Александр Хамадан - Гнев

— К полудню завтра придем, не ошибаешься? — спросил Тао.

— Придем даже утром. Я уже много раз ходил этой дорогой, — ответил Чжан.

Тао присел на корточки, вытащил из сумки большой пакет вареного риса с горохом, поделил его на две равные части и одну предложил Чжану. Чжан поблагодарил и, отделив палочкой от своей порции небольшую часть, присоединил ее обратно к порции Тао.

— Ты большой, тебе надо много есть.

Тао засмеялся и сказал:

— Это неправда. Человек должен кушать ровно столько, сколько позволяют обстоятельства. На войне — это закон.

— Хо! — усмехнулся Чжан. — Мы с отцом не ели, бывало, по два-три дня подряд. Зато потом наедались досыта. Один раз мы отбили японский грузовик и нашли там такое круглое печенье (Чжан очертил в воздухе пальцем кружок), твердое, как камень, и не соленое. Вот уж я ел его, даже заболел.

Тао посмотрел на часы, встал, перекинул сумку через плечо и дал сигнал строиться. Бойцы уже перекусили, помылись и легко поднялись с земли. Чжан и Тао, как и раньше, шли впереди.

К вечеру, когда солнце село, отряд опять расположился на привал. Но воздух попрежнему был горячий, удушливый.

— Будет сильная гроза, — сказал Чжан.

Тао посмотрел на небо и согласился с Чжаном. По небу ползли тяжелые, огромные тучи. Сразу стало темнее.

— Отсюда можно итти двумя дорогами, — сказал Чжан. — Одна идет по берегу Хуан-Хэ, другая — через холмы к речке Луань, и по ней можно дойти до самого Чаньдина. Эта дорога короче.

— Ну что ж, идем более короткой. Если раньше придем, бойцы отдохнут перед боем.

Отряд уже тронулся, когда грозовой ливень с шумом упал на землю. Укрыться было негде. Бойцы торопливо двигались вперед вслед за командиром и проводником. Широкие крестьянские соломенные шляпы, словно зонты, защищали головы бойцов от дождя. Солдаты, укрыв от воды винтовки, прижавшись друг к другу, шли по двое в ряд, как и раньше, молча. Чжан и Тао свернули от реки в сторону холмов, за ними потянулся весь отряд. Тяжелые станковые пулеметы несли теперь на носилках, сделанных из винтовок, обтянутых брезентом.

Где-то впереди грохотал гром, сверкала молния, озаряя яркими вспышками сиротливые гребни холмов с кустарником, прибитым ливнем почти к самой земле. Чжан покачал головой и крикнул в самое ухо Тао:

— Надо торопиться, иначе Луань наберет много воды, и мы не пройдем!

Тао остановился, подождал, когда к нему подтянулась голова отряда, и приказал двигаться быстрее. Ливень бушевал попрежнему, когда отряд в полночь подошел к речке. Теперь она, вобрав в себя тысячи ручейков, разлилась в стороны, стала большой и шумной.

Чжан долго искал брода. В темноте ему трудно было различить спуски к реке. Вскоре он понял, что это безнадежное дело. Тогда мальчик смело вошел в воду. Он помнил: в самом глубоком месте реки вода доходила ему до шеи. А теперь он ступил, казалось бы, у самого берега и сразу погрузился в воду по грудь.

Вода с бешеной силой отрывала ноги Чжана от дна, подмывала его, угрожая унести. Чжан дошел до середины реки, и вода коснулась подбородка, плеснула в лицо, залив рот и нос Он закашлялся, его подмыло, оторвало ноги от дна. Чжан забарахтался, поставил одну ногу на дно, затем другую. Вода сразу спала ему до груди. Здесь было мельче. Чжан пошел дальше. Так он дошел до другого берега. Весь мокрый, дрожащий от холода и волнения, он сложил руки рупором и крикнул, что есть силы, на другую сторону, в темноту, где стоял отряд:

— Здесь, здесь!

