Яков Айзенштат - Записки секретаря военного трибунала.

Часто на фронте перед Военными трибуналами Действующей армии представали военнослужащие за чтение и передачу содержания гитлеровских листовок. Их обвиняли в антисоветской агитации по статье 58 пункт 10 Уголовного кодекса РСФСР. Эти листовки полагалось уничтожать, но не было бумаги, чтобы свернуть цигарку из махорки или табака. Немцы же специально печатали листовки на курительной бумаге, и солдату жалко было их выкидывать. Он рисковал попасть под Военный трибунал, но сохранял листовку для курева, а подчас его интересовало и содержание листовки. Они часто содержали весьма доходчивую антисемитскую пропаганду. В них говорилось, например:

«Иван! Ты работал на заводе. У тебя директором был Хаймович, секретарем парткома Пейсахович, председателем профкома Рабинович, а у станков среди рабочих жидов не было. Теперь у тебя политрук Пейсахович, начальник штаба Рабинович, а в окопе среди бойцов жидов нет. Сводки Совинформбюро пишет жид Лозовский, их читает по радио жид Левитан, в газетах тебя обманывает жид Эренбург. Ты спишь в окопе, а жид работает в рабкоопе и спит с твоей женой. А за все отдуваешься ты, бедный Иван».

Такие листовки находили отклик в солдатской среде, воздействовали на сознание многих и содействовали росту антисемитских настроений не только в военные, но и в послевоенные годы, особо на территориях, которые были оккупированы немцами или находились в зоне, куда немецкая авиация имела возможность сбрасывать листовки.

Каждая немецкая листовка содержала призыв к бойцам и офицерам Красной армии переходить на сторону немцев, сдаваться в плен. Каждая листовка сопровождалась специальным пропуском, в котором указывалось, что он дает право на сдачу в плен для неограниченного числа советских солдат и офицеров. В Действующей армии были изданы приказы командования о том, что немецкие листовки подлежат уничтожению. Иногда по приказу командования специальные группы солдат и офицеров собирали сброшенные авиацией противника листовки и сжигали их. При обнаружении немецких листовок у солдат и офицеров их обвиняли часто не только в антисоветской агитации, но больше того, исходя из наличия в каждой листовке пропуска для сдачи в плен, предъявлялось более серьезное обвинение в попытке сдаться в плен, в попытке перейти на сторону противника, т. е. в «измене Родине в боевой обстановке». Таких дел в трибунальской практике было много, и иногда солдат или офицер, у которого не было никакого умысла перейти на сторону противника, а хранил он листовку лишь для курева, обвинялся в измене и приговаривался Военным трибуналом к расстрелу.

Армия на фронте не только большая боевая сила, нацеленная на военные действия, но и весьма сложный хозяйственный организм. Интендентская служба, служба снабжения войск как вооружением и боеприпасами, так и обмундированием и питанием очень важна. От ее деятельности зависит и успех боевых операций, и настроение солдат и офицеров. На протяжении всей Второй мировой войны фронтовики упрекали интендантов и работников военторга во всех недостатках снабжения.

Между тем, интенданты проявляли иногда чудеса организованности. Я наблюдал, как на Северо-Кавказском фронте в условиях окружения, когда солдат на передовой не получал ни хлеба, ни сухарей, а лишь 200–300 граммов муки, нужно было организовать в горных условиях быструю доставку этой муки на передовую. Это осуществлялось при помощи маленьких американских автомобильчиков типа «Виллис». Когда эти, приспособленные для бездорожья, машины прибывали на пункт погрузки, их загружали мешками с мукой в несколько секунд. Чтобы не тратить времени на разговоры, интендант, руководивший погрузкой, всех прибывших водителей заставлял встать в строй и держал их по команде «смирно», пока другими солдатами загружались их машины. Потом раздавалась команда «по машинам», и они мчались к передовой, чтобы доставить солдатам быстрее хотя бы муку. Там, в своих котелках, солдаты из этой муки делали болтушку.

Но бывали на фронте и другие времена, когда в руках интендантов и военторговцев сосредоточивались тысячи тонн самых разнообразных продуктов — сливочного масла и табака, хлеба и сахара, круп и картофеля, тысячи литров водки и коньяка, всего того, что в условиях войны на рынке стоило очень дорого. Те из интендантов и военторговцев, которые вставали на путь хищения, наживались неимоверно.

Хищения всегда вызывают негодование, а хищения на фронте вызывали среди солдат и офицеров еще большее негодование. Мне часто приходилось слышать от солдат и офицеров такую фразу: «Чтобы в Военторге навести порядок, надо ежедневно одного военторговца расстреливать утром — за завтраком, второго — днем, за обедом, третьего — вечером, за ужином. Может быть, это подействует». Такие пожелания выражали настроения широких кругов военнослужащих и имели влияние на ход рассмотрения в военных прокуратурах и военных трибуналах дел о хищениях и хозяйственных злоупотреблениях.

Каждый виновный в этих преступлениях не мог расчитывать на снисхождение.

Помню дело о хищении с большого фронтового армейского склада в Ворошиловграде. Была весна 1942 года. Население этого большого города буквально голодало» на рынке цены на самые простые продукты выросли в десятки раз. А на армейском складе 12-ой армии Южного фронта горами стояли бочки с маслом, мешки с сахаром и крупами, ящики с водкой и коньяком. Интендант 2-го ранга Кривцов и старшина Сыченко отпускали на сторону эти продукты без надлежащей документации в корыстных целях, ради личного обогащения. Кроме того, они отпускали эти продукты своим сожительницам, а те ими спекулировали. Эта спекуляция и помогла раскрыть хищение, за которое интендант 2-го ранга и старшина поплатились жизнью.

Хищения в интендантских организациях и в Военторге на фронте часто раскрывались из-за случайных обстоятельств. Осенью 1942 года несколько работников Военной прокуратуры и Военного трибунала, в числе которых был и я, были посланы в командировку. Путь предстоял через горы в дождь и холод, а потому каждый для согревания взял с собой фляжку, наполненную купленным в Военторге коньяком. По мере употребления этого коньяка все мы поняли, что он почему-то на нас не действует. После возвращения из командировки Военная прокуратура занялась военторговским коньяком, и были вскрыты злоупотребления и обман покупателя, продажа разбавленного водой коньяка.

На протяжении всей войны хищения на фронте продолжались. Трибунальские расстрелы не помогали и не помогли.

12-ая армия Южного фронта отступала из Донбасса через Дон и Кубань к району Туапсе. При переправе через Дон у станицы Багаевской немцы бомбили понтонный мост, через который шла переправа. Река Дон в этом месте достаточно широка. Понтонный мост — удобный объект для бомбежки, а немецкая авиация имела превосходство в воздухе. Армия едва избежала полного уничтожения.