Гюнтер Хофе - Заключительный аккорд

В Версале важно восседал генерал Эйзенхауэр, назначенный главнокомандующим союзными экспедицион-ными силами. Геперал Омар Брэдли, бывший утром в Люксембурге, всего лишь в тридцати километрах от южного крыла готовящегося к наступлению противника, ничего не предполагал и выехал в Париж, чтобы посоветоваться с Эйзенхауэром. Несмотря на свой богатый полководческий опыт, Брэдли тоже считал, что намерения гитлеровцев имеют «чисто беспокоящий характер».

Эйзенхауэр настаивал на необходимости бросить против гитлеровцев две дивизии, сняв их по одной с севера и с юга.

Наступление гитлеровских войск продолжалось уже сутки, пока не началась выгрузка 5-го и 8-го корпусов США. До вечера семнадцатого декабря 82-я и 101-я воздушно-десантные дивизии, дислоцирующиеся в Реймсе, несколько раз приводились в состояние боевой готовности.

О том, что крупная наступательная операция гитлеровцев была нацелена на Антверпен, не догадывался ни Эйзенхауэр, ни его начальник штаба Уолтер Беделл Смит.

— Дорогой мой Дернберг, — сказал начальник штаба 6-й танковой армии СС генерал Кремер, — самое лучшее для вас в настоящее время — это находиться поблизости от штаба двенадцатой танковой дивизии. Вы даже и не предполагаете, как быстро можете оказаться командиром полка. Война есть война. Когда войска приходят в движение и идут в наступление, от них часто летят клочья. — Проговорив это, Кремер громогласно рассмеялся. — Все мы мучаемся гамлетовским вопросом: быть или не быть? Этот вопрос и сейчас стоит на повестке дня. — И генерал снова громко захохотал, довольный тем, что он хоть раз в жизни может послать на передовую офицера войск СС.

Этот разговор состоялся пятнадцатого декабря в нескольких километрах восточнее Лосхеймера.

В ушах у Дернберга всё ещё стоял перестук вагонных колёс, а сам он уже находился в кабинете генерал-квартирмейстера, где попытался, насколько это было возможно, отвертеться от немедленного направления на передовую. Ему страшно хотелось остаться в так называемом резерве фюрера, за время пребывания в котором он намеревался привести в исполнение свой план.

Но спустя несколько часов Дернберг всё же оказался в штабе 1-го танкового корпуса СС, где сошлись нити управления 277-й и 12-й народно-гренадерскими дивизиями, 3-й десантной дивизией и двумя танковыми дивизиями СС. А затем судьба бросила его ещё дальше.

В ходе наступления десантники натолкнулись на ожесточённое сопротивление американцев. Солдаты гренадерских дивизий залегли под огнём противника.

Обер-группенфюрер генерал-полковник войск СС Дитрих, замешкавшийся в самом начале наступления, оказался не в состоянии сделать то, что ему приказал фюрер. Ему ничего не оставалось, как, идя вопреки расписанной диспозиции, пустить в действие свои танки, поскольку основная масса 1-й танковой дивизии оказалась почему-то далеко в тылу, а части 12-й танковой дивизии вообще ещё даже не развернулись. Было захвачено несколько небольших деревушек, которые не представляли никакого значения ни в стратегическом, ни в тактическом отношении. А ведь, согласно приказу, танки должны были перейти в наступление лишь семнадцатого декабря, поддерживая наступление десантников и гренадеров, с тем чтобы прорваться далеко на запад.

Остатки разбитой 99-й пехотной американской дивизии спешно отошли в небольшие населённые пункты Крин-кельт и Рокерат.

Части 5-го американского корпуса, несмотря на частые атаки противника, с трудом удержали свои позиции, оставаясь, однако, в полном неведении относительно того, с кем они теперь соприкасаются на своём правом фланге — то ли со своими, то ли с противником, — поскольку там зияла внушительная брешь. Одни не имели ни малейшего представления о той смертельной опасности, которая им угрожала, другие — о той спасительной возможности которую они упустили.

Тем временем штурмбанфюрер Дернберг, отвыкший от фронтовой обстановки, находился на КП 12-й танковой дивизии СС. Немигающими глазами он всматривался в гряду поросших лесом холмов, находившихся впереди, за склонами которых наверняка готовились к отражению их наступления войска противника. На карте же один из господствующих на местности холмов назван просто Эльзенборнским, и только Дернберг, разумеется, не знал о том, что командующий 1-й американской армией, смелый и решительный генерал, считал эту цепь не очень высоких холмов единственным естественным препятствием, укрепившись на котором можно будет устоять под натиском рвущегося вперёд генерала Дитриха.

Американский генерал намеревался остановить гитлеровские войска именно на этом рубеже. Однако сам он всё же решил отвести свой командный пункт несколько западнее.

Поняв опасность прорыва гитлеровских танков, командир 1-й американской дивизии принял волевое решение и, посадив на танки пехоту, бросил их на деревушку Бютгенбах, расположенную у подножия цепи холмов. Пехота быстро окопалась там, создав тем самым ещё один опорный пункт в своей обороне.

Передовые части 12-й танковой дивизии Немцов, натолкнувшись на упорное сопротивление войск противника, понесли большие потери в живой сило и технике.

Генерал СС Кремер, просматривая списки офицеров резерва, сделал пометку возле фамилии Дернберга. Командир зенитного дивизиона, действовавшего на Восточном фронте, да ещё на участке Смоленск, Ельня. Единственный, кому посчастливилось живым выбраться из котла, который им устроили под Житомиром русские. Во Франции он прекрасно зарекомендовал себя при арестах коммунистов. Оказавшись в окружённом Париже, выскользнул из лап маки и американцев. И наконец, служил в штабе войск особого назначения управления имперской безопасности.

«Короче говоря, он из тех, кто входит в офицерскую элиту. Именно такой человек и нужен мне для моего отряда особого назначения», — подумал генерал.

Вскоре Дернберг был откомандирован в штаб одного танкового полка, находившегося на правом фланге дивизии.

Между тем личный состав 2-й пехотной дивизии США, получив приказ своего командира, спешно закреплялся на Эльзенборнских высотах. Бреши у Рокерата, Кринкельта и широкое шоссе, ведущее на запад, были забиты отступающими солдатами 99-й американской дивизии.

Шестнадцатого декабря американская разведывательная служба получила от одного своего агента, действовавшего на территории Германии, зашифрованное сообщение по радио, согласно которому следующей же ночью девяносто самолётов Ю-52 и пятнадцать Ю-88 должны подняться в воздух с аэродромов, расположенных в районе между Падеборном и Бад-Липшпринге, имея приказ гитлеровского командования выбросить в американском тылу восемьсот десантников.