Андрей Колганов - Йот Эр. Том 2

После смерти Ромки его запрет на ношение оружия в агитационных выходах уже не соблюдался так строго. Нина рванула из кармана легкого летнего платья свой «Лилипут», да и у нескольких парней с собой оказались пистолеты. Те, кому не достались осколки и первые пули, бросились под защиту деревьев, а некоторые припустили бегом по дороге. Их-то и скосили первыми…

Очереди грохотали уже со всех сторон. Девушка сразу поняла — не прорваться. Если бы тут была их боевка, с нормальным оружием, еще можно было бы на что-то рассчитывать. А агитбригада состояла в основном из необстрелянных юнцов и девчонок. Нина среди них была, пожалуй, самым тертым бойцом. Нет, обращаться с оружием они как-то умели, но боевого опыта у них не было, и пистолетом в таком бою немного навоюешь. Тем более что патронов с собой — кот наплакал. Что же, если вырваться из западни невозможно, остается подороже продать свои жизни.

— Не стрелять! — закричала Нина. — Подпускать поближе и бить наверняка! — затем, поглядев на суматошное мельтешение товарищей, начавших инстинктивно сбиваться в кучку вокруг той, которая взяла командование на себя, она добавила: — Не бежать! Передвигаться только короткими бросками от дерева к дереву!

Если бы у нападавших было с собой вдоволь патронов, то ребят задавили огнем уже через несколько минут. Однако автоматы били скупыми очередями, от чего, впрочем, было не намного легче. Бандиты постепенно сжимали кольцо, выбивая сопротивляющихся одного за другим, как будто не обращая внимания на редкие хлопки пистолетных выстрелов.

— Меняйте позиции, мать вашу! — снова заорала Нина. — Выстрелил — и перебегай к другому дереву! Не давайте по себе пристреляться!

Вскоре уже можно было хорошо разглядеть мелькавшие между деревьями и среди лесного подроста силуэты бандитов. Сквозь грохот очередей можно было различить их выкрики.

Девушке приходилось сталкиваться с разными бандами. Оуновцы имели разношерстное вооружение и экипировку, весьма жесткую дисциплину, дрались довольно умело и фанатично, отличаясь беспредельной жестокостью ко всем, на кого им указывали как на врагов — без различия возраста, пола, и каких-либо реальных провинностей перед украинским повстанческим движением. Польские подпольные группы были очень разными. Одни сохраняли военную субординацию и даже сумели сберечь военную форму, были неплохо вооружены, обладали немалым боевым опытом и решались на довольно дерзкие вылазки. Но таких осталось очень мало. Другие, образовались ли они из бывших отрядов Армии Крайовой или из сельской самообороны, давно выродились в разбойничьи шайки, впрочем, довольно опасные при встрече. Третьи с самого начала промышляли исключительно грабежом, и их бойцов нельзя было назвать очень уж опытными. Были еще и остатки некогда окруженных немецких частей, и подпольные группы «Вервольфа», но этих, вроде бы, выловили уже всех — во всяком случае, Нине с ними вступать в бой не приходилось.

Но если не везет, так уж до конца. Агитгруппа нарвалась на самого редкого и самого опасного зверя — команду превосходно экипированных, вооруженных, обученных и закаленных боевиков польского подполья. Для них прихлопнуть небольшой отряд юнцов было чем-то вроде развлечения. Судя по тому, что вокруг Нины уже не стрелял ни один пистолет, так оно и обстояло. Однако она еще жива, и так просто ее не взять. У нее к «Лилипуту» есть два магазина по шесть пулек, кажущихся совсем игрушечными, но каждая начинена неотвратимой смертью. Главное — не промахиваться, и последнюю оставить для себя.

Бандиты уже совсем рядом, и уже можно понять, о чем они перекрикиваются между собой. Впрочем, не всё. В отрывистые выкрики на польском вплетаются слова на каком-то неизвестном языке. Не польский, не украинский, не немецкий… По отрывистым репликам большего не разобрать. Впрочем, ерунда. Рывок в сторону. Запоздавшая автоматная очередь выбивает щепки из березы, легкий хлопок выстрела… Очередной бандит, странно заверещав, почти как раненый заяц, крутанулся на месте и завалился набок.

Еще рывок, и еще выстрел. Мимо! Бандиты тоже не лыком шиты, матерые бойцы и двигаются ловко — таких непросто зацепить. Еще очередь, пули идут впритирку над самым ухом, кажется даже, что шевелят волосы на голове… Получи в ответ! Теперь попала — и снова рывок в сторону, чтобы не достали. Еще выстрел, и опять отпрянуть, вытанцовывая зигзаг на свежей весенней травке…

Так, это шестой. Успеть сменить магазин, пока совсем не зажали со всех сторон! Смертельный танец продолжался… Опять мимо, ну что за невезение! Куда же вы поперли всей толпой?! Вот вам, в упор, еще, еще и еще! Четвертый или пятый? Она в плотном кольце, выхода нет — пистолет к виску и нажать на спуск…

Сухой щелчок. Осечка? Или ошиблась в подсчете? Все равно, второй раз на спуск не нажмешь — самовзвода нет.

Ничего не оставалось, как использовать «Лилипут» в качестве камушка — запулить им в морду ближайшему бандиту. Попала, не попала — смотреть некогда. Нырнуть под руку того, кто пытался ее схватить, и, воспользовавшись тем, что он наклонился, качнувшись вперед и хватая пустоту — ребром ладони по шее. Отдохни…

Нина вилась ужом между своими противниками и ухитрилась хорошенько крутануть одного из них за кисть, так, что тот даже взвыл, выпуская из руки нож. Но на этом ее подвиги оборвались. Она еще успела перехватить рукоять ножа, как почувствовала мощный захват сзади, выворачивающий ей плечи, едва не вывихивая их из суставов. Бандит без затей швырнул ее оземь, едва не вышибив дух, а затем ее с силой оторвали от земли за косы, вздергивая в воздух. Тот, кто держал ее за волосы, одним рывком содрал с нее платье:

— Эй, кому бабу?

Ответом ему был дружный гогот множества мужских глоток:

— Мы не собаки, кости глодать не будем!

Но веселились не все:

— Эта курва Збыха завалила! — злобно выкрикнул кто-то.

— И Антека! — подхватил еще один, не менее злобный.

— Дай я ее порву! — этот рык не предвещал ничего хорошего.

Нина почувствовала, как рука, державшая ее за косы, разжалась, и она снова ощутила под ногами землю, ухитрившись не упасть, и даже увернуться от первого удара в голову, который мог бы убить ее на месте. Впрочем, кулак, прилетевший в плечо, долбанул ее с такой силой, что она кубарем покатилась по траве. Свернувшись клубочком и прикрыв руками голову, она уже не думала ни о чем под градом обрушившихся на нее ударов, отшибавших внутренности и ломавших кости. Последнее, что врезалось ей в память перед тем, как страшный удар по затылку зажег фейерверк перед глазами, а затем упал покров черноты — английские высокие десантные ботинки со шнуровкой, которыми ее с чувством месили бандиты…