Он кричал долго, надрывно, сорвал голос. Наконец его услышали на другом берегу, сквозь шум реки и ливня. Тао, а за ним бойцы гуськом спустились в воду. Им итти было легче: это были взрослые, сильные люди. В самом глубоком месте, где вода оторвала ноги Чжана от дна, бойцам заливало лишь грудь. Винтовки и пулеметы пронесли через реку на высоко поднятых руках. Переправа прошла благополучно. Бойцов пересчитали и пошли дальше.

Дорога теперь шла берегом реки, между водой и крутой горой. Выбраться наверх было невозможно. Это заняло бы много времени и замучило бы бойцов. Решили итти гуськом по тропке возле самой воды. Справа от ветра, да отчасти и от ливня, отряд был защищен высокой стеной горы. Слева шумела, бурлила полноводная Луань. Часа через два Тао дал бойцам получасовой отдых; разрешил курить в кулак, с прикуркой от одной спички. Люди промокли насквозь, и курево могло немного оживить их. Итти вперед становилось все труднее, тропка делалась все уже и уже, вода хлюпала под ногами бойцов, поднимаясь иногда до щиколоток. Надо было хоть немного передохнуть, чтобы пройти еще километра два к тому месту, где гора опускается к самой воде, где открывается выход в долину, к Чаньдину.

Ночь клонилась к рассвету, но вокруг была непроглядная темнота, полная шумов реки и ливня. Тао поднял отряд, и люди опять пошли вперед гуськом, один за другим, заливаемые водой сверху и снизу.

Тропка, по которой шел Чжан, уже вся была покрыта водой, и он прижимался к стене, чтобы его не смыло со скользкой тропы в глубокую воду. Чем дальше шел отряд, тем выше на тропке поднималась вода. Она доходила Чжану уже до колен. Но он упорно- шел вперед, стиснув зубы от холода и усталости. Тао протянул ему руку, но Чжан отвел ее в сторону и крикнул:

— Еще не надо. Я сам пройду!

Но вода прибывала с большой силой. Тропка уже давно выскользнула из-под ног отряда, двигавшегося теперь прямо по дну реки. Они погружались в холодную, колючую воду по пояс. Тела людей коченели, движения затруднялись прилипавшей одеждой. Бойцы продолжали упорно итти вперед, борясь с быстрым течением реки, относившим их назад. У носилок с пулеметами люди менялись каждые три минуты.

— Я ведь говорил, что мальчишка не знает дороги! — крикнул промерзший до костей пулеметчик Хань Фу своему другу Фыну. — Мне кажется, что у меня от холода отнялись ноги.

— Меньше кричи, больше сбережешь сил. Ты ведь хотел в прохладный лесок!

Шум реки заглушал слова. Бойцы замолкли, с трудом переставляя ноги по дну реки. Вода уже дошла Чжану до груди, когда сильные руки Тао подхватили его сзади за локти и понесли вперед.

— Уже скоро! — откинув голову назад, крикнул Чжан.

И действительно, через несколько минут береговая стена исчезла, будто окунувшись в темноту, и открыла широкую дорогу в долину.

Отряд быстро выбирался из реки. Ливень стал затихать и скоро совсем прекратился.

Люди, вконец промерзшие, топтались на месте, утопая в жидкой грязи. Тао приказал снять и выжать штаны и гимнастерки. На востоке прорезалась сквозь черную пелену заря.

— Вон там, за холмами, Чаньдин, — показал рукой Чжан. — А там вон видна дорога, по которой идут японцы. До Чаньдина отсюда итти не меньше трех-четырех часов.

Отдохнув немного, вернее, придя в себя, отряд продолжал свой поход. Вырвавшись из цепких объятий реки, бойцы уже не думали о ней. Они приближались к цели, к которой так яростно пробивались сквозь изнуряющий зной, потоки ливня и бушевавшую реку. Чжан от усталости еле передвигал ноги.