Богдан Сушинский - На острие меча

– В таком случае, назначаю тебя сотником Мамлюкской сотни, которую со временем пополним пришлыми и пленными. Но предупреди: кто решится грабить – на крюк.

– Не решится, кге-кге, мам-люки! Хватит, вволю награбились.

– На любой мой приказ отвечать будешь точно так же, как отвечают мои воины: «О-дар!». Только так, это древний клич нашего славянского племени.

– О-дар! – радостно оскалился бритоголовый детина, в облике которого в одинаковой мере можно было найти черты всех рас мира, но четче всего проступало нечто сугубо степное, половецкое.

Сесилия явилась не менее чем через час, когда Эжен уже показалось, что-то там, у герцогини, не сложилось с этим странным опытом. Причем в руке юной пансионессы была бутылка красного бургундского вина.

– Герцогиня не помнит, это ли вино вы просили ее передать, – извиняющимся тоном сказала она, входя в комнату. – Но ведь бургундское не самое худшее, правда?

Эжен удивленно осмотрела девушку. Плащ был наброшен прямо на легкое, почти прозрачное платьице. Несмотря на то что вечер выдался на удивление холодным.

– Не самое, – не стала Эжен уточнять, что ни о каком вине речи с герцогиней не было. Ну а то, что, прежде чем снарядить пансионессу к ней, герцогиня заставила ее опустошить бокал вина, – уже было замечено.

– Знаете, я плохо смыслю в винах, – припечатала Сесилия бутылку к столу. – Вернее, вообще ни черта не смыслю, – как можно милее улыбнулась пансионесса. – Несмотря на то что герцогиня всячески пыталась просветить меня по этой части. А вы?

– Что… я? – растерянно переспросила Эжен. Она понятия не имела, как должна вести себя дальше. До сих пор она всегда выдерживала между собой и воспитанницами, которых она к себе не приглашала, определенную дистанцию, не допуская при этом никаких исключений. Теперь же вынуждена была нарушить это правило, переступить ею самою сотворенное табу. Оказалось, это не так просто, как могло бы представляться со стороны.

– Хоть немного смыслите в вине? – ничуточку не тушевалась Сесилия.

– Полагаю, что да.

– Тогда в чем дело? Бутылка уже открыта, бокалы у вас имеются.

Сесилия сама извлекла их из настенного шкафчика и поспешно, словно они куда-то торопились, наполнила. Точно так же поспешно, без тоста и пожеланий, они и выпили.

– Вам не кажется, что мы забыли о тосте? – тут же всполошилась Сесилия. Она по-прежнему вела себя так, словно была хозяйкой, если не комнаты, то, по крайней мере, положения. – А ведь так не должно быть.

И снова наполнила бокалы.

– Вы всего лишь на пару лет старше меня. В сущности, мы ровесницы, к тому же дальние родственницы, какие-то там…

– Остановимся на том, что «какие-то там…» – парировала маркиза, убедившись, что пансионесса не только помнит об их родстве, но и явно рассчитывает на него. – Причем я не желаю, чтобы ты когда-либо вспоминала об этом. Твоя родственность может ставить тебя в особое положение, а мне бы не хотелось, чтобы…

– Теперь это уже не имеет значения, поскольку я оставляю пансионат. Разве герцогиня не сообщила, что забирает меня с собой?

– Пока что не удосужилась, – соврала Эжен, глядя ей прямо в глаза. – Впрочем, у нас еще есть время. Очевидно, герцогиня сама еще не утвердилась в своем решении.

– Утвердилась.

– Ее воля. Не знаю, кого при этом следует поздравлять: ее или тебя.

– Вы слишком спокойно, безучастно как-то встретили эту новость, – не поверила в искренность ее слов пансионесса.

– Она и не могла удивить меня. Давно видела: все идет к тому, что с одной из пансионесс – из своих лучших пансионесс – придется расстаться.

– Вас это не огорчает?

– Когда моя воспитанница попадает в хороший, богатый дом, я обязана радоваться. Значит, решается ее сиротская судьба. Так что, пьем за герцогиню д\'Анжу?

– За герцогиню!

Ни та, ни другая опустошить свои бокалы уже не решилась, но и ранее выпитого ими оказалось вполне достаточно.

– Мне бы не хотелось возвращаться сейчас, и в таком виде, в пансионат, – сказала Сесилия. – Запах вина, шаткая походка и все такое прочее…

– И не возвращайтесь, в этом нет никакой необходимости.

– Да? – недоверчиво спросила девушка, удивленная тем, как быстро маман Эжен согласилась приютить ее.

– Я не могу допустить, чтобы воспитанницы нашли тебя подшофе. Репутация пансионата есть репутация пансионата. К тому же с тобой вообще все проще. Ты ведь оставляешь «Марию Магдалину», а значит, у нас прощальный вечер – только и всего.

– Правильно: вечер у нас прощальный, – ухватилась за эту идею Сесилия. – И ночь мы проведем вместе. Тогда не будем терять времени. В постель!

Естественное отвращение, которое возникло во время первого страстного поцелуя пансионессы, Эжен подавила в себе только потому, что желала до конца разгадать загадку герцогини. Выдержав его, допила из своего бокала и спросила:

– Что я должна делать?

– Если вы задаете такой вопрос, значит, ничего из того, что следует делать, не сделаете, – прошептала Сесилия, завлекая маркизу на себя.

Был момент, когда Эжен вдруг захотелось вырваться, соскочить с кровати и убежать. Или же вышвырнуть из нее Сесилию. Но пансионесса очень чутко уловила это настроение, навалилась на нее грудью и голосом герцогини д\'Анжу произнесла:

– Если уж вы не способны помочь мне, донья Эжен, то по крайней мере не мешайте. И не вздумайте уходить отсюда до утра. Я этого не потерплю.

– Не уйду, это уж точно. В жизни, очевидно, следует постичь и это.

«Так вот, оказывается, к чему герцогиня собирается готовить часть моих пансионесс! – подумала Эжен, уже более покорно воспринимая очередной поцелуй Сесилии. Теперь он не казался таким отвратительно-отталкивающим, как во время первого опыта, наоборот, она почувствовала, что близость упругого тела девушки, ее поцелуи начинают вызывать у нее страсть. – Судя по типу подготовки, Сесилия должна была стать подружкой одной из придворных или просто влиятельных дам. Очевидно, это и станет ее амплуа. Интересно только, кто сумел так развратить ее? Неужели герцогиня?»

– Кто тебя обучил этим ласкам, Сесилия? – прошептала она, ощущая горячее дыхание у себя на груди. – Как это произошло?

– Вам действительно интересно знать, кто именно?

– Еще как!

– Но в таком случае мои откровения должны оставаться между нами.

– Между кем же еще?!

«Вся ценность опыта с Сесилией – в ее откровениях, – вспомнились Эжен слова герцогини. – Ну-ну, посмотрим…»

Сесилия немного помолчала, выжидающе всматриваясь в лицо маман Эжен, хотя сумрак и не позволял внимательно разглядеть его. Она словно бы выжидала какого-то скрытого знака.

– Видите ли, вот уже длительное время мне приходится жить в одной комнатке с Клавдией д\'Оранж. Так вот, от меня требовалась только нежность, все остальное проделывала она, оставаясь при этом адски изобретательной и неутомимой.