Виктор Терещатов - 900 дней в тылу врага

Мы встретили перебежчика хорошо, но, честно говоря, поначалу не очень доверяли ему. Лишь после того, как он с группой партизан убил гитлеровского генерала, стали считать его своим.

Бойцы прозвали гостя Адольфом Ивановичем.

Сережкина и Бушуева тоже «перекрестили» по-своему. Первый превратился в Сыроежкина, второй — в Букшу.

Пришельцы рассказали, что на днях близ станции Кузнецовка партизаны подорвали фашистский поезд. Не успела опомниться охрана дороги, как в хвост первому поезду врезался второй. Два паровоза и двадцать три вагона с солдатами, офицерами и техникой были разбиты вдребезги. Это была наша работа, и Назаров поздравил нас с удачей.

Вскоре в отряд пожаловал еще один гость — командир комендантского взвода «антипартнзанен группы» Жорка Молин, как отрекомендовался он.

Нас не так удивил приход немца, как удивило появление Жорки. Не каждый на его месте решился бы на такой шаг. Предатели хорошо знали, что пощады от нас им не будет, и поэтому не переходили на нашу сторону.

Первым долгом мы спросили Молина о судьбе наших разведчиков. Он сообщил, что Беляков умер от ран, а Гребенщиков расстрелян. Врагам не удалось вырвать у них ни одного слова.

Жорка Молин рассказал нам всю подноготную банды предателей. Основной костяк ее состоял из бывших уголовников, осужденных советским судом за тяжкие преступления перед народом. Командовал этим отрядом некто Мартыновский, уроженец города Луга Ленинградской области. Отряд был сформирован в Германии и осенью сорок третьего года переброшен на оккупированную территорию Калининской области. Сам Молин до войны проживал в поселке Сокол, близ Вологды. В начале войны был мобилизован в Красную Армию, затем попал в окружение и в плен. После долгих мытарств в лагерях поддался фашистской агитации. Немцы сделали из него полицая, а потом зачислили в отряд к Мартыновскому. Будучи по натуре неплохим человеком, Молин увидел истинное лицо лжепартизан. Его стала мучить совесть, и, хотя он боялся партизан, все-таки решил явиться к нам с повинной.

Мы не знали, как с ним поступить. Сначала хотели расстрелять его, но потом досадили под арест. На четвертые сутки Назаров велел мне поговорить с ним.

Когда я вошел в баню, Молин лежал на соломе. Увидев меня, он быстро вскочил на ноги, вытянулся по стойке смирно и с тревогой посмотрел мне в лицо.

— Здравствуй, Жорка, — сказал я, улыбнувшись.

— Здравствуйте, — коротко ответил Молин.

— Садись, закуривай, — протянул я кисет с самосадом.

Мы закурили и с минуту молчали.

— Вот что, Жора, — начал я. — Чужих людей мы у себя не оставляем. Ты бывший предатель, пришел не из хорошего стада. На слово верить мы не можем, а поэтому приняли решение отправить тебя обратно в отряд к Мартыновскому…

— Как!? К Мартыновскому!? — с испугом и возмущением воскликнул Молин. — Нет, уж вы лучше расстреляйте меня, — дрогнувшим голосом сказал он.

Я видел, как от волнения заходила могучая Жоркина грудь. Немного помедлив, я спросил его:

— У тебя в отряде друзья остались?

— Да. Один есть. Вовкой звать.

— Сможешь связаться с ним?

Молин пожал плечами.

— Как же я могу это сделать?

— Письмо напиши ему.

— А кто передаст?

— Мы передадим.

В этот же день Жорка написал письмо следующего содержания:

«Здравствуй, дружище. Прими от меня горячий партизанский привет. Как видишь, я нашел свое настоящее место в кругу боевых друзей, которые защищают Советскую Родину. Меня встретили хорошо. Ребята дали мне новенький автомат, и я теперь буду драться против фашистов вместе с ними.

Вовка, если ты хочешь меня увидеть, скажи, куда прийти. Может быть, и ты перемахнешь сюда. Ответ передай через моего товарища. Жму лапу. Твой друг Жорка».

Разговор, который состоялся между мной и Молиным, был подготовлен заранее. Письмо также преследовало определенную цель: мы решили связаться с мартыновцами, чтобы потом нанести им смертельный удар. Наш специальный человек сумел передать письмо адресату и получить от него ответ.

«Дорогой Жорка! — писал тот. — Рад за тебя. После твоего побега мы никуда не выходим. Был большой скандал. Сам знаешь. Начальство разгневалось. Кое-кого сняли. А меня удивили — назначили на твое место командиром взвода. Насчет встречи — я с удовольствием. Твой человек скажет, где и когда. Будь здоров».

Встреча намечалась в деревне Гаспорово в девять часов вечера в субботу. Ответ был получен во вторник. За четыре дня до встречи наша бригада провела две крупные стычки с карательными отрядами. Вместе с нами бил врагов и Жорка Молин.

Наступила суббота. Всех интересовало предстоящее свидание со лжепартизаном. Каждый высказывал свое предположение. Немногие верили в честные намерения Жоркиного друга. Одни говорила, что его приятель придет туда со всем отрядом, чтобы накрыть нас; другие давали голову на отсечение, что деревня давно уже окружена предателями, которые ждут нашего прихода. Сам Молин клялся и уверял, что его товарищ не предатель.

— Ладно, ладно, увидим, — с недоверием говорили ребята.

День между тем клонился к вечеру. Назаров вызвал меня в штаб.

— Вот что, Ильичи, — сказал он, обращаясь ко мне и начальнику штаба Игорю Ильичу Венчагову, — вам предстоит организовать встречу с приятелем Молина. Действуйте обдуманно и не забывайте, что вас могут ждать любые неприятности.

До деревни Гаспорово идти недалеко. Мы засветло выслали туда разведку. Нужно было посмотреть, что делалась в самой деревне и вокруг нее.

К восьми часам вечера отряд подошел к Гаспорово. Было очень темно, шел холодный дождь со снегам.

— В такую погоду не придет, — говорил пулеметчик Беценко.

Разведчики доложили, что ничего подозрительного не обнаружено. Отряд расположился вокруг деревни. К дому, где должна произойти встреча, выслали Жорку Молина, Ивана Хабарова и Игоря Чистякова. Не прошло и десяти минут, как Хабаров вернулся обратно.

— Пришел, — объявил он.

Венчагов дернул меня за ремень автомата:

— Пошли.

К дому направились четверо: Венчагов, Ершов, Хабаров и я. Ершов с Хабаровым остались у крыльца, а мы вошли в избу. Перед нами оказался высокий детина. При слабом мигании коптилки мы различили в его руках автомат, а сбоку на ремне кобуру парабеллума. Лжепартизан был одет в немецкую форму.

— Знакомьтесь. Мой друг Вовка, — выступил вперед Молим. Мы нерешительно подали руки.

— Садитесь, — предложил Венчагов.

— Благодарю. Я не устал, — ответил гость.

Все так и остались стоять до конца встречи.

— Хотите партизанам быть? — опросил Венчагов.

— Да, я уже решил перейти к вам.

— Вы готовы остаться сегодня?

— Могу сегодня, но, по-видимому, мне нужно что-то выполнить для вас.