись со стула, рассматривал арестованного, словно тот был музейным экспонатом.