Николай Кожевников - Гибель дракона

— Где Мишка, моего дела нет. Где Лиза? Куда вы ее дели с приятелями вашими — японцами?

— Я... — Зотов побледнел, — я не знаю. Откуда мне знать? — он улыбнулся слабой, жалкой улыбкой. — Я, ей богу, не знаю! — размашисто перекрестился купец на темневшие в углу иконы.

— Больно лукав нынче бог-то! — строго заговорил Ковров, пристукивая палкой. — Иной молит, молит, а он все на своем! Упрямый к беднякам стал бог-то! И вот что я тебе скажу, господин хороший, — ищи своего Мишку дома! Яблоко от яблони...

— Мишка домой ходить не будет, — внезапно раздался спокойный голос Ли Чана. — Он пошел правду искать.

Старики враз обернулись к китайцу:

— Куда? Какую правду?

— Каждый человек свою правду ищет. Где хочет, там ищет. Дорог много, — Ли Чан закурил и, выдохнув дым, задумчиво добавил. — Хороший человек найдет и в темноте, худой и в полдень заблудится.

Зотов нахлобучил шляпу на глаза и двинулся к двери.

— Ты вредный старик, — он остановился перед китайцем. — «Хороший, худой...» — передразнил Зотов, кривя рот. — Спрятали мальчишку? На деньги мои заритесь? Шалишь!.. Все равно, Федька, Лизаветы тебе не видать, как своих ушей! Слышишь?! Лучше отпусти Мишку. Хуже будет.

Ковров отступил, пораженный внезапной догадкой. Неужели Зотов и впрямь знает, где Лиза?

— Уйди от греха, господин хороший! — хрипло проговорил Федор Григорьевич, медленно поднимая палку. — Уйди, говорят тебе! — рявкнул он, видя, что Зотов не пошевельнулся.

— Ходи-ка, дядя, — тихо произнес Ли Чан, вставая. — Твоя други не здесь. Ты чуть-чуть заплутался. Видишь, — он указал в окно, — солнышко светит? Ходи-ка!

Когда дверь захлопнулась, Федор Григорьевич грузно опустился на лавку и застонал.

Синяя лампочка слабо освещала подъезд лаборатории. Профессор Исии, привычно ответив на приветствие часового, нащупал дверную ручку — медного дракона — и вышел в вестибюль. Дежурный, старший унтер-офицер, почтительно поздоровался с генералом. На площадке второго этажа профессора встретил научный сотрудник Иосимура. Всегда немного заспанное, одутловатое лицо его было бледно. Он торопливо подвертывал рукава измятого белого халата, вымазанные чем-то желто-коричневым. Исии брезгливо поморщился.

— Господин профессор, — тревожно заговорил Иосимура, голос у него был гортанный и резкий. — Получена телеграмма. Командующий направил к нам интенданта Квантунской армии генерала Фуруно и заместителя штаба генерала Аябе.

Исии не удивился. Из Хайлара он заезжал в штаб, разговаривал с принцем. Тот намекнул, что нужно показать результаты: император должен знать, за что он платит десять миллионов иен в год.

— Завтра утром они будут здесь, — продолжал Иосимура, подвернув, наконец, рукава. Обнажились сухие цепкие руки. — У меня не хватает материала, господин профессор, — лицо его стало просящим и жалким.

Исии пригласил сотрудника в свой кабинет, скорее напоминавший лабораторию. В углу грудой навалены тигли — новые вперемежку с обгорелыми; на полках, вдоль стен, стояли колбы с разноцветной жидкостью, реторты, пробирки; чудовищными щупальцами свешивались змеевики из темно-бурого стекла; отдельно на столике в углу высились белые фарфоровые сосуды, напоминавшие авиабомбы без стабилизаторов; на стене, как у всякого военного, висели карты Китая, Сибири, Урала.

Генерал уселся в уютное кресло, отгороженное от лаборатории легкой ширмой, разрисованной видами на гору Фудзи.

— В чем вы испытываете нужду, Иосимура? — спросил он, протягивая ноги к вентилятору, гнавшему упругую струю воздуха.

— Мне совершенно необходимо, господин профессор, несколько подопытных субъектов.

— Бревен? — перебил Исии и недовольно нахмурился.

— Так точно, бревен. Обязательно русских. Я заканчиваю разработку вашего задания: проблема осложнений после острых инфекционных заболеваний. Китайцев проверил. Англо-саксов тоже. Не хватает последнего звена — русских. Тогда картина будет полной и ясной.

— Мы движемся вперед. Это хорошо! — Исии потер руки. — Фиксируйте штаммы возбудителей. Нужно отбирать сильные, неотразимые средства. А ваше желание близко к исполнению. Из Хайлара отгружены русские бревна.

Увидев привычно брезгливые лица генералов, выходивших из автомобиля, Исии сбежал по лестнице в приемную и представился, как надлежало генералу Императорской Армии. Потом провел гостей в кабинет. Здесь на столике дымились чашечки, наполненные ароматным чаем. Оплетенная в солому бутылка ямайского рома стояла в серебряной подставке, окруженная вазами с фруктами и печеньем. Генералы позавтракали, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами о новостях с фронта, об утомительном пути по железной дороге и о какой-то совершенно необыкновенной жаре, какой не бывало уже добрый десяток лет.

— К делу, господа, — сказал генерал Аябе, вставая. Тут же поднялся Исии. Толстый живот Фуруно застрял между столом и креслом. Интендант, шумно пыхтя, оттолкнул стол. — Вот наше разрешение, профессор, — Аябе протянул Исии синий листок, испещренный иероглифами.

Генерал взял бумажку и сразу забыл о ней. Он с первого взгляда узнал подпись командующего.

— Мой отряд в вашем распоряжении, господа, — Исии почтительно склонил голову, лицо его приняло подобострастное выражение. — Когда прикажете начать осмотр?

— Ммм... Пожалуй, сейчас и начнем? — полувопросительно взглянул на интенданта генерал Аябе. — Вечером мы должны докладывать господину командующему, — он обернулся к Исии.

— Я готов, — профессор поклонился, показав ровный, в ниточку, пробор на седеющей голове.

Сопровождаемые начальниками отделов во главе с Исии, члены комиссии двинулись по сверкающему паркету к стальной двери, охраняемой двумя солдатами в белых халатах и перчатках. В уютной маленькой комнатке с громадным окном все облачились в белые халаты, надели перчатки и, несмотря на недовольство Фуруно, марлевые маски с узкими щелями для глаз. Исии растворил дверь в соседнюю комнату:

— Первый отдел. Пояснения дает научный сотрудник Иосимура.

Громадная светлая комната была заставлена множеством стеклянных шкафов с пробирками, колбами и колбочками. За микроскопами, против окон, сидели люди. Никто не обратил внимания на вошедших.

— Первый отдел, господа, — заговорил своим резким голосом Иосимура, обводя рукой комнату, — имеет триста научных работников. Все они распределены группами, по числу изучаемых нами болезней... Первая группа изучает чуму. У нее в распоряжении имеются свои подопытные люди... — Иосимура замялся и вопрошающе взглянул на Исии. Профессор одобрительно кивнул. — Это мы увидим несколько позже. Группа номер один разработала весьма эффективные методы повышения вирулентности чумных микробов. Смерть зараженного субъекта, несмотря на тщательное лечение, наступает через пятнадцать — двадцать часов с момента заражения...