Виктор Терещатов - 900 дней в тылу врага

— Далеко? — спрашиваем проводника.

— Да нет, — отвечает, — ось здесь близко.

Машинам дальше не пройти, и мы пробираемся по высокой траве и густому кустарнику. Через километр останавливаемся.

— Ну как, батя, далеко еще?

— Да нет… ось здесь рядом.

Проходим еще два километра. От комаров нет спасения. Они тучей кружатся над нами.

— Где же, наконец, землянки? — в сердцах говорим мы.

— Да тут они. Вот ваши землянки, любуйтесь на них, — показывает проводник.

С небольшого пригорка видно несколько ям. Землянки давно рухнули. Кроме поросших травой котлованов да не успевших сгнить толстых бревен, ничего не осталось.

Бывший заместитель комбрига по разведке Григорий Никанорович Батейкин, оглядевшись кругом, показывает рукой:

— Это землянки нашей санчасти.

С интересом осматриваем каждый котлован. К сожалению, в землянках ничего нет, кроме битого кирпича. Когда уходили, кто-то поддел ногой гитлеровскую каску. Партизаны не пользовались такими касками, и неизвестно, как она попала сюда.

Кутейников сказал, что оружие зарыто в другом месте. Стало быстро смеркаться, и искать тайник было уже поздно.

…Машина мчится в Латвию. Первая остановка — деревня Логуны. Когда-то здесь стоял немецкий гарнизон, здесь мы пустили под откос вражеский поезд. А вот и деревня Васильково, где раньше часто приходилось бывать. Тут немцы расстреляли девушку Надю, активно помогавшую партизанам.

Навстречу нам выходят жители. Завязывается душевный разговор. Оказалось, при отступлении немцы дотла сожгли Васильково и только после войны деревня отстроилась вновь.

Проехали деревни Заситино и Мигели, где в войну стояли крупные вражеские гарнизоны. В Мигелях осмотрели железнодорожную арку бывшей государственной границы. Это место сильно охранялось неприятелем, но партизанам все же удавалось подрывать немецкие поезда.

Посетив станцию Зилупэ, во второй половине дня вернулись в Себеж.

В центре города, на высоком холме, где захоронены останки партизан, уже собрались бывшие народные мстители. Сюда пришли командир 11-й бригады С. Д. Буторин, секретарь Себежского подпольного райкома партии П. С. Васильев, командир 1-го отряда 5-й бригады О. А. Югансон, командир 3-го отряда 5-й бригады Н. С. Степанов, политрук бригады Марго М. М. Валлас, командир диверсионной группы 10-й бригады П. Ф. Константинов, партизаны Ф. Ф. Лукин, В. И. Иванов, Б. И. Васильев и другие.

В торжественной обстановке почтили память погибших героев. Затем присутствующие поделились своими воспоминаниями, рассказали о боевых эпизодах.

Посетили мы Себежский краеведческий музей. Нам он очень понравился. Видно люди, работающие там, любят свое дело. В музее собрано много экспонатов, рассказывающих о деятельности партизанских отрядов в этих местах.

Побывали и в бывшей немецкой тюрьме, где провели последние минуты своей жизни партизаны нашего отряда Василий Беляков, Виталий Гребенщиков и Виктор Колокольчиков.

Вечером в сопровождении С. Д. Буторина и М. М. Валласа мы направились в бывшую партизанскую «столицу» — урочище Лоховня, куда так боялись совать нос гитлеровцы. В Лоховне, на месте партизанских лагерей, теперь тихо и пустынно. Только щебетание птиц нарушает покой здешних мест.

Солнце клонилось к горизонту, когда мы выехали к деревне Симаново. Здесь осенью сорок третьего года немцы схватили и бросили в танк раненого Колокольчикова. А вот и Ермолова Гора, где мы сидели в обороне. На месте сожженной фашистами деревни стоят добротные дома колхозников, построены клуб, животноводческая ферма. С каждым годом крепнет и богатеет здешний колхоз.

Не узнать села Томсино — всюду новые постройки. В районе Томсина продолжительное время действовал отряд Рыбакова, а поэтому Василия Филипповича здесь знают все. Мы с Рыбаковым нашли даже того деда, который жил в церковном склепе. Никанора Ильича Алексеева мы узнали сразу, хотя он сильно поседел, сгорбился. После войны колхоз построил ему хороший дом.

Из Томсина мы направились в Идрицу. Проезжая по большаку, решили заглянуть к бывшему адъютанту Рыбакова Ивану Павловичу Михайлову — Ване Толстому, как звали его партизаны.

Машина свернула с большака и, подпрыгивая на ухабах, понеслась по проселочной дороге. Через километров шесть Рыбаков велел остановиться.

— Надо спросить. Где-то здесь.

Рыбаков направился к черневшей у дороги избе. Шофер заглушил мотор. Наступила тишина.

Деревня спала крепким сном.

Василий Филиппович поднялся на крыльцо, постучал. Скрипнула дверь, послышался женский голос:

— Кто здесь?

— Это я, Рыбаков… Помните, был у вас командиром партизанского отряда?

— Ой, лихо мое. Детеныш ты мой.

Послышались поцелуи. Старушка пригласила нас в дом, но мы не хотели ее беспокоить и попросили только показать дорогу к Михайлову.

— Вот по этой стежине так и идите, родные. Здесь теперь просохло, не намокните. Вон его дом…

Рыбаков подошел к машине. Его высокая, крепко сбитая фигура загородила дверцу. «Ничего себе, детеныш», — подумал я.

Иван Павлович Михайлов встретил нас радушно. Его жена, бывшая партизанка, ныне учительница, принялась готовить ужин.

— Накорми ребят получше, Маруся, — наказал ей Иван Павлович.

Поужинав и отдохнув, мы покинули радушных хозяев и поехали в село Кицково, к бывшему разведчику отряда Рыбакова — В. Я. Семенову. Самого хозяина не оказалось, он работал мастером на заводе в Ессениках, но жена его попросила нас обождать. Мы так и сделали. Часов в десять утра нас разбудили громкие голоса:

— Ауфштейн! [4] Встать (немецкое).

Открыв глаза, мы увидели перед собой вместо одного двух бывших разведчиков В. Я. Семенова и Е. Е. Тябута — директора местной школы. Нас усадили за стол, и снова начались расспросы и воспоминания.

В полдень мы выехали из Кицкова на встречу с бывшим командиром Идрицкого партизанского отряда Иваном Константиновичем Никаненком, который работал председателем одного из колхозов Себежского района. Еще будучи в Себеже, мы созвонились с ним и договорились встретиться на берегу реки Великой у деревни Гужово.

Когда наш «газик» подъехал к реке, Никаненка еще не было. Мы осмотрели остатки немецких блиндажей, сооруженных для охраны моста. Вскоре на той стороне реки показалось облачко пыли. Через несколько минут Иван Константинович и еще несколько товарищей, широко улыбаясь, вышли из машины и крепко пожали нам руки. Никаненок повез нас в свой колхоз «Труд».

— Видели, какие хлеба нынче. Красота! — с гордостью показывал он свои поля. — Когда-то эта земля была полита кровью и слезами народными, и ходили по ней чужие люди. Только тех людей давно и след простыл, и неизвестно, где сгнили их косточки, а русская земля была, есть и будет, свободной…