Андрей Колганов - Йот Эр. Том 2

После этой процедуры у Нины взяли отпечатки пальцев, и, наконец, они пошли куда-то по тускло освещенному длинному коридору со сводчатым потолком, стены которого были увешаны картинами. Освещение было слишком слабым, чтобы как следует их рассмотреть, да девушке было и не до этого — после утомительной езды за баранкой по глухим горным дорогам больше всего ей хотелось как следует наесться, завалиться в постель и отоспаться. Лишь несколько часов спустя она начала сокрушаться, что ей так и не удалось рассмотреть эти картины, и даже поинтересовалась у отца, нельзя ли это устроить. Но им надо было как можно быстрее покинуть Ватикан…

Прием в канцелярии Святого Престола и тщательная проверка многочисленных документов, долженствующих обосновать права Янины Речницкой на наследство (точнее, на ту часть майората Потоцких, которая должна была составить ее приданое), прошли благополучно. За этим последовал визит в хранилище ценностей Банка Святого Духа.

Там ей вручили не слишком большого размера шкатулку с ювелирными изделиями XIV–XVI веков. Их стоимость определялась как раз их стариной, а не сомнительными художественными достоинствами и даже не весом металла и драгоценных камней. Фактически это были ценнейшие реликвии, связанные с судьбой видных исторических деятелей Средневековья. Хотя, надо сказать, и камни, и металл, из которых были изготовлены эти драгоценности, представляли собой нечто весьма внушительное. Нине особенно запомнилось мужское кольцо необычно большого размера из платины с огромным, практически не обработанным изумрудом (около трех — четырех сантиметров диаметром). Поскольку в те века в Европе платина в ювелирном деле не употреблялась (разве что для подделки золотых изделий), то, возможно, это кольцо попало в Европу из Нового Света в качестве трофея испанских конкистадоров.

К счастью, на обратном пути, не менее сложном и извилистом, чем путь туда, им удалось благополучно избежать засад и преследований, и, в конечном счете, драгоценности были переправлены в Москву и сданы по описи на Лубянку (вызвав затем череду смертей тех, кто был причастен к решению судьбы этих ценностей). Кроме того, в результате этой операции была сделана подборка фотографий лиц, встречавших потомков Потоцких в Ватикане — фотоаппарат в пуговице исправно работал, не вызвав подозрений, пока Нина еще оставалась в своем пальто.

Судьба тех трех групп, которые одновременно с Ниной и Якубом отправились в путь от Хеленовского дворца и должны были отвлечь внимание на себя, предоставив преследователям ложные цели, была печальной. Вероятно, они хорошо справились со своим заданием, потому что ни одна из этих групп не вернулась. А они с отцом прорвались.

Отсутствие, с современной точки зрения, художественных достоинств у приданого Янины Речницкой имело свою положительную сторону — в польском шляхетском обществе никому не надо было бы при случае объяснять, почему же она не носит полученные ею родовые драгоценности Потоцких. Польское правительство, впрочем, вспомнило об этих ценностях, когда генерала Речницкого в конце 1956 года должны были отзывать в Москву. Его вызвали в верха и заявили, что родовые драгоценности Потоцких должны остаться в Польше. На это генерал без особой дипломатии заявил:

— Я человек военный и выполнял приказ. Поэтому польское правительство пусть предъявляет свои претензии тем, кто этот приказ отдал.

Поездка в Москву после успешной операции в Ватикане доставила Нине мало приятных моментов. Та нарочитая подозрительность, густо замешанная на грубости, с которой в Москве встречали закордонных агентов, оставляла крайне тяжелое впечатление. Добро бы это касалось лишь ее самой — такое Нина вполне могла перетерпеть. Однако были затронуты честь и достоинство самого близкого ей человека…

При очередном допросе ведший его самоуверенный молодой офицер сказал что-то оскорбительное об ее отце. У девушки не задержалось в памяти, что же точно было сказано, потому что в ней поднялась волна гнева, запылавшего, как сухая солома от спички. После изматывающей нервы операции с наследством Нина была на взводе и отреагировала весьма резко. Правда, первая попытка — воспользоваться табуреткой — не удалась, ибо та оказалась крепко привинченной к полу. Тогда девушка бросилась на следователя прямо через стол. Тот, физически сильный и хорошо подготовленный, сумел перехватить ее за обе руки и стал выкручивать их за спину. Однако справиться с Ниной было не так-то просто — ей удалось выдернуть одну руку и в кровь располосовать офицеру лицо.

Вероятно, следователь успел нажать на звонок вызова охраны, так что очень быстро в кабинете появилась и охрана, и врач, и пожилой полковник. Следователь, воспользовавшись тем, что внимание Нины отвлеклось на новых людей, оттолкнул ее и юркнул под стол. Полковник же принялся по-отечески увещевать Нину:

— Ну что же ты, девочка, ну разве можно так себя вести… Вот, попей чайку, успокойся…

Нине поднесли стакан чаю, уговорили выпить, и после того как девушка отхлебнула оттуда всего один глоток, она уже ничего не помнила — видимо, туда было подмешано сильное снотворное или успокоительное.

После этого случая отец долго пилил ее:

— Сколько раз я тебе объяснял, как себя надо вести в нашей конторе!..

Однако свою награду за Ватикан она все же получила — через одну ступень ей было присвоено звание капитана. Лейтенанта она получила за участие в операции по раскрытию военного заговора в Войске Польском, а свое первое офицерское звание — за работу с женой английского посла. Генерал Речницкий обычно упрашивал Иван Иваныча по возможности представлять дочь не к орденам и медалям, а к повышению в звании, чтобы при вероятном выходе в отставку у нее было как можно больше прав на льготы. (Впрочем, этими правами Нина потом так никогда и не воспользовалась, предпочитая, чтобы спецслужбы забыли о ней навсегда). Да, конечно, третья и четвертая звездочки, враз упавшие на погоны висевшего в казенном шкафу мундира, были весомым признанием ее заслуг, но горький осадок никуда не делся.

Впрочем, Нина подозревала, что двигать ее через звание только за шкатулку с драгоценностями вряд ли стали, если бы… Если бы у этой операции не было какого-то двойного дна. Как бы ни были значимы реликвии Потоцких — убивают и из-за меньшего, — но устраивать охоту, стоившую жизни трем группам прикрытия, куда входили крепкие профессионалы? Нет, тут явно что-то не то, и, быть может, она вовсе и не была главной фигурой в этой операции. Однако привычка задавать лишние вопросы у нее давным-давно пропала.

После вылазки в Ватикан отец решил подарить Нине личную машину и приобрел для нее чешскую «Шкоду». Попробовав на ней проехаться раз-другой, девушка решительно отвергла эту «консервную банку». Скорости никакой, чуть разгонишься — начинает рыскать, об устойчивости, особенно на мокрой, заснеженной и тем более обледеневшей дороге, и говорить не приходится. Порхает, как пушинка. Нет уж, бронированный «Студебекер» куда лучше! Пришлось папе «Шкоду» продавать.