Николай Дмитриев - Тайна объекта «С-22»

— Подожди… Но если он что-нибудь вякнет, то на месте…

И уже не слушая благодарного бормотания Зайца, пан Казимир повернулся и в сопровождении Вукса не спеша вышел из хаты…

Стены камеры незаметно переходили в сводчатый потолок, и линии углов плавным загибом соединялись в центре, образуя выгнутый крест. Камеру недавно белили, и известковые полосы, оставленные квачом, тоже тянулись вверх, постепенно сливаясь в ровный белый фон. Вообще-то, рассмотреть такие детали было трудно — узкое зарешеченное окно до половины закрывал прибитый снаружи деревянный щит.

Впрочем, Петро Меланюк уже так хорошо изучил свой квадратный закуток, что особой нужды приглядываться ему не было. Время тянулось медленно, «гранатовый полициант» с точностью часового механизма, гремя заслонкой, заглядывал в камеру, и все изменения были только в небольшом прямоугольничке видимого в окне неба, сначала зимне-белесого, а теперь, по весеннему времени, все чаще радостно-голубого.

Правда то, что его держат в одиночке и почти не вызывают на допросы, несколько смущало Петра, но он был искренне убежден, что всякий борец за свободу должен сидеть за решеткой, и поэтому воспринимал свое состояние, в общем-то, спокойно. Разволновался он только один раз, когда на Великдень в недальнем соборе зазвонили колокола. Петру стало как-то грустно, представился праздничный стол и даже тарелка свежего студня, где из густо-жирной пленки торчат куски свиной шкуры с плохо выпаленной щетиной. Правда, сегодня Петро о холодце не думал, а вышагивая по камере, старательно вспоминал все уловки следователя, пытаясь разобраться, что тут к чему.

От этих мыслей его оторвало щелканье ключа в двери. Петро решил, что снова потянут на допрос, но, к его удивлению, на пороге камеры стоял сам следователь Вальчак.

— Ну что, парень. Надумал?..

— А что холопу думать? — огрызнулся Петро. — Холопу работать надо, а пан следователь меня здесь держит, а в поле работа стоит, и Пасха уже прошла…

— Домой, значит, захотел… — Вальчак вроде как задумался. — А ты скажи мне, кто тот, второй, и иди себе.

— Ну от и на тоби! Знов за рибу гроши! Да я кабы б знав, совсем бы тою дорогою не йшов!

— Ладно, хватит! — Вальчак махнул рукой. — Пошли, парень…

Меланюк покорно замолчал и, сложив руки за спину, вышел из камеры.

К большому удивлению Меланюка, его вывели прямо во двор, где совсем рядом с выходом стоял «форд»-фургон с кузовом из желтой вагонки. Петро не успел осмотреться, как Вальчак втолкнул его в середину и, закрывая двери, угрожающе бросил:

— При попытке бегства стрельба без предупреждения…

Окон внутри фургона не было, и Петро долго трясся на жесткой скамейке, безуспешно пытаясь понять, куда его везут и где сам пан Вальчак. А следователь трясся в машине вместе с ним, только сидя в кабине, и удовлетворенно мурлыкал, время от времени прикладывая к уху слуховой рожок.

Все дело было в том, что арестованный Коготь весьма охотно согласился доложить пану Зарембо все, что угодно. Но когда лично подошедший к телефону шеф полиции услыхал голос Когтя, он пробормотал нечто невразумительное из чего, однако, следовало, что никакого пана Каминского по этому номеру нет и никогда не было.

Впрочем, эта попытка натолкнула несколько обескураженного Вальчака на интересную мысль. Не откладывая дела в долгий ящик следователь приказал оборудовать акустикфоном подходящий автомобиль, замаскировав приемник звука в вентиляционной решетке. И теперь довольный своей выдумкой, Вальчак то и дело слушал, как чертыхается в кузове Меланюк.

