Виктор Терещатов - 900 дней в тылу врага

— Ай да Леха, снайпер, — хвалили Павлова ребята. Они восхищенно смотрели на него, жали руки, поздравляли со столь необычным боевым успехом. Это был первый вражеский самолет, сбитый нами. Я тут же объявил Павлову благодарность.

Вскоре стемнело, и мы стали выбираться к железной дороге. Место, облюбованное нами днем, было удобным, но рискованным — рядом располагалась казарма с охраной.

Подкладывать под рельсы тол пошли Соколов, Талин и Бычков. Взяв оружие на изготовку, мы стали следить.

В это время на линии появился вражеский патруль — человек десять немцев. Подрывники замерли: заметят или нет? Гитлеровцы молча поравнялись с ними. Один из них, шедший последним, сошел на обочину, остановился и долго всматривался в подозрительное место. Потом что-то громко сказал и стал догонять своих. Патруль скрылся из виду.

На этот раз сидеть долго не пришлось. Через час со стороны Себежа послышался шум поезда. Немецкий состав шел на фронт. Вот он поравнялся с казармой. Ослепительная вспышка озарила небо. Грянул взрыв, покатилось, загрохотало раскатистое эхо. Мы поспешили прочь от дороги.

В это время наше внимание привлек шум другого поезда. Мы с недоумением остановились. Поезд пыхтел рядом. Он шел тоже из Себежа. Раздался треск и грохот. Послышались крики людей. Линия железной дороги слева и справа осветилась ракетами. Застучали пулеметы, по лесу засвистели пули.

Мы точно не знали, что произошло, но догадывались о новом крушении. У немцев вошло в практику — посылать поезда друг за другом. Делали они это с определенной целью: если с первым поездом что случится, то второй, более важный по значению, должен остановиться. На этот раз машинист зазевался, и, очевидно, второй эшелон наскочил на подорванный состав.

Подмываемые любопытством, мы решили переждать день на перепутье, чтобы в следующую ночь опять вернуться к линии. Хотелось скорее узнать результаты крушения. Когда стемнело, Талин, Ворыхалов и юный боец Кантовский пошли к железной дороге. Не прошло двадцати минут, как мы услышали частую стрельбу. Стреляли недалеко — у деревни Гаспорово, куда ушли разведчики.

Вскоре выстрелы смолкли. Мы с беспокойством стали ждать наших товарищей. Если немцы их не убили, они должны вернуться сразу.

Первым прибежал Эдуард Талин. Мы без слов поняли, что ребята нарвались на врагов, поэтому сразу спросили о судьбе Ворыхалова и Кантовского.

— Кантовский убит, а Ворыхалов, пожалуй, успел уйти, — ответил Талин.

Ворыхалов вернулся на рассвете. Василий рассказал нам, как, спасаясь от вражеских пуль, он провалился в темноте в картофельную яму, и это помогло ему остаться в живых. Преследовавшие его враги пробежали мимо, ничего не заметив. Сидя в яме, Василий слышал их разговор. Они говорили по-русски. Впоследствии выяснилось, что бойцы наткнулись на лжепартизан.

В то же утро мы вернулись в деревню Гаспорово. Врагов там уже не было. Мы взяли труп Кантовского, запрягли лошадь и, не задерживаясь, покинули деревню. Приехав в Рубаны, где стояла наша бригада, мы внесли в избу Кантовского. Собрался весь отряд, чтобы попрощаться с нашим Димой. Всем было очень жаль безвременно погибшего паренька.

На другой день после нашего возвращения произошел бой с крупным карательным отрядом. Мы стойко держались, и немцы вынуждены были отступить. В этом бою погиб политрук лопуховского отряда Федор Спиридонович Ловиков. Мы похоронили его рядом с Кантовским.

На другой день пришла весть о новой беде. Трое наших партизан во главе с командиром агентурной разведки Василием Беляковьим, следуя к Себежу, наткнулась на лжепартизанский отряд. Конная разведка предателей дружески встретила разведчиков и пригласила их в деревню, где якобы остановилась белорусская партизанская бригада. Беляков поверил провокаторам. Когда наши бойцы вошли в деревню, предатели окружили их плотным кольцом. Завязалась перестрелка. Вместе с пятью убитыми врагами на землю упали тяжело раненные Василий Беляков и Виталий Гребенщиков, вражеская пуля насмерть скосила Сергея Мочалова.

Всех возмутили наглые действия предателей. Жажда мести была до того сильна, что, казалось, попадись нам сейчас мерзавцы, мы бы их всех, не задумываясь, уничтожили.

Комбриг Назаров отдал приказ выступать. Двигались быстро, среди белого дня. Вот и деревня, где вчера разыгралась трагедия. Мы оцепили ее с двух сторон, но местные жители, заметив нас, закричали:

— Не стреляйте! Они ушли!

Крестьяне показали труп убитого партизана. Он лежал на огороде, уткнувшись лицом в землю. Это был Сережа Мочалов. Раненых Белякова и Гребенщикова враги забрали с собой.

На всякий случай партизаны обошли все дома и дворы, но никого из предателей не обнаружили. Гнаться же за ними в Себеж было безрассудно.

Деревня, где мы находились, лежала близ железной дороги. В тот момент, когда мы искали врагов, бойцы увидели идущий поезд. Комбриг дал команду обстрелять его. Подпустив эшелон близко, партизаны обрушили на него шквал огня, но машинист прибавил ходу. Он успел увести состав в выемку. Тревожные гудки паровоза долго еще неслись в воздухе.

Вечером, вернувшись из похода, мы похоронили Сережу Мочалова. На родной земле появился еще один холмик земли…

Однажды в погожий декабрьский день группа наших бойцов привела в бригаду одного немца и двух русских военнопленных — Сережкина и Бушуева.

Все трое были вооружены новенькими немецкими автоматами, имели большие запасы патронов.

Мы заинтересовались необычными гостями и постарались поскорее узнать подробности. Выполняя задание, Николай Орлов и Павел Поповцев зашли в одну из деревень. Там их подозвала пожилая женщина.

— Сынки, — спрашивает, — берете к себе немцев?

Ребята удивились:

— Как так немцев?

— Да так, — отвечает женщина, — вон они в том доме молоко пьют. Говорят, хотели, перейти к партизанам, да не нашли их.

Едва женщина успела сообщить новость, как на улице показались трое незнакомцев.

— Вы партизаны? — спросил Орлова высокий блондин, одетый в немецкую форму. Он неплохо владел русским языком.

— Да, — ответили ребята.

— Ну, тогда здравствуйте, и примите нас к себе. Кто мы и как сюда попали — расскажем после.

И вот они все трое — в штабе бригады. Высокий блондин то имени Адольф — чистокровный немец. Он подробно рассказывает о себе. До войны жил и работал в Берлине. Несколько раз видел Гитлера. Когда началась война, был мобилизован на фронт. Попал в эсесовские части, имел награды. Под городом Шимском в бою с партизанами был ранен. Разгром немцев под Москвой, Сталинградом и на Курской дуге сильно подействовал на него, как, впрочем, и на многих немецких солдат. Адольф понял: крах фашистской армии неизбежен. Мысль перейти на сторону Советской Армии или партизан давно не покидала его. И как только представился случай, он осуществил свой замысел. Адольф не только переплел на нашу сторону, но и привел с собой двух военнопленных, снабдив их оружием.