Сколько времени его трясло, Петро не понял, но когда двери наконец раскрылись, внутрь хлынул воздух, густо настоянный на запахе леса и свежей хвои. Петро закрутил головой и вдруг к нему на скамейку грубо вкинули еще кого-то, при этом вооруженный охранник, прежде чем закрыть дверь, издевательски фыркнул:

— Полезай, Коготь, напарник прибыл! Прокатитесь напоследок!

Замок щелкнул, и кто-то с самыми зловещими интонациями произнес:

— Как приказано. В буерак, и при «попытке к бегству»…

Ничего не подозревающий Петро воспринял эти слова спокойно и, внезапно почувствовав, как жмущийся рядом с ним человек задрожал мелкой дрожью, удивленно спросил:

— Эй… Що з тобою?

— Чего уставился, не понял? — Голос незнакомца тоже вздрагивал — Вот сейчас завезут в овраг и кончат…

— Як то кончять? За що? — изумился Петро. — Я до дядька йшов, влиз у сарай погритись, а там поручь хтось офицера пидстрелив… От мене и мордують. Кажуть що то я….

— Так ты с Загайчиків? — Незнакомец завозился на скамейке. — А Деранюка Степана знаешь?

— А як же… — недоуменно отозвался Петро, и в кузове фургона надолго повисла напряженна тишина.

Тем временем, судя по всему, автомобиль выехал из леса и, все увеличивая скорость, дробно затрясся. Меланюк начал прислушиваться к гудению шин по брусчатке, и тут незнакомец толкнул его коленом.

— Слышь, ты… Скажи кому надо. Я Коготь.

— Ну то й що? Хиба це имя…

— Ясно що ни. — Было похоже, что Коготь усмехнулся. — Ще скажешь, що той варшавській литератор, знайомий Яновської, майор контррозведки…

— Яка ще Яновська? Який ще майор? — мгновенно насторожился. Петро — Не знаю я ниякого майора!

— А декалог [22] Декалог — десять пунктов правил поведения националистов. ты знаешь?

— Декалог? — Петро враз ощетинился. — Ось воно що…

Теперь, поняв, с кем имеет дело, Меланюк сжался в комок и замолчал, до самого конца пути так и не сказав ни слова. Когда же «форд» прибыл на место и пленников наконец-то вывели из душной машины, Петро увидел, что они явно находятся во внутреннем дворе какой-то тюрьмы. Какую-то минуту Меланюк разглядывал длинные ряды зарешеченных окон и вдруг решился.

— Меланюк я!!! З Загаачикив!!! За зря саджають!

Отчаянный крик эхом перекатился внутри тюремного двора, но повторить его Петро уже не сумел. Конвоиры с двух сторон навалились на него, заломили руки за спину и, не давая возможности даже раскрыть рот, сноровисто куда-то поволокли…

Майор был доволен, что поездка выпала на пасмурный день. Молочная дымка, с утра затянувшая горизонт, часам к десяти превратилась в плотную облачную пелену, принеся с собой сыроватый бодрящий холодок. В такую погоду пан Казимир чувствовал себя превосходно. Глубоко утопив затылок в мягких подушках «лянчии», он поглядывал в боковое зеркальце, где отражался раскачивавшийся на ухабах идущий сзади мощный «воксхолл» с Вуксом и Брониславским.

Поездка была результатом совещания, проведенного майором третьего дня. После посещения Зайца-почтаря майор пришел к выводу, что самым радикальным средством обезопасить объект, было перенесение испытаний на какой-нибудь другой водоем, как только будет закончена сборка машины. Конечно, жалко было бросать приспособленный к взлету плес, но соображения безопасности перевесили. К тому же испытания на озере предусматривались. Вдобавок, во время «охотничьих» странствий с Мышлаевским, пан Казимир приглядел подходящее местечко, так что вопрос с перебазированием был решен, и сейчас предстояла окончательная рекогносцировка.